У убийц блестят глаза - Гамильтон Дональд (е книги .TXT) 📗
Оказывается, я почти ничего не знал о пути, который проходит уран от земли до лаборатории.
– Очень мало. Но надеюсь узнать больше. Улыбка открыла белоснежные зубы на темном лице.
– Как миллион других людей. Я понял, что вам кто-то подсказал об этих Араратах? Может быть, у вас есть некие дополнительные сведения?
– Я рассказал все, что знаю.
– Что ж, постараюсь разыскать их для вас. – Он встал и заговорщицки улыбнулся мне. – Полагаю, вы захотите держать это дело в секрете.
Если бы я ему сказал правду, что все как раз обстоит наоборот, думаю, его мои слова расстроили бы.
– Ну, скажем так, нежелательно об этом особенно распространяться.
Я проводил его и понадеялся, что он не наживет себе неприятностей, занимаясь моими делами, ведь я уведомил адвоката и его босса об этих Араратах. Невероятно, чтобы кто-то заставил замолчать всех нас сразу.
На следующее утро я проснулся свежим и здоровым. Позвонил в Эспаньолу и узнал, что, пройдя критическое состояние, пациент будет жить. Мисс Расмуссен в здании не оказалось, что было кстати. Я позвонил в гараж и попросил пригнать машину, оплатил счет в отеле и поехал в Альбукерке. Стоял прекрасный весенний день, было так тепло, что я открыл стекла. Если здесь и шел снег, то и следов его не осталось. Очертания гор Сандия за городом выглядели приветливо, а воздух оказался так прозрачен, что я мог отчетливо видеть телевизионные вышки на гребне, хотя расстояние до них было немалым. Я пополнил запас продуктов в ближайшем торговом центре. Подъехав прямо к двери, отнес покупки в дом. В нем было пусто и холодно. Он показался слишком большим для одного человека. Я соорудил ленч на кухне, чувствуя себя бродягой, устроившим пикник в пустом амбаре.
Во время еды я прочитал почту, за мое отсутствие ящик был забит. На одном из конвертов не оказалось марки, его доставили и опустили в ящик самостоятельно. Чувствуя некоторое волнение, я нетерпеливо разорвал конверт. Но на выпавшей из него бумажке сверху увидел название фирмы – “Уильям Уолш интерпрайзис инк.”. Отпечатанный на машинке текст содержал обращение к доктору Джеймсу Грегори с просьбой позвонить мистеру Уильяму Уолшу в отель “Альварадо” при первой возможности. Я дотянулся до телефона на кухне и набрал номер. С помощью последовательно оператора и секретаря меня соединили с отцом Натали.
– Привет, тесть, – сказал я, – ты когда приехал в город?
– Где тебя носят черти? – громко и нетерпеливо заговорил он. – Пытаюсь с тобой связаться уже два дня. Где мы можем переговорить? Сегодня днем я занят, но, может быть, встретимся в баре отеля в пять?
– В пять подойдет. Увидимся, тесть.
На часах на кухне было начало первого. Я вымыл посуду, убрал со стола и вышел к машине. Навел порядок в багажнике, но ничего оттуда не выложил. Наоборот, восполнил запасы продовольствия, которые были съедены в горах. Принес ружье в дом, там его тщательно протер, почистил, смазал и снова отнес в машину. Все было готово для путешествия. Надо только узнать пункт назначения.
Я вернулся в дом. В нем казалось пусто, как в вакуумной камере. Открыл дверь в спальню Натали. Черно-белый интерьер был безжизненно холоден. Я закрыл дверь и пошел в свою спальню. Поднял жалюзи, достал пистолет, который дала Нина Расмуссен, и осмотрел. Десятизарядный магазин оказался полон, но в патроннике было пусто, и я не стал загонять туда патрон. Лучше помедлить, заряжая перед выстрелом, чем поспешить палить. Я засунул пистолет обратно под рубашку. Носить его нелегально было неудобно, но я не хотел оставлять пистолет здесь. Этот двадцать второй калибр – не такое уж грозное оружие, но если кто-то не ожидает, что он имеется у вас, то вполне может пригодиться. В четыре тридцать я оделся и поехал в город.
Бар в “Альварадо” был просто оскорблением для Нью-Мексико, потому что являлся точной копией любого коктейль-бара Нью-Йорка. Какой смысл, живя в таком величественном горном краю, пить мартини в хромированной клетке, где к тому же играют на гавайской гитаре? Я не имею ничего против мартини и против гавайской гитары тоже. Но хочется немного местного колорита в том месте, куда я захожу выпить. Мистер Уолш сидел в одной из кабинок, что-то диктуя очень серьезной молодой леди в очках и с блокнотом. Увидев меня, он ее отослал. Удаляясь, она выглядела не такой деловой и более интересной. Я поймал себя на мысли, что, возможно, ее обязанности не ограничиваются только стенографией и печатанием на машинке, но это была некрасивая мысль по отношению к своему тестю. Солидный крепкий мужчина, с коротко стриженным седым ежиком волос, контрастирующим со свежим загаром, вероятно, флоридским. Я плохо знаю таких людей, как Уильям Уолш, и не горю желанием узнать. Хватает неразрешимых проблем, которые подбрасывает мне его дочь. Я телеграфировал ему о происшедшем с Натали сразу, как узнал об этом сам, и с тех пор не имел с ним связи.
– Садись, мой мальчик. Где ты скрывался? Я пытаюсь тебя отыскать с того момента, как получил твою телеграмму.
– Вы уже мне говорили об этом по телефону. – Я сел напротив.
– Что будешь пить?
– Возьму мартини. – Как я уже говорил, ничего не имею против мартини, просто, находясь в Нью-Мексико, предпочитаю пить не здесь, а в барах, где наливают текилу.
Тесть взглядом подозвал официантку, и она сразу подбежала, что, вероятно, было вызвано щедрыми чаевыми мистера Уолша за время его короткого пребывания в отеле. Обычно подозвать ее бывает трудно – все равно что поймать антилопу в пустыне.
– То же самое для меня. – Он подвинул ей свой пустой высокий стакан. – И мартини для моего зятя. Скажи бармену, чтобы не потчевал выдохшейся смесью, сестренка. Заставь его сделать свежий мартини – вермут “Прат Нойли” и джин “Гордон”, пропорция один к пяти. Правильно, Грег?
– Один к пяти – отлично.
– И никаких, к дьяволу, оливок, сестренка. Только лимон, поняла?
Я вообще-то предпочитаю оливки в мартини, ведь лимон есть не станешь. Но ни за что на свете я бы не испортил его спектакль. Я огляделся кругом. В баре было мало посетителей, и публика обычная для Альбукерке. У них здесь странная привычка – мужчины оставляют своих женщин дома, и поэтому в барах можно увидеть только мужские компании. Вообще-то ничего в этом плохого нет, но для человека, переселившегося сюда с востока, картина выглядит неестественно и уныло. Кому охота смотреть на столики, за которыми сидят одни мужики?
– Итак, – сказал мистер Уолш, – ее пока не нашли.
– Пока нет.
– И они, кажется, склонны считать, что она замешана в убийстве. Не говоря о массе всего другого.
– Я об этом слышал.
– Ты веришь им?
Я посмотрел ему прямо в глаза:
– Я ничему не верю, не моя работа доказывать виновность своей жены. Она для меня невиновна, пока я не услышу доказательств противного и вынесения официальных обвинений. Все, что я хочу сейчас, – найти ее.
– Так ты этим занимаешься? Поэтому тебя не было в городе?
Я кивнул.
– У меня есть ключ к разгадке. – И я все рассказал.
– Арарат номер три, – задумчиво повторил он. – Тебе надо было вчера связаться со мной, вместо того чтобы звонить этому деревенщине в Санта-Фе. У меня есть ребята, которые все узнают, и так ловко, что никто ни о чем не догадается. Позвони сейчас и все отмени. Это дело надо вести грамотно...
– Нет.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне надо, чтобы все делалось неумело и не вызывало подозрений. Я хочу, чтобы те люди узнали, что я иду по их следу. Они скоро это обнаружат, когда молодой Монтойя начнет действовать.
– Судя по всему, ты ищешь больших неприятностей на свою голову, мой мальчик.
– Я уже имел их столько, что даже не замечу парочку последующих, дорогой тесть.
Я никогда не звал его “папой”, потому что называл так своего родного отца, когда тот был жив, а “мистер Уолш” звучало слишком официально. Мне, наверно, хотелось подчеркнуть небрежностью обращения, что на меня не производят впечатления его деньжищи.
Он некоторое время изучал мое лицо.
