Откровения секретного агента - Ивин Евгений Андреянович (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Почему я это сделал? Я не любил ее! Она мне нравилась, но я видел, что она уже стара и, если ее поставить рядом с Любой… Так почему? Или я уже до такой степени развращен, что не могу устоять перед любой юбкой? Мной не руководило чувство патриотического долга, как это бывало раньше в Каире. Для нее понятно! Потеряла голову, встретившись с молодым мужиком, который довольно прозрачно намекал ей, что был бы не прочь заняться с ней любовью. Опытная в таких делах, Анели безошибочно читала в моих взглядах все, что ей хотелось прочитать. А я еще разжигал ее страсть. Зачем? Как ни крутился, ни уклонялся от истины, но подсознанием понимал, зачем я это сделал. Я был похож на садистски самолюбивого красноармейца в дни революции, который ворвался в графский дом и факал графиню, получая удовольствие не от самого полового процесса, а от сознания, что вот он, крестьянский сын, еще недавно державший в руках навозные вилы, факает эту белокожую, изнеженную буржуйскую бабу, которая до начала революции не замечала его, как не замечала шкаф, стол, уличный фонарь. Переспал с графиней — до смерти не забыть! Наверно, я и был тем красноармейцем, сыном малограмотных родителей, которому подвернулась дама голубых кровей с приставкой к фамилии «фон», — вот оно горделивое самолюбование. Да еще не просто «фон», — а иностранка, и притом из высшего германского света. Была у меня в Каире Галка, которая относила себя к советской голубой крови, почти к высшему свету, но связь с ней почему-то не наполняла меня ни радостью, ни гордостью. Так, элементарное половое удовольствие. А тут — мадам «фон»! И только в последнюю, критическую минуту я увидел перед собой не «фон», а просто женщину, для которой я много значил. Я знал наверняка, что Абрамыч задумал ее скомпрометировать, но меня со счетов сбросил, потому что я уже однажды взбрыкнул, заявив ему, чтобы не превращал меня в сводню по отношению к Шаммасу. Поэтому он решил обойтись силами грузинского сердцееда. Задели мое самолюбие? Отбросили меня? Хотел доказать Абрамычу, что со мной так обращаться нельзя? Дурак набитый! Идиот! То, что у него с грузином провалилось бы, я не сомневался, — я наблюдал за Анели. Ах, какое гадство! Какое безобразие! Решили обойтись без меня! Самолюбие задели? Профессиональные чувства? Я корил себя. Казнил и бичевал, но дать задний ход уже не мог. Дело сделано!
Люба заметила мое состояние. Внимательно приглядевшись ко мне, спросила:
— После Грузии ты стал каким-то другим. Случилось что?
«Черт возьми! У женщин сверхъестественное чутье. Когда-то Татьяна, моя первая жена, после моего возвращения из Москвы сразу учуяла что-то неладное. И Люба тоже…»
— Пока сам не знаю. Подождем. — И от этих слов моя мысль вдруг перекинулась на другое направление. Я принялся анализировать поведение Абрамыча: «Не строй из себя дурака!» — это его первая настораживающая фраза. Потом полудопрос о времени, где я был двадцать три минуты после того, как ушел с немкой в ее номер. После моего визита в резиденцию посла, где у меня состоялся последний разговор с Анели, Абрамыч довольно холодно выслушал устный отчет и никак не прокомментировал мое замечание, что, видно, я упустил время в своих отношениях с Анели. Вдруг на память пришла фраза, которую бросил Абрамыч: «Думаю, ему будет скоро не до Эр-Рияда», — и его сучья ухмылка. Все это сказало мне не меньше, чем если бы он выдал это открытым текстом. Значит, ему удалось подобраться к Шаммасу, нашел или уже подсунул ему девку. «…Будет скоро не до Эр-Рияда» — видно, все подготовлено, девку ввели в дело, но компромат еще не получили. Черт возьми! Как же помочь Шаммасу? Теперь я рассуждал как элементарный предатель Родины. Если с Анели у меня прошло, то стоит мне оградить Шаммаса, как я снова совершу измену Родине. Мои дружеские отношения с послом Кувейта не давали мне права забывать об интересах и безопасности страны. Но и раздавить Саида я позволить не мог. Если бы за этим стоял не Абрамыч, а, допустим, Борис Сергеевич Шведов, я бы, наверно, не особенно расстраивался. Но эта сука Абрамыч! Карьерист и хапуга! Правильно сказал в свое время Шведов, что он при нужде пойдет по моим костям и переступит через труп. Ах, как мне не хватает Шеина! Если бы он был здесь, наверно, я бы ему все рассказал. Он бы не казнил меня. В конце концов, мне наплевать на Абрамыча! Я офицер в резерве Второго главного управления Генерального штаба и сейчас придан контрразведке КГБ. Ему ничего со мной не сделать, доказательств ему я не дам.
Если с мадам фон Вальтер я еще колебался, участвовать в ее компрометации или нет, то насчет Шаммаса твердо решил, что его надо предостеречь. Войти с ним в контакт очень осторожно, как бы естественно, чтобы агентура Абрамыча ничего не заподозрила.
Вскоре такая возможность представилась: посольство Танзании на Пятницкой давало в ресторане «Прага» прием по случаю национального праздника, и мы с Любой были приглашены. Среди гостей я увидел Ивана Марковича. Он обрадовался нашей встрече и, поглядывая на меня со своей едва заметной загадочной улыбкой, спросил:
— Как идут дела? Судя по вашей цветущей супруге, у вас все хорошо. Я рад за вас!
Мы еще немного поболтали, к нам подошел посол Судана Хамид, пожал нам руки и наполовину по-русски сказал, что совершит «киднеппинг», и увел с собой Любу. Я смотрел на Ивана Марковича и догадывался, что он хочет сказать мне что-то важное, но сдерживается. Когда он наконец решился, к нам подошли два китайских дипломата: один в ранге Временного Поверенного в делах Китая, который исполнял в СССР обязанности посла, второй был моим знакомым — руководитель пресс-службы. Я представил их Ивану Марковичу, и мы получили, в порядке ценного презента, по большому значку Мао Цзэдуна — такие носили лишь крупные чиновники Китая. Временный Поверенный вручил нам приглашения на прием, который состоится на следующей неделе в посольстве Китая.
— Наверно, никто не решается идти к ним на прием, — заметил Иван Маркович. — У нас ведь как: если наверху плюнут, то внизу закидают соплями. Совсем лишили людей самостоятельности и независимости, — удивил он меня высказанными вслух мыслями. — Я о чем тебя хотел предупредить. Не все у тебя хорошо. Принцип айсберга знаешь? Думай и смотри. Не оглядывайся, а смотри. Главное — осторожность, это сейчас твоя тактика. — И он ушел, не дав мне даже возможности задать ему вопрос.
Но и за это я был ему благодарен. Если он говорит так, то где-то задымило. Есть только один источник — мадам фон Вальтер. Могли записать наш еле слышный разговор. Исключено — в прихожей микрофонов нет. Только в номере: над столом, над кроватью. Но мы там проиграли спектакль, и притом без фальши, вполне естественно. Единственное, что не поддается объяснению, — время. Фиксация присутствия в номере с момента нашего появления там. Служба наружного наблюдения, если она была, зафиксировала время нашего входа в номер. Вот она, улика! Объяснение этому хоть шаткое, но есть: либо чьи-то часы ошиблись, либо аппаратура записи и съемки включилась с опозданием. А мы в это время мыли руки, ходили в туалет и фактически ни о чем не говорили. Все это необходимо, если имеются серьезные подозрения против меня. А почему они, собственно, должны быть? «Принцип айсберга помнишь?» — не выходили из ума слова Ивана Марковича. Что же там, под водой? По-моему, ничего нет. А на поверхности я проанализировал.
Пока все это вертелось в моем мозгу, кто-то взял меня под руку. Я оглянулся — передо мной стоял улыбающийся Саид Шаммас. Казалось, он всем был доволен.
— Мы с тобой уже не виделись почти месяц, — начал он. — А я тебя очень хотел видеть. Пытался пригласить, но секретарь несколько раз звонила в агентство и безуспешно.
— Саид, я рад встрече с тобой. Все дела, вот только сейчас вырвался на прием.
— Я видел Любу. Это действительно чудо природы! Хамид завладел ею, и никому не подступиться.
— Изучай русский язык, это упростит твое с ней общение, — улыбнулся я Шаммасу.
— Представь себе, я уже начал изучать русский! — воскликнул он обрадованно.
