Генеральские игры - Щелоков Александр Александрович (книги бесплатно без .txt) 📗
— Не очень.
— Я так и думал. Между тем мог рассказать тебе немало поучительного.
— Потом когда-нибудь. Что мне надо сейчас делать?
— Учти, Рубцов, я совершаю должностное преступление.
— Представляю.
— Чтобы не подводить меня и себя, забудь о деле, которым занимаешься. Закрой его к едреной матери!
— У меня есть начальник…
— Судя по всему он предупрежден. Он у тебя полковник?
— До сих пор был. Или уже разжаловали?
— Говорят, уже генерал. Вчера и присвоили.
— Крепко.
Кузьмин пожал плечами.
— От монаршьей милости никто не застрахован. — Он сделал паузу. — Так ты согласен?
— Меня вываляли в дерьме, верно?
— От нас пахнет не лучше. Но можно умыться.
— Иного выхода нет?
— Откажешься — ничем помочь не могу. Мы тебя увезем. Наркота — это погано…
— Хорошо, будь по-вашему.
— Юра! — Кузьмин махнул рукой одному из своих бойцов. — Верни майору пистолет и документы. И не перепутай: пушку его отдай…
Военный прокурор полковник Струков — большеголовый, лысый, с усталыми глазами загнанной вусмерть лошади, крутил в руках авторучку с золоченым колпачком и смотрел не на собеседника — майора Гуляева, а через его плечо на облезлую стену своего кабинета. Он уже не раз чувствовал себя как та жена, что, ложась с мужем в постель, не к месту вспомнила — потолок надо белить.
— Виктор Петрович, дорогой. — Струков говорил унылым голосом человека, которому все давно надоело: работа, разговоры и сама жизнь. — Пора закруглять дело по арсеналу.
— Василий Васильевич, надо его все же довести до конца.
Гуляев догадывался: полковник чем-то встревожен, но понять, чем именно, ещё не мог.
— Не надо до конца. Ставь точку посередине фразы. Материалы мне на стол. В архив…
— Что случилось, товарищ полковник? Струков сделал неопределенное движение рукой, покрутил пальцем в пространстве и ткнул им вверх.
— Есть правило, майор, — выше крыши лестница не ведет. А мы с тобой полезли черт знает куда. «Все выше и выше» — это не наша, прокурорская песня. Дошло?
— Нет.
— Не пойму, Гуляев, ты это в самом деде или придуряешься?
— В чем?
— В том, что ухе после года работа! в прокуратуре положено понимать: законы действуют до определенного уровня. Выше — нет. Ты в самом деле веришь, что если президент… того, то его можно привлечь к ответственности, как бомжа?
— Разве нельзя? Если он в самом деле… того?
— Плохо знаешь законы, Виктор. Неподсудность начинается с президента, включает в себя сенаторов, депутатов Государственной Думы и опускается аж до районного судьи.
— Да, но…
— Успокойся. Не нравится — пиши рапорт. Уволим запросто.
Гуляев понимал — Струков нашел возможность выговориться и теперь изливал душу.
— Есть же, в конце концов, кто-то такой, кто сумеет навести порядок?
— Не надо подталкивать общество к переменам. Не надо. Дайте мне дотянуть до пенсии, потом уж играйте во что хотите. После меня прокурором станешь ты. А я двину на покой.
— Не волнуйтесь, Василий Васильевич, дослужите. Еще не вечер.
Струков вскинул на майора умные, по-собачьи жалостливые и унылые глаза.
— Зря ты, Гуляев. Ты приглядись. В воздухе что-то носится… того и гляди…
— Придут красные?
— Никуда они не придут. Да, их старики ходят на демонстрации. Стучат ложками по пустым кастрюлям. Ты видел среди них молодежь? Нет, она стоит на обочинах и слушает, что ей играют плейеры. Это поколение, которое избрало пепси. На них майки с надписями «Чикагские быки», «Рейнджеры». Снаружи вроде бы безобидная хреновина, внутри — взрывчатка. Это армия бездельников с огромными аппетитами. Они хотят иметь «Мерседесы», коттеджи, ходить в казино, заводить по две-три бабы. Вон, даже в Госдуме ставят проект о многоженстве… И, поверь, если этот слой кто-то тронет, шухер будет огромный. Они сумеют отобрать то, на что у них горит зуб. Не отберут — сожгут и развеют. Тогда и наступит настоящий вечер. А пока мы его обречены ждать.
Струков замолчал. Отдышался.
— Ладно, Гуляев. Я понимаю, тебе хочется провернуть громкое дело. Утвердиться в собственном мнении. Получишь такое. Вот. — Струков взял тощую папку и бросил её на стол поближе к следователю. — Бери. Некий подполковник Хомченков из части, которой сам и командовал, вывез десять тысяч мин. Мало? Добавь десять тонн тротила в шашках. Впечатляет? Вот и проявляйся. Гарантирую — никто тебе мешать не станет. За дураком не стоят высокие покровители. Доведешь дело от «а» до суда. Гни, ломай, сажай. Выступи по телевидению. Заклейми. Покажи себя. Договорились?
— Что я должен написать в заключении по Каменскому арсеналу?
— Пиши так: данные экспертизы показали, что возгорание объекта произошло из-за попадания в хранилище удара молнии. Огонь перекинулся на склад боеприпасов. Произошел взрыв…
— И в это кто-то поверит?
— Почему нет? В Забайкалье был пожар артиллерийского склада. Удар молнии. Кто-нибудь слово сказал против? На Урале опять молния и опять склад боерипасов. Были протесты?
— Как же вписываются в эту версию два убийства?
— Виктор Петрович! Дорогой мой! Взрыв произошел от пожара. Пожар — от молнии. А убийствами пусть занимается уголовный розыск. Это не наше дело.
— Кто дал такую команду?
— Э-э… Ты прекрасно знаешь, кто в этой дерьмовой системе может приказать прокурорам.
— И вам не тошно?
— Знаешь, Виктор, все зависит от того, какие ты принял правила. У нас они свои. Я их знаю и по ним играю. Мне нужна пенсия. Ты покрутишься на этой сковороде и тоже примешь. Не лезть хе тебе в шахту? Верно?
— Разрешите идти?
— Давай. Все понял?
— Пойду писать заключение.
Над океаном блеснул раскаленный луч солнца, нашедший расселину в брюхатой серой туче. И сразу все вокруг посветлело, ожило.
В порту заунывно загудел и отвалил от пирса неуквюхий транспорт. Заколыхалась в бухте вода, расцвеченная разводами нефти.
«Фудзи мару» вышел в море.
На рейде, прикрывая вход в гавань, томился в одиночестве серый пограничный сторожевик. Он качнулся на волне, поднятой ржавым корпусом торговой японской посудины. Мичман, стоявший в рубке, проводил гостя безразличным взглядом.
