Повторение прошлого (СИ) - Терновский Юрий (лучшие книги txt) 📗
— Сериалов не смотрим, кисельные новости побоку и уж точно не на каких «Феррари» мы не ездим.
— Вот именно, — кивнул Иван. — Всего-то разок за всю жизнь и пркатился.
И вполне возможно, что друзья и снесли бы своим «Хаммером» ворота в ограждении, действую дальше уже по обстановке, забрасывая противника только камнями с дороги, ума бы хватило, когда под одним из них предательски сломалась ветка, что и изменило весь ход намечающейся компании. Падение несчастного было хоть и ужасным, но все же не смертельным, что и порадовало. Второго… Понятно, что после такого падения свалившемуся было не до радости, да и со стареньким биноклем пришлось распрощаться, зацепившимся где-то за сучок. Чтобы снять его, об этом не могло быть и речи, треска было столько, что надо было убираться как можно скорее из этих мест, дабы не застигнутыми быть на месте. При этом, свалившись не очень удачно на землю, он еще и ногу себе подвернул, чтобы товарищ тащил его на себе до машины.
— Где мои семнадцать лет? — бухтел сердито экстримал, разминая вывихнутую лодыжку, сидя под деревом и дожидаясь, пока его более удачливый товарищ спустится с дерева более медленным путем, но и более надежным. Повиснув на последней ветке, осторожный тип разжал пальцы и свалился рядом.
— Не разбился? — усмехнулся Иван.
— Не дождешься, я еще тебя переживу, — огрызнулся недовольно Погорел, поднимаясь, понявший уже, что никакого нападения на вражеское логово уже не будет.
— Чтобы с тобой не случилось, солдатик, с какого бы дерева ты не свалился, встал, улыбнулся и пошел дальше, — усмехнулся Иван, пытаясь без посторонней помощи тоже подняться, но куда там…
— И двигаться надо так, как будто вокруг никого нет, — произнес, закуривая, Погорел. — Калека, ты бежать можешь? Тогда догоняй, чем раньше мы отсюда сделаем ноги, тем лучше, пока нас здесь из-за твоего треска совсем не застукали, Рембо хренов.
Ковыляли по пересеченной местности до оставленного автомобиля долго, даже дольше, чем трехсотлетняя черепаха, вздумай она на свою сбрендившую голову преодолеть то же самое расстояние. Погорел весь потом не изошел, пока и не бросил товарища посреди дороги. В его годы такие тяжести таскать… Но у того к этому моменту нога уже почти прошла, так что ничего страшного не случилось, доковылял оставшиеся два метра до машины почти без нытья, что вокруг него всегда только сволочи. Был один нормальный, да и тот скурвился, бросить товарища… Весь путь обратно ехали молча, каждый со своими раздосадованными мыслями. Убегала дорога под колеса, накручивающие километры. Вот и Москва, прощай провинция. Иван уверенно, хоть и с больной ногой, вел солидный внедорожник, вот уже и Кутузовский. Проскочили Поклонную с ее километровой стелой и солдатом Первой мировой. Замаячила впереди знаменитая Триумфальная арка, вся в лесах реконструкции, сооруженная в честь победы над Наполеоном. Тогда же соорудили и Храм в центре города в память всех погибших в той гусарской войне, вспомнил Погорел где-то прочитанное, увиденное или услышанное. На Бородинском поле было столько трупов, что их даже хоронили вместе с лошадьми, забивая погреба окрестных деревень, а крестьянам платили по 50 копеек в день за уборку разлагающихся на том страшном поле тел. Очень были приличные по тем временам деньги. Потом Храм взорвали, построили бассейн, и во времена беспалого президента заново восстановили взорванную некогда святыню, чтобы все же помнили. Или все же чтобы денег отмыть?
— Понесло козлов копытных на дерево, — произнес Погорел первую вымученную фразу за всю дорогу, когда они уже подъезжали к Дорогомиловской. — Треска наделали столько, что в Кремле было слышно, Кирку теперь точно перепрячут. Бинокль еще этот проклятый, могли бы и так рассмотреть их проклятый дворик. Ты зачем вообще его брал с собой, — уставился он на друга, — захотелось вспомнить войнушку?
— Весь мир спятил, — кивнул Иван, думающий о чем-то своем, — что верно, блин, то верно… По статистике, братишка, на тысячу дальнозорких идиотов приходится всего один близорукий козел. Для тебя и брал, чтоб ты своими глазами смог увериться…
Один такой дальнозоркий из Подмосковных министров закатил своей дочке свадьбу за 5 миллионов тугриков, вот это размах, я понимаю, а ты о каком-то бинокле печешься, остынь…
— Чего? — сморщился Погорел, совершенно не расположенный сейчас к шуткам.
— Не кипятись, говорю, когда все утрясется, купишь мне новый.
— Если с ней что случится, ты будешь виноват в этом первым.
— Договорились.
— Сам подохну и всех тварей с собой туда заберу, никого здесь не оставлю.
— Какие мы крутые, — Иван с иронией посмотрел на друга, сворачивая с широкой улицы во дворы, — с мамкой спим.
— И куда ты меня привез? — спросил Погорел первое, что пришло в голову, когда их внушительная машина уже остановилась в одном из московских дворов. — Надеюсь, не в кабак, чтобы хорошо отметить наш провал.
— Увидишь, — загадочно произнес друг, увлекая его за собой вглубь двора. — С кирпичами в руках мы ее все равно бы не освободили, так что считай это разведкой боем.
— Косяком это называется, — проскрипел зубами Погорел, — а не боем.
— Но мы хоть бы попытались!
— Попытались и облажались, — скривился Погорел.
Друзья обогнули девятиэтажное старье и нырнули в грязный подъезд, где и поднялись в скрипучем лифте на последний этаж, чтобы полюбоваться видами замечательного города. Из небольшой черной сумки Иван извлек прицел от снайперской винтовки и принялся внимательно изучать местность.
— Вот он, красава, — оскалился он, найдя то, что искал. — Смотри и тащись! Подобную штучку ты себе не сможешь позволить даже через сто лет, а вот успешные люди уже сейчас этим пользуются.
Погорел взял прицел, но, сколько резкость не наводил и зрение не напрягал, путного кроме стоянки автомобилей ничего толком так и не разглядел, опустил прибор и раздраженно попросил товарища все объяснить.
— Всему свое время, солдатик, — ответил загадочно Иван, — проедет и по твоей улице праздник…
Глава 34
Кэт закончила по телефону второй уже разговор с Америкой, разговаривала со своим седым адвокатом, который хоть и начал уже узнавать по телефону ее хриплый голосок в трубке, но беспокойства по поводу случившегося так и не утратил, пообещав уже в скором времени быть в Москве. Попыталась его остановить, сообщив, что скоро уже сама будет в Штатах, чтобы заняться пластикой, но тот был непреклонен. Местные пластические хирурги хоть и заявляют, что проблем с операцией не будет, все же лучше будет, чтобы ее внешностью занялись доктора с мировым именем. Так и решили, что он прилетит сюда, поможет ей в делах здесь, она по-прежнему многого не помнила, что ей требовалось знать, чтобы правильно во всем разбираться. Узнала последние деловые новости из головного офиса и посмотрела на своего помощника в ожидании уже местных новостей.
— Узнал?
— Да, — кивнул тот довольно, — не все, правда, но достаточно…
И, подвинувшись поближе к большому столу, директорское кресло за которым сейчас занимала эта американка, открыл свой ежедневник и принялся перелистывать страницы в поисках нужной записи. Кэт терпеливо ждала, глядя на него своими холодно-серыми глазами. Последние дни ее так вымотали, что хотелось на все плюнуть и, как говорят в России, свалить в Урюпинск. Догадаться бы еще, где этот замечательный град находится, ему бы вообще цены не было. Хотелось в свои апартаменты в «Националь» с видом на Кремль, выпить растворимого аспирина, зарыться с головой в подушку и отключиться. В Америку не хотелось, отсюда она вообще казалась ей нереальной и далекой, такой далекой, что Кэт даже казалось, что она никогда в ней и не жила. Во как все в памяти стерлось, вздохнула она устало. Врагу не пожелаешь! Самочувствие ее было по-прежнему так себе, и даже лицо русской актрисы не способствовало его улучшению. Маска лица… Заму в каком-то театре удалось достать потрясающую латексную маску с повышенной эластичностью, изготовленную в Японии по технологии «тонкая кожа», за что Кэт и была ему благодарна. Конечно не собственное лицо, но и лицо этой Клиновой была тоже ничего, тем более что они слегка были даже похожи с этой дамой. Напрягало одно, что эту чертову маску все время хотелось снять, содрать с израненного лица и насладиться в полную силу всем своим теперешним уродством. Удерживал только страх, что своего истинного лица она просто не вынесет, не переживет всего того уродства, что скрывается теперь под довольно таки сносной маской местной знаменитости.
