РАМ-РАМ - Костин Сергей (бесплатные версии книг .txt) 📗
— Они имеют в виду наши вещи или нас?
— Нас.
И тут зазвонил телефон. Мой израильский мобильный, который лежал у меня в кармане джинсов. Поскольку я сидел, мне пришлось вскочить, чтобы выудить его. Я боялся, что звонок прекратится раньше.
Это снова была Деби.
— Мне плевать, что она рядом, — как обычно, с места в карьер, начала она, но я ее прервал.
— Деби, слушай внимательно и не перебивай! Помолчи, я сказал! У меня сейчас отнимут телефон. У нас в джунглях лопнуло колесо. И когда наш водитель поехал чинить его, на нас напали разбойники. Мы с Машей сидим взаперти в какой-то хибаре в глубине леса, и, поняв, что я говорю с тобой по телефону, они все мечутся вокруг, разыскивая ключ.
— Ты меня разыгрываешь!
— Клянусь тебе! Слушай!
К сожалению, это тоже было правдой! Крики вокруг нашей тюрьмы становились все оживленнее, кто-то в нетерпении дергал замок. Деби поверила.
— Где вы находитесь?
— Где-то южнее Гвалиора. Но наш водитель знает, где он нас оставил. Он найдет свою разграбленную машину и поймет, что нас похитили. Он сам нам рассказывал, какое это плохое место.
— Я сейчас поеду к вам! — вызвалось благородное существо, считающее себя, по меньшей мере, равной мужчинам.
— Бессмысленно! Повторяю: полиция знает, где нас похитили.
— Надо сообщить в посольство!
Израильское, разумеется! Вот только проверки нам не хватало!
— Это полиция тоже сделает. Слушай, они возятся с замком, сейчас отнимут телефон.
В замке, действительно, лихорадочно ковыряли ключом.
— Что я могу сделать?
— Береги себя! — успел крикнуть я, прежде чем двое ворвавшихся разбойников выхватили у меня телефон.
Моя самодеятельность лесным братьям не понравилась. Я получил удар в грудь и тут же дал сдачу. Нападавший, которому я попал в челюсть, вылетел в дверь и шлепнулся на землю. Второй немедленно вытащил пистолет — тот, допотопный. В пылу драки я был готов ударить его ногой по руке, чтобы выбить оружие. Оно, может, и не заряжено или давно не стреляет!
Во время этого секундного замешательства мой противник, похоже, подумал о том же. Он поднял ствол вверх и выстрелил. Я посмотрел наверх: пуля пробила фанерный лист, и в образовавшемся луче света заплясали пылинки. Я примиряюще выставил перед собой руку: твоя взяла!
Разбойник зло посмотрел на меня и пистолетом сделал мне знак выходить. Я повернулся к нему спиной, ощутил резкую боль в затылке и дальше не чувствовал больше ничего.
3
Когда я открыл глаза, вокруг была ночь. Из затемнения вырисовалось светлое пятно, потом оно приобрело еще более четкие очертания. Это было лицо Маши.
Возвращение к жизни было возвращением к боли. Голова трещала хуже, чем на утро после встречи с Кудиновым.
— Ты очнулся? — спросила Маша.
— Лучше бы спал дальше! Голова просто раскалывается.
Глаза мои все больше привыкали к темноте. Мы с Машей сидели в той же хибаре — вернее, она сидела, а я лежал с согнутыми ногами. Голова моя покоилась у Маши на коленях. Так говорят, но это неправильное выражение — скорее, на ляжках.
— Я могу тебе помочь? — спросила Маша.
— Можешь, конечно! — Я попробовал сесть. Нет, ничего, получалось! — Дай мне, пожалуйста, две таблетки алька-зельцера или бутылочку пива!
Маша тихонько засмеялась. Я сел рядом с ней и облокотился о фанерную стенку.
— Ты чего?
— Держи!
Я почувствовал в руке полную бутылку.
— Нам бросили сюда по пачке крекеров и по бутылке пива. Вода у них, наверное, кончилась.
Я приложил руку к ране на затылке. Это поганец содрал мне кожу: волосы были слипшимися от крови, теперь уже запекшейся.
Бутылка была теплой — холодильник здесь, по-видимому, подключить было некуда.
— А открывалку дали?
— Ага! И соленых орешков в плошке!
— Где твоя бутылка?
Я сцепил обе бутылки пробками, и та из них, которая оказалась слабее, отлетела.
— На, пей!
Маша отказываться не стала. Она взяла бутылку из моих рук и сделала несколько неторопливых глотков.
— Я долго был в отключке?
— Сейчас где-то середина ночи.
Маша передала бутылку мне. Пиво было теплым и обезболивающего не заменяло.
— Я думал, они хотели оттащить меня куда-то в другое место.
Маша снова тихо засмеялась.
— Они хотели, но я подняла такой крик! Женщину бить по голове пистолетом они не решились, так что им пришлось уступить.
— А Робин Гуд не появлялся?
— Сюда, по крайней мере, не заглядывал.
За перегородкой кто-то громко откашлялся и сплюнул на землю.
— У нас прямо за дверью часовой. Я просилась выйти, пока ты был без сознания — они сразу открыли.
— Они не боялись, что ты убежишь?
— Они не боялись. Наверное, знают этот лес лучше, чем я.
Я сделал еще глоток.
— Ты говорила, нам еще выдали крекеры?
Вторую бутылку я открыл о ствол акации, служащей одной из опорных свай. Мы сидели так, прижавшись друг к другу, пили из одной бутылки теплое пиво, грызли крекеры и разговаривали шепотом. Мне было так хорошо! Я даже забыл, что нас похитили разбойники. Если бы еще голова не трещала!
— Слушай, а как тебя к нам занесло? — в какой-то момент поинтересовался я. — Ну, в Контору!
— Меня-то ладно! А вот тебя как?
Ответ на вопрос, над которым я думал несколько десятилетий, я знал.
— Во-первых, глупость! Плюс к ней: сначала — желание свободы, потом — адреналин. А сегодня, думаю, я продолжаю из желания жить жизнью разных, не похожих на меня людей. Прожить не одну жизнь, а несколько!
Маша засмеялась. Странно, до этого разговора я даже и не слышал, чтобы она смеялась. Смех у нее был тихий, журчащий, как перепад воды в ручейке.
— Я как-то это не формулировала, но могла бы сказать точно так же.
— У тебя отец работал в Конторе?
— Нет. Нет, — она снова засмеялась. — У меня отец был пожарным. Он и есть, только болеет, этот гуру правильно сказал. Они с сестрой живут под Туапсе, в горах. А я была чемпионкой страны по скалолазанию. Это, как альпинизм, только без страховки. То есть можно и со страховкой, но весь смысл в том, чтобы ею не пользоваться. Становишься у подножья отвесной скалы и начинаешь подниматься, цепляясь за каждую трещину, за каждый выступ. Там главное, назад не смотреть, то есть вниз. И не думать, что спуститься уже невозможно. Хочешь жить — лезь выше!
— Как тебе только родители разрешили!
Опять тихий смех, как журчание ручейка.
— Они думали, я занимаюсь горным велосипедом. Пока я не стала чемпионкой — тогда узнали.
— И что?
— И… Это было пятнадцать лет назад, еще при Советском Союзе. Меня вызвали в Спорткомитет. Дядечка из нашей федерации представил мне каких-то двух товарищей в штатском и ушел.
— Им был нужен кто-то, кто может подняться по отвесной скале?
— Ага! Мне еще не было двадцати, я согласилась. Только дальше я тебе про работу не буду ничего рассказывать, хорошо? Держи пиво!
— Да дальше я и сам примерно знаю.
Я взял протянутую мне бутылку. Мы помолчали.
— Слушай, Юра!
Маша что, знала меня только под этим именем? Наверное, да!
— Это, конечно, не мое дело, но все-таки! Ты в ту ночь был с Деби?
Я почему-то знал, что этот разговор возникнет.
— Ты просыпалась?
— Просыпалась. И потом она все время звонит.
«Все время!» Всего лишь в третий раз.
— Ну, тогда ты сама знаешь ответ.
Маша промолчала, но я чувствовал, что она продолжала думать об этом.
— Для дела? Или она тебе нравится?
— Вот черт!
— Ну, ладно, извини! — примиряюще сказала Маша. — Не хочешь, не говори.
— Спасибо! Тогда не буду.
Маша вздохнула.
— Ты и на этот вопрос ответил.
Она помолчала. Потом:
— Можно я лягу? Я так и не смогла заснуть.
— Конечно. Я тоже попробую. Вдруг голова пройдет?
Устроиться на слое веток оказалось не так просто: и жестко, и под голову нечего подложить.
