Открытая дверь - Рэнкин Иэн (книги без регистрации .txt) 📗
— Что, если я каким-нибудь образом верну свои картины? Например, просто оставлю их где-нибудь?..
— Гениальная мысль! — сердито воскликнул Майк. — Если ты это сделаешь, все поймут, что картины, которые столь счастливо вернулись на склад, — просто копии. И тогда возникнет закономерный вопрос: как, а вернее сказать, почему наш уважаемый профессор ухитрился этого не заметить?
Аллан разочарованно скрипнул зубами:
— Тогда возьми их себе. Я их тебе… подарю. Понимаешь, я не могу спокойно спать, пока эти картины находятся в моем доме.
Майк немного подумал, потом положил руку Аллану на плечо.
— А если сделать так… — проговорил он. — Мы перевезем картины сюда, и я… я подержу их у себя, скажем, несколько дней… в общем, до тех пор, пока ты не успокоишься.
Аллан тоже задумался, потом нерешительно кивнул.
— И еще одно, — сказал Майк, — я не забираю их у тебя — я просто сохраню их для тебя, о'кей? — Он дождался еще одного кивка и добавил: — Только никому об этом не говори. И я не скажу. Пусть это будет только наша тайна.
Майку и в самом деле не хотелось, чтобы кто-то, и в первую очередь Чиб Кэллоуэй, узнал о том, что его друг струсил. Он надеялся, что это просто потрясение, которое скоро пройдет. Сам Майк тоже испытывал нечто подобное, но ему удавалось держать себя в руках, хотя это и было нелегко — главным образом потому, что каждый раз, когда он бросал взгляд на портрет жены Монбоддо, ему представлялся совсем другой человек. И вовсе не Лаура Стэнтон, как раньше, а Страх. Что-то подсказывало Майку, что, даже если они никогда больше не встретятся, он очень нескоро забудет лицо, фигуру и дьявольские татуировки скандинава.
Майка, разумеется, никоим образом не касалось, что будет делать Чиб со своей картиной и кому он ее отдаст, однако опасность от этого меньше не становилась. Согласно первоначальному замыслу, в ограблении должны были участвовать всего трое: сам Майк, Аллан и профессор. Уэсти присоединился к тройке в силу необходимости, но теперь в игре участвовала и его подружка Элис Что касалось Чиба, то привлечь его предложил Майк, и если теперь что-то пойдет не так, виноватым окажется он. Чиб, четверо его сорвиголов, и вот теперь — Страх. Кто знает, каких неприятностей ждать от него?
— О чем задумался? — спросил Аллан.
— Так, ни о чем, — небрежно ответил Майк, а сам подумал: «Вот, я уже лгу своему самом близкому другу. И скрываю от него то, что мне известно». — Не бойся, я никому ничего не скажу… Ведь мы же друзья, правда?.. Были друзьями и останемся ими, что бы ни случилось!
— Конечно!
Аллан попытался улыбнуться. Несмотря на выпитый чай, его лицо так и осталось напряженным и хмурым. Сейчас оно к тому же блестело от проступившей испарины.
— У тебя здорово получается нами руководить, — сказал он. — Похоже, ты все продумал, у тебя есть ответ на любой вопрос. — Он потер рукой переносицу. — Знаешь, мне почему-то кажется, что ты получаешь изрядное удовольствие от самого процесса…
— Так и есть, — признался Майк с улыбкой. Жить на полную катушку ему действительно нравилось, однако впечатление от вчерашнего у него осталось двойственное. Общий приятный настрой изрядно подпортила встреча со Страхом, после которой Майк понял: в их песочнице появились большие мальчики, которые не умеют играть «по правилам», не знают жалости и ни во что не ставят порядочность, привязанность и дружбу.
Майк посмотрел на Аллана. Тот откинулся на спинку кресла, допивая чай. «Были друзьями и останемся, что бы ни случилось. Кто знает?..»
— Давай съездим за твоими картинами, — предложил Майк. — Тебе нужно отдохнуть как следует.
— Да, немного отоспаться мне бы не помешало, — согласился Аллан. — Кстати, почему проф не звонит?
— Должно быть, звонить со склада ему не слишком удобно, — объяснил Майк, хотя ему и самому не терпелось узнать, что происходит. Он бросил взгляд на часы. — Ничего, если мы отправимся за картинами прямо сейчас?
— А что нам может помешать?
— Сегодня воскресенье, Аллан. Насколько я помню, по воскресеньям ты обычно встречаешься с детьми, а мне бы не хотелось, чтобы тебе пришлось что-то менять в привычном расписании.
Аллан покачал головой:
— Марго повезла их в Лондон на какой-то концерт.
Майк удовлетворенно кивнул. Он был рад, что Аллану не придется встречаться с сыновьями именно сегодня. Кто знает, удалось бы ему вести себя как ни в чем не бывало?
— Что еще ты обычно делаешь по воскресеньям? — уточнил он. — Нам всем нужно вести себя как обычно. Это важно.
— По воскресеньям мы с тобой обычно ходим в бар, — напомнил Аллан.
— Да, но сегодня… Может быть, пропустим?
— Не возражаю. Честно говоря, я рад, что ты пригласил меня к себе: мы поговорили, и я уже чувствую себя лучше. — Аллан вымученно улыбнулся, потом огляделся по сторонам. — Слушай, куда я дел свой пиджак?
— Он на тебе, — сообщил Майк.
Когда Уэсти, все еще мучимый головной болью после вчерашнего, добрался до банка, деньги уже были у него на счете. Честная плата за честную работу — ведь он нарисовал восемь отличных копий… то есть девять, но это не важно… Главным было то, что его картины ввели в заблуждение искусствоведов-профессионалов.
— Так им и надо, козлам! — с чувством сказал он вслух, глядя на цифры на небольшом экранчике банкомата. Распечатав краткую выписку по счету, Уэсти получил наличными две тысячи фунтов (просто потому, что теперь он мог это себе позволить) и, засунув деньги в карман, отправился в ближайшее кафе, где, склонившись над кипой газет, ждала Элис. Спать они легли только перед самым рассветом, и глаза у нее все еще были опухшими.
— Большинство газет поместили материал на первую полосу, — сообщила она. — Во всяком случае, большеформатные. Только несколько таблоидов отдали предпочтение какой-то американской знаменитости, которая сделала себе новые сиськи. — Элис хихикнула. — Подумать только — какая-то баба оказалась популярнее вас с профессором!
— Ори громче, а то не все кафе тебя слышит, — ухмыльнулся Уэсти, протягивая девушке выписку из банка.
Увидев итоговую сумму, Элис радостно взвизгнула и, перегнувшись через стол, чмокнула его в щеку. Усаживаясь на место, она увидела разложенные на одной из газет сотенные банкноты и, вскрикнув от восторга, снова вскочила, чтобы обнять Уэсти. От резкого движения кофе выплеснулся на одну из газет, но Элис не обратила на это внимания. Остальным посетителям тоже было наплевать: большинство из них были слишком заняты, просматривая воскресные приложения или учебники, набирая на телефонах эсэмэски или слушая через наушники последние музыкальные хиты. Кафе было совсем новым и располагалось неподалеку от Медоуз, рядом со старой больницей, недавно перестроенной под элитное жилье. Художественное училище тоже находилось рядом, но Уэсти и Элис бывали в этом кафе редко. Да и сегодня они пришли сюда исключительно потому, что рядом был банк, который работал по воскресеньям.
Усевшись на место, Элис промокнула лужу кофе бумажной салфеткой.
— Знаешь, как я сейчас себя чувствую? — спросила она. — Как в одном из ранних фильмов Тарантино… Ну помнишь? Типа мы с тобой — молодые любовники, которым удалось удрать с кассой. — С этими словами Элис сгребла со стола банкноты и аккуратно убрала во внутренний карман своей курточки.
Глядя на нее, Уэсти не мог не улыбнуться, хотя эти деньги были нужны ему самому. Он знал, впрочем, что на его счете в банке денег осталось гораздо больше и он мог взять их в любой момент! Тем не менее Уэсти счел необходимым еще раз предупредить Элис.
— Мы не должны тратить слишком много, — сказал он. — Во-первых, чтобы не спалиться, а во-вторых, деньги нам понадобятся, чтобы заплатить за твою учебу в киношколе. Кстати, обещай мне, что не используешь эту историю в первом же своем сценарии.
— Ладно. Но в третьем или в четвертом — обязательно!
Они все еще смеялись, когда официантка — полька, судя по акценту, — принесла заказанный Элис сэндвич из пшеничных тостов. Откусив огромный кусок, Элис запила его остатками кофе.
