Открытая дверь - Рэнкин Иэн (книги без регистрации .txt) 📗
Компакт-диск, который слушал профессор, неожиданно закончился. Сегодня это был Бах в исполнении Гленна Гульда — Гиссинг работал над расширением своего культурного кругозора, начав с классики, на которую ему всегда не хватало времени. То же касалось и книг — он поклялся себе еще раз попробовать одолеть Пруста и заново перечитать Толстого. Кроме того, неплохо было бы подучить латынь и греческий. По расчетам Гиссинга, ему оставалось еще лет пятнадцать-двадцать или даже больше — вполне достаточно, чтобы успеть насладиться каждой нотой, каждым словом, каждым мазком, не говоря уже о напитках и изысканных деликатесах. Танжер во многих отношениях напоминал Эдинбург — такая же большая деревня, притворившаяся городом. За четыре месяца Гиссинг успел перезнакомиться с соседями и знал по именам большинство торговцев на местном базаре. Владелец интернет-кафе уже несколько раз приглашал его к себе на семейные ужины, местные мальчишки обожали дразнить Англичанина, который носит такие смешные галстуки (профессор и в самом деле стал надевать «бабочки», даже когда отправлялся за покупками или в кафе, чтобы выпить раскаленного местного кофе). Со временем Гиссинг утвердился в мысли, что его нынешняя жизнь не лучше и не хуже той, что он вел в Эдинбурге, просто она была другой, только и всего.
О том, что пришлось использовать Майка и Аллана, Гиссинг искренне сожалел. А вот идея привлечь к сотрудничеству Кэллоуэя с самого начала пришлась ему не по душе, хотя, оглядываясь назад, он понимал, что гангстер превосходно вписался в его планы. К сожалению, как это часто бывает, осуществить эти планы полностью профессору так и не удалось. Майку, Аллану и Кэллоуэю удалось убедить следствие, что пропавшие картины находятся не у них, и фотографии Гиссинга появились в газетах не только в Великобритании, но и в других странах, из-за чего ему пришлось почти два года вести кочевой образ жизни. Но теперь это было в прошлом, и профессор считал, что может немного расслабиться и заняться тем, что ему было интересно. Взять, к примеру, книгу с литографиями Пикассо… Она была на испанском — Гиссинг сумел разобрать только, что это какая-то народная сказка или легенда. Значит, решил он, нужно выучить и испанский, чтобы в полной мере насладиться попавшим к нему шедевром.
Любимой его картиной по-прежнему оставался натюрморт Пиплоу — реалистичный, как моментальный снимок, и в то же время исполненный какой-то надмирной романтики и поэзии. Не раз, глядя на него, Гиссинг думал, что проще умереть, чем расстаться с подобной красотой.
Другое дело — портрет кисти Уилки. Он тоже был по-своему хорош, однако Гиссинг уже решил, что расстанется с ним, если ему срочно понадобятся деньги. Саудовец прозрачно намекнул, какими еще художниками он интересуется, и Уилки оказался в их числе. Вряд ли коллекционер станет отказываться, если сделать ему еще одно заманчивое предложение.
Впрочем, все это было делом отдаленного будущего. Пока же Гиссинг ни в чем не нуждался, стало быть, и расставаться с картиной не было необходимости.
Громкий звук дверного звонка разнесся по всему дому. Открывать профессор не спешил, но, когда звонок повторился, любопытство взяло верх. С усилием поднявшись с кресла, Гиссинг босиком прошел к двери и спустился вниз. Он никого не ждал, но с другой стороны…
Ложь, подумалось ему. На самом деле он ждал. Ждал всегда, ждал каждый день, каждую минуту. С тех пор как он в последний раз заглядывал в интернет, прошло почти две недели. За это время могло случиться многое, например, кого-то могли выпустить из тюрьмы.
И этот кто-то мог отправиться по следу.
Еще до того как Гиссинг добрался до входной двери, она начала открываться.
— Есть кто-нибудь дома? — спросил незнакомый голос с акцентом, определить который профессор затруднялся.
— Чем могу быть полезен? — отозвался Гиссинг, делая шаг навстречу гостю.
