Только не дворецкий - Блейк Николас (читаем книги .TXT) 📗

Это было примерно в половине второго. Без четверти четыре Бересфорд приехал в клуб из Сити на такси. Ему было дурно. Шофер и портье помогли ему войти в клуб, и потом оба утверждали, что он был ужасно бледен, весь в испарине, с остановившимся взглядом и посиневшими губами. Однако сознание его оставалось ясным, и когда ему помогли подняться по ступенькам внутрь, он с помощью портье прошел в гостиную.

Встревоженный портье хотел сразу же послать за доктором, но Бересфорд, который не любил зря поднимать шум, не позволил ему, предположив, что это всего лишь несварение желудка, которое пройдет через пару минут. Когда портье ушел, Бересфорд обратился к сэру Уильяму Анструзеру, находившемуся в то время в гостиной.

— Теперь мне кажется, что во всем виноваты проклятые конфеты, которые вы мне отдали. Я еще тогда подумал, что они какие-то странные. Надо бы узнать, как моя жена се…

Он внезапно замолчал. До этого он сидел, бессильно откинувшись на спинку кресла, и вдруг его тело резко выпрямилось, челюсти сомкнулись, бледные губы растянулись в страшном оскале, а руки вцепились в подлокотники кресла. В тот же момент сэр Уильям почувствовал сильный запах горького миндаля.

Перепуганный сэр Уильям, думая, что у него на глазах умирает человек, стал громко звать доктора и портье. На крик сбежались все, кто был в клубе, и Бересфорда, бесчувственное тело которого сотрясали судороги, постарались уложить поудобнее. Еще до приезда доктора в клуб позвонил взволнованный дворецкий Бересфорда, который разыскивал хозяина и просил его срочно приехать домой, так как миссис Бересфорд серьезно больна. На самом деле она уже была мертва.

Бересфорд не умер. Ему досталось не так много яда, как его жене, которая после его отъезда съела, должно быть, не меньше трех конфет. Потому на Бересфорда яд подействовал медленнее, и врач успел его спасти. Впоследствии выяснилось, что доза не была смертельной. Тем же вечером около восьми Бересфорд пришел в себя; на следующий день он был почти здоров. Что же касается несчастной миссис Бересфорд, врач приехал слишком поздно, и она вскоре скончалась, не приходя в сознание.

Полиция взялась за это дело, как только поступило сообщение о смерти миссис Бересфорд от отравления, и очень скоро стало ясно, что все сводится к конфетам, которые и послужили причиной ее гибели. Сэра Уильяма допросили, из мусорной корзины извлекли письмо и оберточную бумагу, и Бересфорд еще не пришел в себя, а инспектор уже отправился побеседовать с управляющим компании «Мейсон и сыновья». Скотленд-Ярд работает быстро.

На этом этапе расследования полиция руководствовалась теорией, основанной на показаниях сэра Уильяма и заключениях двух врачей. Предполагалось, что из-за преступной халатности одного из сотрудников Мейсона в начинку новых конфет попало чрезмерное количество миндального масла, которое, по мнению доктора, и вызвало отравление. Эта версия была опровергнута управляющим: он утверждал, что в их производстве миндальное масло никогда не использовалось.

Однако это были еще не все новости. С нескрываемым изумлением прочитав письмо, которое прилагалось к конфетам, управляющий решительно заявил, что это подделка. Ни подобных писем, ни таких образцов компания никогда не рассылала; создание нового сорта конфет с ликером даже не обсуждалось. В той роковой коробке был самый обычный шоколад фирмы «Мейсон и сыновья».

Развернув и тщательно осмотрев одну из конфет, управляющий обратил внимание инспектора на небольшую отметину.

Видимо, снизу в обертке проделали маленькое отверстие, удалили таким образом безвредную начинку и ввели внутрь отравленную, а затем заделали отверстие расплавленным шоколадом. Простейшая операция.

Управляющий рассмотрел конфету в увеличительное стекло, и инспектор согласился с ним. Теперь ему было ясно, что кто-то умышленно пытался отравить сэра Уильяма Анструзера.

Скотленд-Ярд удвоил усилия. Конфеты снова отправили на экспертизу, снова допросили сэра Уильяма, а так-же Бересфорда, который к тому времени пришел в сознание. Доктор настоял на том, чтобы до следующего дня весть о кончине жены от больного держали в секрете, так как при его состоянии шок мог оказаться смертельным. Таким образом, от Бересфорда ничего полезного узнать не удалось.

Сэр Уильям также не смог пролить свет на это загадочное дело или указать на человека, у которого были бы причины желать его смерти. Сэр Уильям жил отдельно от жены, которая значилась в его завещании как главная наследница, но она находилась на юге Франции, что позднее и подтвердила французская полиция. Его поместье в Вустершире, несколько раз заложенное, отходило к племяннику по майорату; но доход от поместья едва покрывал проценты по закладной, а племянник был значительно богаче самого сэра Уильяма, так что никакого мотива здесь быть не могло. Полиция зашла в тупик.

Экспертиза выявила несколько любопытных фактов. В качестве яда было использовано вовсе не масло горького миндаля, а, довольно неожиданно, похожий на него нитробензол, применяемый в производстве анилиновых красителей.

Каждая конфета в верхней части коробки содержала ровно шесть минимов [59] нитробензола, добавленного к смеси кирша и мараскина. Остальные конфеты были совершенно безвредны.

От других улик не было никакого толку. Для письма был взят фирменный бланк Мейсона, изготовленный типографией Мертона, что там и подтвердили, но как эта бумага попала в руки убийцы, выяснить не удалось. Наверняка можно было сказать только одно: края заметно пожелтели, значит, бумага была довольно старая.

И конечно, невозможно было отыскать ту самую машинку, на которой письмо напечатали.

Мало что проясняла и обыкновенная оберточная бумага с адресом клуба сэра Уильяма, написанным от руки крупными буквами: посылка была отправлена накануне вечером из отделения на Саутгемптон-стрит между половиной девятого и половиной десятого — вот и все, что удалось узнать.

Ясно было только одно. Тот (а может, та), кто хотел лишить жизни сэра Уильяма, не собирался расплачиваться за нее своей.

— Теперь вы знаете то же, что и мы, мистер Шерингем, — сказал старший инспектор Морсби, закончив свой рассказ, — и если вы можете сказать, кто послал конфеты сэру Уильяму, вы знаете гораздо больше нашего.

Роджер задумчиво кивнул:

— Да, кошмарный случай. Как раз вчера я встретил одного приятеля — он учился с Бересфордом в колледже. Не то чтобы они много общались — мой друг был помешан на античности, которая Бересфорда совершенно не интересовала. Так вот, этот приятель говорит, что смерть жены просто убила беднягу. Хорошо бы вам удалось выяснить, кто же послал эти конфеты, Морсби.

— Да уж, мистер Шерингем, — мрачно согласился Морсби.

— Ведь это мог быть кто угодно, — размышлял Роджер вслух. — А вдруг виновата женская ревность? Сэр Уильям, кажется, в личной жизни не отличается аскетизмом. Думаю, старые привязанности у него довольно стремительно сменяются новыми.

— Именно это я и пытался разузнать, мистер Шерингем, — возразил уязвленный старший инспектор. — Это было первое, что пришло мне в голову. Что тут сразу бросается в глаза? Что убийца — женщина. Только женщина могла послать мужчине отравленные конфеты. Мужчина послал бы бутылку отравленного виски или что-нибудь вроде того.

— Очень разумное замечание, Морсби, — сказал Роджер, продолжая размышлять. — Очень разумное. Сэр Уильям ничем не смог вам помочь?

— Не смог, — ответил Морсби с плохо скрываемой досадой, — или не захотел. Сначала я склонен был думать, что у него есть свои предположения и он просто прикрывает какую-то женщину. Но теперь я так не думаю.

— Ли! — Роджер, казалось, был не вполне согласен. — Это дело вам ничего не напоминает? Кажется, один сумасшедший как-то послал отравленные конфеты самому комиссару полиции? Вы ведь знаете, у виртуозного преступления появляется много подражаний.