Бей первой, леди! - Казанцев Кирилл (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Первым делом зашел в здание вокзала, но, кроме небольшой очереди у кассы и двух храпящих на лавках бомжей, никого не обнаружил. Мелькнула мысль опросить кассирш, Макс немного поколебался и передумал. Была бы у него Юлькина фотография – это другое дело, а тут описывать придется, времени много уйдет. Вместо опроса подошел к стене с расписанием, изучил, задумался – последняя перед перерывом электричка на Москву ушла сорок минут назад, и Юлька вполне могла на ней уехать, если не сделала этого раньше. «Могла, могла…» – вертелась в голове подленькая мысль, Макс ругнулся вполголоса и достал мобильник, покрутил его в руках. Собственно, все, он в тупике, он свое дело сделал. Ну, налетят сюда люди Рогожского, ну, вытряхнут из кассирш или из тех же бомжей все, что те видели, предъявят Юлькино фото, а Левицкая тем временем полицию на уши поставит, если уже этого не сделала. Хотя стоп – в прошлый раз они без ментов обошлись, с чего бы в этот раз сообщать им об исчезновении человека? «Интересное кино». Макс убрал мобильник обратно и вышел из здания вокзала. Постоял на крыльце и пошел неспешно вдоль забора у путей, поглядывая по сторонам.
Магазины, палатки, лотки с книгами, газетный киоск, ларек с пирогами и хлебом – довольно вкусным, в отличие от магазинного, надо сказать, – еще палатка с сигаретами, за ней «Союзпечать». Дальше целый ряд продуктовых магазинчиков и пара забегаловок, туалет, за ним еще кафе с изысканным названием «Дорожное», дальше поворот, за ним контейнер с мусором. Воняло здесь отвратно, между контейнерами шмыгали крысы, на бортах металлических ящиков сидели вороны, в помойке деловито рылись довольно крупные псы. Макс глянул на это безобразие, поморщился и пошел обратно, по дороге забирая вправо, к другому забору, вдоль которого сидели бабки и торговали зеленью и кабачками с собственного огорода. Макс притормозил было рядом с одной – подумал, что, может, бабка видела Юльку, уже собрался спросить, но снова передумал. Перешел дорогу, оказался у ворот рынка, заглянул внутрь. Народу полно, покупатели ходят от одного прилавка к другому, и пахнет вкусно – кондитеркой и свежим творогом, так пахнет, что слюнки текут. Понятное дело, позавтракать-то он не успел и без ужина вчера обошелся, вот организм свое и требует.
Макс не удержался, купил себе мягкую свежайшую булку, выгреб из кармана мелочь и, держа булку в зубах, принялся отсчитывать деньги.
– Осторожно, – сказали сзади, – деньги держите, или отнимут. Налетят как вороны, я видела.
Макс отдал деньги продавщице, обернулся, но никого рядом не оказалось. Догадался глянуть вниз – там стояла бабулька в выцветшей плетеной шляпе и пестром халате. Бабулька смотрела на Макса снизу вверх, подняла указательный палец к небу и говорила предостерегающим учительским голосом:
– Здесь цыганок много, ходят, высматривают, что плохо лежит. Осторожнее надо.
– Спасибо, – сказал бабке Макс, откусил от булки хороший кусок и отошел, делая вид, что рассматривает товар, а сам думал, как быть дальше.
Рогожскому надо позвонить, это понятное дело, рассказать все, что узнал, но это сейчас не имеет значения. Наверняка в дом Левицкой охранники уже позвонили и наябедничали на самоуправство Еланского, что именем миллионерши конфисковал машину и смылся на ней черт знает куда. Хотя почему черт знает – на вокзал, он этого не скрывал, и Рогожский уже наверняка в пути, летит, как ведьма на помеле… Ведьма. Вот они, голубушки.
С дальнего конца прохода, что вел от палатки с курицами, шла пестрая, горластая и довольно большая толпа. Цыганки орали, как вороны на помойке, то разбегались во все стороны, то снова сходились в толпу и при этом не переставали орать. Клянчили деньги, предлагали погадать на будущее, призывали проклятья на голову тех, кто отвечал отказом. Поэтому люди, в основном среднего и пожилого возраста тетеньки, что пришли на рынок за дешевыми (а местами и просроченными) продуктами, предпочитали молча отворачиваться и прижимать к себе сумки. Цыганки злились, пронзительно орали, тянули к женщинам грязные руки в дешевых кольцах и делали вид, что хотят вырвать сумку. Женщины разбегались от них куда подальше, побежала и бабушка в шляпе, просеменила мимо и скрылась в палатке с конфетами, даже дверь за собой закрыла, и Макс остался с пестрой, орущей и неопрятной толпой один на один.
Цыганок он, однако, не заинтересовал, те лишь косились на него, скалились золотыми зубами и неуверенно предлагали погадать «на невесту», получив в ответ молчание, попросили денег. Толпа попрошаек, как он заметил, состояла из баб старше сорока – толстых, неповоротливых, но странно грациозных, движения их были плавными, а говор речитативом завораживал, вгоняя в транс.
– Дай денежку на хлеб ребенку, – прогундосила седая черноглазая баба в ярком платье и платке на голове, – дай денежку, и я невесту тебе покажу, красивую, молодую, богатую. Богат будешь, счастлив будешь с молодой женой, красавец, дай денежку, – крутилась она рядом, Макс молча жевал булку и смотрел в другую сторону. Брать у него было нечего, если только ключи от «Приоры», но он зажал их в ладони, а руку засунул в карман джинсов. Цыганка не отставала, и Макс сказал с набитым ртом:
– Я тебе сейчас сам погадаю. На мужа. На старого, злого, нищего больного импотента. Давай руку.
И сделал вид, что хочет схватить цыганку за запястье, все в тонких, противно звенящих браслетах из потемневшего серебра. Та отшатнулась, прищурила глаза, прошептала что-то и сплюнула Максу под ноги, он в ответ сплюнул через левое плечо и принялся дожевывать булку.
Цыганки прошли мимо, направились к выходу с рынка, по пути тащили с лотков всякую мелочь и громким хохотом отвечали на вопли продавцов. Одна задержалась, торопилась следом за своими, почти бежала, подобрав юбку и придерживая тяжелую сумку, что висела у нее на плече. Макс глянул на тетку, отвернулся, постоял так мгновение и повернул голову – показалось или нет, но вещь была ему знакома. «Что за черт…» – Он догнал цыганку, пошел следом за толпой: та уже затесалась в середину, перекинула сумку на живот и принялась копаться в ней. На ходу делать это было неудобно, цыганка застегнула «молнию» и перекинула сумку на спину, потопала дальше, переговариваясь с товарками на своем языке. Макс всмотрелся и понял, что не ошибся: эту самую сумку он видел вчера у Юльки в руках и сегодня на записи с камеры, когда девушка подходила к будке охраны.
Сердце нехорошо екнуло, в голову полезла сразу туча мыслей и предположений, нарисовалось множество путей и возможностей, каким образом Юлькина вещь оказалась в руках у немытой побирушки. И от каждого варианта по хребту бежал холодок, сердце снова билось где-то в горле, и накатывало поганое чувство слабости и собственного бессилия.
– Стой! – крикнул он цыганке, но голос подвел, сорвался, получился не крик – невнятный шепот, Макс откашлялся и заорал во все горло: – Стой! Стой, курва!
Чем только все испортил. Цыганки мигом почуяли, что дело – дрянь, что не бабушка – божий одуванчик им в спину орет и не рыхлая торговка, что ни на шаг от лотка с рыбой не отлучится. Мигом заткнулись, подобрали юбки и кинулись бежать, ловко преодолели толпу на входе и бросились в разные стороны. Макс не отставал, в воротах, правда, малость подзатерялся, не выдержал, пнул оказавшегося на пути кривоногого жирного дядю в спину и вылетел на дорогу, закрутил головой по сторонам. Цыганки бежали в сторону переезда. Макс прищурился, высматривая Юлькину сумку, заметил бивший цыганку по спине холщовый вещмешок с надписью по-английски и рванул следом. Больше не орал – чтобы дыхание не сбить и добычу не спугнуть, хоть чего там пугать: бежали они, несмотря на свои габариты, резво. Не в первый раз, видимо, от преследования уходили, оглядывались на бегу, щерились, сверкая золотыми зубами. Макс наддал еще, но видел, что не успевает: переезд близко, да еще и закрывается вдобавок, и сирена орет, и шлагбаумы опускаются, машины уже встали в очередь. И все, кто есть на вокзале, пялятся на Макса, на цыганок: кто смеется, кто советы подает, кто с дороги убраться спешит, и спасибо ему за это.
