Мафия - Лаврова Ольга (книги онлайн .txt) 📗
Ардабьев отшатывается:
– Я это дело отрезал. Все!
– Ну?! Я просто… преклоняюсь! – Валентинов рад за друга, но со своего плана не сбит. – Ты молодец! Ты, только мне помоги, а? А то околеваю!
Ардабьев вырывает свой рукав из пальцев Валентинова и уходит.
Тот смотрит ему вслед и потом жестом словно стирает с лица надежду.
Парни, зарядившись и повеселев, возвращаются к Валентинову.
– Отец, – говорит коротышка. – Не боишься, что кто-нибудь выследит, куда прячешь?
– Какое умное дерьмо! – глумится в ответ Валентинов. – Против умников средство есть: на десять захоронок две с крысиным ядом. Один я знаю, где что. Валяй выслеживай, нарвешься. Страшная смерть. Боли адские и судороги!
Валентинов изображает мучительные конвульсии.
Туча-тучей приходит Ардабьев домой, молча ложится на диван.
Из кухни на стук двери появляется Вероника. Ардабьев не открывает глаз и не шевелится, хотя слышит ее шаги. Вероника присаживается у него в ногах, испытующе смотрит на мужа. Наконец он разлепляет губы.
– Кажется, я никогда не найду работу…
– Пока это нормально – в твоем случае. Ну-ка вставай! Скажи «Добрый вечер», сними ботинки, мой руки и ужинать!
Ардабьев поднимается, но заразиться бодростью жены ему не удается. «Добрый вечер» звучит грустно, а в передней он переобувается понуро.
– Володя, чем сегодня хуже, чем вчера?
– Валентинова встретил. Помнишь Димку?
Она помнит:
– Который с гитарой. И что?
– Торгует наркотиками… – Жена изменяется в лице, и он добавляет торопливо: – Нет-нет, случайно встретились! На него страшно смотреть.
– Ты испугался, что можешь снова?..
– Лучше покончу с собой!
– Да, – соглашается она медленно. – Тогда это будет лучше.
Телетайп печатает:
«Отдел по борьбе с наркотиками Управления уголовного розыска Казахстана ориентирует ГУВД Москвы о предполагаемом привозе партии анаши и гашиша гражданином Есимгалиевым – он же Умаров, он же Иванов – 18-20-го сего месяца. По имеющимся данным, он намерен воспользоваться прежними каналами сбыта».
Кабинет Знаменского. Томин с Пал Палычем живо обсуждают сообщение. В кабинет заходят Сажин с Курковым.
– Есимгалиев и так далее – поставщик дяди Миши. А прошлый раз продал Снегиреву, – говорит Томин. – И мы не сумели их взять при передаче товара.
– Потому что они не встречались, Паша. Там был фокус с багажной квитанцией!
– Помню. Но вторично нам этого не простят. Что у вас по Снегиреву? – обращается Пал Палыч к Куркову.
– Пока ничего нового.
– Ведь я поручил его вам.
– Да, но потом подключили к нападению на аптеку. Я там днюю и ночую в райуправлении.
– Покажите мне счастливого следователя, который ведет одно дело! Надо уметь параллелить.
Выговор Куркову не нравится, задевает самолюбие.
– Дядя Миша объявлялся? – Вопрос уже к Томину.
– Нет.
– Значит, все-таки его тогда спугнули! Что же это получается, Саша, Есимгалиев везет либо ему, либо Снегиреву, а вы обоих упустили из виду!
– Паша, мы занимались Мордой!
– Саша-Паша, Паша-Саша, друг друга, конечно, можно уговорить…
Звонит городской телефон.
– Знаменский… Где задержали?.. Экспресс-анализ?.. Лады, везите, только без меня не допрашивайте.
Кладет трубку.
– Вот шевелятся люди – и результат.
– Мы тоже шевелимся, – протестует Томин, – Морда оказался очень интересной фигурой.
– Можно одно соображение? – подает голос Курков.
Стук в дверь, входит майор:
– Пал Палыч, генерал просит срочно обзорную справку по нашей бригаде. Взгляните, пожалуйста.
Знаменский просматривает документ на двух страничках. Около одного из пунктов ставит отметку.
– Это исключите, там есть расхождения в показаниях, надо разбираться.
Майор кивает, уходит.
– Слушаем соображение, – обращается Пал Палыч к Куркову.
– Скорее, даже ощущение… – начинает тот.
– Соображение про ощущение, – хмыкает Томин, догадываясь, что камешек готовится в его огород.
В ответ Курков высказывается резче, чем собирался:
– Уровень преступности серьезней, чем мы считаем. Мы все по старинке, этакая сыскная романтика. Пойдем на малину, подружимся с урками, раскроем их злодейские планы!
– Ишь! – сердито изумляется Томин. – Как же, не отработав фигурантов, двигаться дальше?! Повальная облава? «На всех перекрестках поставить турникеты»?
– А ваше мнение? – любопытствует Пал Палыч у Сажина.
– Насчет романтики Коля перегнул. Но я и от других ребят слышал: в среднем мы идем на порядок ниже, чем матерые преступники.
– Паша, никакого уважения к нашим сединам!
Телефонный звонок.
– Знаменский… Ясно. Через пять минут освобождаюсь.
– И что считаете нужным делать? – спрашивает он Куркова.
– Научиться думать с опережением. А то, когда обвинительное заключение пишем, только тогда соображаем до конца: вон как у них все было!
– С опережением – это прекрасно. Но пока не проворонить бы партию наркотиков. Займитесь Снегиревым. И дядей Мишей! – оборачивается Пал Палым к Томину.
– Что касается Есимгалиева, то с момента приезда чтоб он был под колпаком, Паша. При передаче товара брать с поличным!
На первом этаже КСИБЗа Хомутова вешает большую фотографию одного из «мальчиков» в траурной рамке. Рядом напарник погибшего – голова забинтована, руки на перевязи.
Тут же молча стоят Коваль, Крушанский, Коля, Феликс и группа «псов».
– Наших было двое, тех пятеро, – вздыхает Хомутова. – Хороший мальчик.
– Жене пятьдесят тысяч, – распоряжается Коваль в сторону Крушанского. – А ему, – про забинтованного, – лечебные и премию.
Коваль удостаивает пострадавшего рукопожатием и направляется наверх, на ходу говоря Хомутовой:
– Увеличивай штат своих мальчиков. Как московские дела?
– Осталось трое оптовиков. Жесткие мужики, надеются устоять. Другие все готовы на наши условия.
– А те, значит, не боятся… – Смелость Ковалю импонирует. – Попробуй мирные переговоры.
Хомутова кивает и отстает. Ее окликает Коля:
– Люба, ты запретила держать траву в банкетном зале?
– Конечно. Мало ли что.
– Куда же складывать?
– Думайте. Я отвечаю за безопасность.
Коля догоняет патрона у двери кабинета.
– Олег Иваныч, скоро большой привоз, а девать некуда. Можно сюда хоть временно?
– Это наш офис. Здесь принимаем людей со всего Союза. Имеем право работать в комфорте, а не под лестницей. Насчет складирования были же идеи.
– Крушанский не финансирует.
– Как всегда, подводят смежники? – усмехается Коваль и, чувствуя, что разговор примет общий характер, приглашает всех войти.
– А время жмет, – поддерживает Колю Феликс. – Началось сезонное колебание цен, зимой будут перебои с поставками.
– Нет надежного варианта, – ворчит Крушанский. – Последнее предложение Феликса – подвалы гауптвахты.
Коваль взглядывает на Феликса с веселым одобрением:
– Под защитой гарнизона?
– Не люблю, когда вы связываетесь с военными, – говорит Крушанский. – Там, где могут вызвать наряд с автоматами… Я перестраховщик, меня это не устраивает. И потом, нельзя сосредоточивать в одном месте. Проводка загорится, молния ударит…
– Налетит ураган, случится землетрясение, – в тон ему продолжает Феликс.
Хомутова настроена юмористически к мучающим их проблемам и держится по-домашнему, что-то прибирая в кабинете Коваля.
Крушанский игнорирует реплику Феликса, гнет свое:
– Нужен запас на пять-шесть миллионов. Потеря его помимо финансового удара повлечет крупные деловые осложнения. Монополизируя рынок, мы получаем на руки готовую сеть розничных торговцев с их клиентурой.
– Короче, Крушанский.
– Минуту, Олег Иваныч. И мы берем на себя обязательство их снабжать. Если не выполним, у нас с вами получится не бизнес, а борьба с наркоманией, хе-хе…
