Тот, кто знает - Маринина Александра Борисовна (читаемые книги читать .txt) 📗
– Да она специально их позвала именно вчера, потому что знала, что сегодня моя очередь! – кипятился Саша. – Она назло это сделала. Могла бы их в следующую субботу пригласить, сама бы и убирала потом.
– А ты попробуй с ней договориться, – посоветовала Наташа. – Предложи изменить правила сосуществования. Например, если к кому-то из вас приходят гости, тот и должен делать уборку после них. Не нужно бегать ко мне жаловаться, нужно учиться договариваться и решать проблемы самостоятельно. Ты же такой взрослый, на третьем курсе учишься, работаешь, с девушками спишь, за свободу цепляешься, а с сестрой договориться не можешь.
– Ты сама мне говорила, что она не сестра, а соседка, – буркнул Саша.
– Никакой разницы. В данном случае она – человек, с которым тебе придется договариваться. Вот и учись переговорному процессу, в будущем очень пригодится. Пойдем, позавтракаешь с нами, а потом будешь убирать свою обитель свободы.
Наташа говорила с сыном спокойно и даже, как могло бы показаться, равнодушно, но на самом деле сердце ее разрывалось на части от жалости к девятнадцатилетнему парню, брошенному ею на растерзание двум закоренелым эгоисткам, привыкшим считать, что они – самые лучшие и самые необыкновенные на свете, а все окружающие – примитивные плебеи, которые должны им поклоняться и их обслуживать, поскольку больше ни на что все равно не годятся. Даже Наташе, битой жизнью и умудренной житейским опытом, было трудно сохранять разумное спокойствие при совместном существовании с ними, а мальчишке-то каково! Но ничего, она слишком долго держала сыновей в тепличных условиях, пусть взрослеют. Если бы Алешка сегодня заявил, что хочет жить один и возвращается в старую квартиру, она бы не моргнув глазом отпустила его на четвертый этаж. Хочешь свободы и бесконтрольности – плати. Бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке. А ошибки следует исправлять если не вовремя, то по крайней мере чем раньше – тем лучше.
К концу осени обстановка в квартире на четвертом этаже накалилась до такой степени, что из холодной войны превратилась в «Бурю в пустыне». Люся регулярно жаловалась Наташе на то, что ее сын недобросовестно убирает квартиру, оставляет в ванной на видном месте грязные носки и трусы и не гасит свет в местах общего пользования, платить за который им приходится, между прочим, поровну. Сын же, в свою очередь, заскакивая к матери поесть, обрушивал град упреков на сестру за то, что та по вечерам висит на телефоне и оставляет трубку в своей комнате, из-за чего Саша не может сделать нужных звонков ни поздно вечером, когда возвращается, ни рано утром, потому что Катька или уже спит, или еще спит. Кроме того, она упорно продолжает приводить к себе гостей точнехонько накануне его очереди убирать квартиру. И еще у нее есть вредная привычка заниматься на кухне, потому что Катька – жуткая обжора, ей постоянно надо или пить чай, или что-нибудь жевать, а поскольку все время ходить из комнаты в кухню ей лень, она устраивается поближе к холодильнику, раскладывает на всех столах свои книжки и конспекты и торчит на кухне, не давая Саше возможности приготовить поесть. А тетя Люся без конца делает ему замечания и учит жизни. И что самое мерзкое – постоянно говорит ему гадости про мать. То есть про Наташу. И нет у него никаких сил все это выносить.
Незадолго до Нового года, после очередного скандала, разгоревшегося из-за лампочки на кухне, на этот раз не выключенной Катей, Андрей решительно сказал:
– Их надо разводить по разным квартирам.
– То есть разменивать коммуналку? – испугалась Наташа. – И что будет?
– Ничего особенного. Четыре однокомнатные квартирки, для Иры, Саши, Алеши и Люси с Катей. Для Люси с Катей можно и двушку выменять, если подальше от центра. А если Иришка пропишется к мужу, то из вашей четырехкомнатной коммуналки можно сделать три очень приличные хаты в хороших домах и в хороших районах.
Наташа покачала головой. Ира ни за что не пропишется в квартиру к Мащенко, ей намного спокойнее жить, зная, что в случае чего есть куда уйти. Кроме того, она даже вопрос так поставить не может, чтобы муж и его родители не сочли ее корыстной хищницей, намеревающейся в случае развода претендовать на часть жилплощади. До тех пор пока Ира остается прописанной здесь, никто не даст разрешения на смену собственника квартиры, если не будет четко указано, куда выбывают все ее жильцы. Значит, при расселении необходимо получить квартиру и для Иришки.
– Ничего не выйдет, – сказала она, – Ирину нельзя оставлять без жилья.
– Хорошо, значит, будут четыре квартиры, но похуже. В любом случае этот узел надо развязывать, пока они там с ножами друг на друга не начали кидаться.
– Может быть, лучше уговорить Сашу жить с нами? – робко предложила Наташа. – Пусть Люся с Катей сами друг с другом разбираются. Мать и дочь уж как-нибудь договорятся.
– Тебе самой не смешно? – строго спросил Ганелин. – Ты готова оставить сестру с дочерью вдвоем в огромной четырехкомнатной квартире? Ради чего? Чем они заслужили такую благодать? Твои сыновья выросли, Наташенька, милая моя, пойми это наконец. Они скоро захотят жениться, им нужно собственное жилье. Или ты хочешь, чтобы Саша и Алеша приводили своих жен сюда и превращали эту квартиру в коммуналку? А Люся и ее дочь будут бродить по четырем комнатам?
– Знаешь, – слабо улыбнулась Наташа, – я бы, честно говоря, не возражала, если бы мои мальчики со своими женами жили у нас. Я привыкла жить в большой семье, мне это было бы в радость.
– Тебе – да, не сомневаюсь. А им? Ты уверена, что мальчики к этому стремятся? Ты уверена, что их женам это понравится?
– Ты прав, Андрюша, ты во всем прав, но…
– Что – но? Я чего-то не учел? Поправь меня.
– Я не знаю, что тебе сказать. Я только чувствую, что моя жизнь разрушается. Моя жизнь – это большая квартира, где живут мои родные и люди, которых я искренне люблю. Они все рядом со мной, я могу о них заботиться, и они тоже позаботятся обо мне, если что случится. Сначала умер папа. Потом Иринка вышла замуж. Потом умерла мама. Потом я переехала к тебе, но все равно оставалась рядом с сыном, с сестрой, с племянницей и с Бэллой Львовной. Потом умерла Бэллочка. Потом ты уволил Тамару и лишил меня ощущения, что я продолжаю заботиться о тех, кто остался на четвертом этаже, что благодаря моей опеке они накормлены и ухожены. А теперь ты хочешь, чтобы все разрушилось окончательно, чтобы мы все оказались в разных домах, на разных улицах, в разных концах города. Я не смогу так жить, Андрюша. Это будет уже не моя жизнь, не та, к которой я привыкла и в которой нормально себя чувствую.
Ганелин сел рядом с ней, обнял за плечи.
– Наташенька, я хочу кое-что тебе сказать, только сначала ты ответь на мои вопросы, хорошо?
– Хорошо, спрашивай.
– Тебе нравится тот сериал, который ты сейчас заканчиваешь?
Наташа отстранилась и удивленно взглянула на Андрея:
– Какое это имеет отношение к размену квартиры? Ты хочешь сменить тему?
– Нет, это как раз по теме. Так нравится или нет? Только честно.
– Честно? Андрюша, это добросовестная работа на твердую четверку. Вот и все, что я могу сказать.
– А почему не на пятерку?
– Не знаю. Я делала все, что могла, но я чувствую, что чего-то не хватает. Этот сериал такой же, как «Соседи», в точности такой же по уровню, по актерам, по операторской работе. Он ничуть не хуже. Но ведь «Соседи» – это был мой первый сериал, и понятно, что в чем-то я ошибалась, где-то мне не хватало опыта. А сейчас я делаю картину точно такого же уровня и понимаю, что это неправильно. Новый сериал должен быть лучше, потому что я же должна была чему-то научиться на «Соседях». А выходит, что я ничему не научилась, потому что он не лучше, он такой же. Поэтому я не могу оценить его на пятерку.
– Очень хорошо, – удовлетворенно сказал Андрей. – Следующий вопрос: ты помнишь, как отказывалась снимать детективный сериал?
– Еще бы, – усмехнулась Наташа. – Южаков был в полном недоумении, по сегодняшним вкусам детектив – самое выигрышное дело. Потом, правда, проект похоронили из-за нехватки денег, но теперь, я слышала, его отрыли из руин и собираются все-таки делать. А что?
