Ностальгия по чужбине. Книга вторая - Шагал Йосеф (мир бесплатных книг .TXT) 📗
— Господи, до чего вы все похожи! — улыбнулась Паулина. — Стоит вам только сделать один шаг по этим мерзким пескам, как в вас сразу пробуждается национальное самосознание! Это уже что-то из области биохимии…
— А почему, собственно, вас это злит?
— Наоборот, меня это радует, милочка, — возразила Паулина. — Евреи — соль земли. Жизнь без них была бы чрезвычайно пресной. С другой стороны, когда пища постоянно пересолена, это, согласись, раздражает…
— О чем спорим, уважаемые дамы? — с шумом отодвинув раздвижные стеклянные двери балкона, Дов стоял в проеме как проводник на пороге спального вагона.
— Теперь уже ни о чем, — улыбнулась Паулина, кивком приглашая израильтянина присесть. — Коль скоро вы явились сюда не обуглившись, эти пальмы действительно не проводят ток…
— Совсем не обязательно, — хмыкнул Дов, усаживаясь в кресло напротив. — Просто я знаю одно волшебное слово…
— Неужели, «пожалуйста»? — вяло съехидничала я.
— Почти угадали, мисс Спарк, — совершенно серьезно произнес израильтянин. — При входе я сказал «шалом», то есть, «мир». И, как видите, электрическая цепь разомкнулась. Она смыкается только при слове «война»…
— Может быть, от темы войны и мира перейдем к делу? — Паулина поежилась в своей ангоровой кофте. — Здесь становится прохладно, да и времени у нас не так много…
— Уже перехожу, — спокойно ответил Дов. Ни один мускул на его волевом, изрезанном морщинами лице, даже не дрогнул. Хотя я видела, что демонстративная бестактность Паулина была неприятна израильтянину. — Послезавтра утром, Вэл, вы вылетаете в Москву…
— Эту новость мне уже сообщили… — Я прикоснулась пальцем к кончику носа и даже ужаснулась от того, насколько он был холодным. — Мне было не очень удобно вступать в дискуссию с вашим боссом, Дов… Да он, собственно, и не дал мне такой возможности… Тем не менее, позвольте поинтересоваться: а почему, все-таки, именно я?
— Три соображения, Вэл, — сразу же откликнулся израильтянин, явно ждавший этого вопроса. — Во-первых, в такого рода заданиях у женщины очевидное преимущество перед мужчиной — ей проще реализовать намеченное, она вызывает меньше подозрений…
— А что, в Моссаде нет подходящих женщин?
— Дайте мне, пожалуйста, закончить, Вэл!..
Я ощутила на себе укоризненный взгляд Паулины и молча пожала плечами.
— Во-вторых, — продолжал Дов, — мы не можем быть уверенными до конца относительно срока вашего пребывания в Союзе. Возможно, несколько дней, но не исключено, что несколько недель… Стало быть, в расчет берется ваше прекрасное знание советской среды — язык, ментальность, круг знакомых, друзей и прочее. Ну, и в-третьих, что самое главное… — Дов вытянул указательный палец, словно призывая к повышенному вниманию. — Человек, с которым вам необходимо встретиться и установить тесный контакт, знает о вас буквально все. Скажу больше: он в числе весьма узкого, ПОСВЯЩЕННОГО круга лиц в руководстве КГБ, в котором, собственно, и родился приказ о вашей физической ликвидации…
— И тут как раз появляюсь я, собственной персоной! — меня даже передернуло от этого проявления типично мужского эгоизма. — Явка с повинной, ясное дело, значительно облегчит мою участь. И вместо пыток с последующим колесованием, меня просто пристрелят. Так сказать, приведут приговор в исполнение…
— О каком приговоре вы говорите? — Израильтянин досадливо отмахнулся. — Вы же умная женщина, Вэл, что вы такое несете?! Операция просчитана до мелочей, процент риска мизерный и чисто теоретический…
— Тем не менее, он существует, — я упрямо гнула свою линию, осознавая в то же время, что ничего изменить уже нельзя. Скорее всего, я подсознательно хотела услышать все до единого опровержения своим паническим страхам перед предстоящей поездкой.
— Но не больше, чем риск попасть под машину, пересекая улицу!
— С моим-то счастьем! — я выразительно посмотрела на Паулину. Моя наставница не реагировала. Ее мраморное лицо абсолютно ничего не выражало.
— Поймите, Вэл: если вам удастся установить контакт с этим человеком, мы получим в руки ключ от решения всех проблем — и ваших, и наших! Пакет предложений, который мы делаем с вашей помощью этому человеку, сродни мафиозному…
— Я вас не понимаю, Дов!
— Короче, речь идет о предложениях, от которых он не сможет отказаться… — Дов улыбнулся. — Теперь вы понимаете, что я имею в виду?
— С трудом! — Я сжала кулаки с такой силой, что почувствовала, как ногти впиваются в ладони. — Если все так просто, о каком риске вы говорите?
— Я хочу, чтобы вы знали все, Вэл… — Израильтянин пододвинул свое кресло-шезлонг поближе, словно подчеркивая доверительность именно этой части разговора. — Единственный риск заключается в том, что в этом человеке может проснуться инстинкт самоубийцы. И тогда он потащит в могилу и вас… Но это вряд ли случится. Личность вашего контрагента изучена досконально. Поймите, вас выводят на него не просто так, а потому, что он представляется нам наиболее подходящим субъектом для этой операции. Он не фанатик, не одержим эфемерными идеями, не склонен к психопатизму… По своему психологическому складу этот человек уравновешен, имеет аналитический склад ума… Одним словом, он должен сделать корректные выводы, и это в итоге даст нам желаемый результат.
— Мое появление будет для него неожиданностью?
— В определенной степени. Но мы рассчитываем, что речь идет о неожиданности со знаком «плюс».
— Как я попаду в Москву?
— Рейсовым самолетом «Аэрофлота» Белград-Афины-Москва. Подданная Ее Величества королевы Великобритании госпожа Гортензия Лоуренс продолжает путешествовать по миру, соря на каждом шагу средствами мужа…
— Вы, кстати, не забыли, что паспорт у меня поддельный?
— Паспорт у вас превосходный, — улыбнулся Дов.
— А каким еще он должен быть аж за десять тысяч баксов? — огрызнулась я.
— Нам бы хотелось познакомиться с его изготовителем, — небрежно обронил израильтянин. — Поверьте, ему ничего не грозит, интерес сугубо профессиональный…
— Это не ко мне! — я посмотрела на Паулину. — Обратитесь к вашим союзникам, Дов. Думаю, если как следует пошерстить их сейфы, там можно обнаружить и мои кровные десять тысяч долларов..
Паулина сделала каменное выражение лица.
— Ладно, об этом позднее, — понимающе кивнул израильтянин.
— Я могу надеяться на вашу помощь там, в Москве?
— Да, конечно… — Дов знал ответы на все мои вопросы. — Правда, я бы не торопился называть ЭТО помощью — речь идет всего лишь о контакте. На случай, если возникнут непредвиденные обстоятельства или экстренные, не терпящие отлагательств, вопросы, имеющие непосредственное отношение к операции. Точнее, к изменениям в плане… Это только связь, Вэл, постарайтесь понять. Речь идет о человеке, услугами которого мы пользуемся исключительно редко. Можно сказать, практически не пользуемся, если вам понятно определение «стратегический резерв». Так что, не переоценивайте, пожалуйста, эту помощь, хорошо? И не злоупотребляйте ею. У вашего контакта в Москве нет волшебной палочки, взмахом которой он может в течении секунды перенести вас из опасного места в безопасное…
— Короче, речь идет об одиночном десанте в выгребную яму, — уточнила я. — А вся помощь заключается в том, что я могу связаться с вашим «стратегическим резервом», чтобы сообщить ему, как глубоко я в этом дерьме увязла… Я все правильно поняла, Дов?
— В целом, да, — кивнул израильтянин и виновато развел руками. — К сожалению, Вэл, наши возможности не безграничны. Тем более, в Москве. Так что, давайте считать, что помощи вам ждать не от кого. Вы действуете в одиночку и полагаетесь только на собственные силы и четко разработанный план операции, от которого нельзя отступать. Ради собственной же безопасности. Помните: только четко следуя инструкции, вы вернетесь домой, к своей семье, не в цинковом гробу. А теперь поговорим конкретно.
— Господи, так это было только введение?..
