Обманщик - Форсайт Фредерик (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Он отвез вас на ту дорожку, что проходит за резиденцией губернатора, поставил коляску на землю и голыми руками сорвал замок стальной калитки. Я думал, что замок сорвали, привязав к нему цепь и потянув ее «Лендровером», но ваш слуга, разумеется, мог сделать это руками. Я должен был догадаться, когда увидел его. Я не догадался. Моя вина.
Он втолкнул вашу коляску в открытую калитку и вышел. Думаю, вы держали «уэбли» на коленях. Револьвер был старым, но его регулярно смазывали, и, что самое главное, он был заряжен. Из оружия с коротким стволом вы ни за что не попали бы в сэра Моберли, даже если стреляли бы с двух рук. Но у этого револьвера очень длинный ствол, он бьет очень метко.
Да и держать оружие в руках вам было не в диковину. Вы говорили, что встретили мужа на войне. Он был ранен, а вы за ним ухаживали. Это так, только происходило это все в госпитале маки, на территории, оккупированной нацистами. Ваш муж работал на британскую военную разведку, а вы, я полагаю, на американское Управление стратегических служб.
Первый раз вы промахнулись, и пуля попала в стену. Второй выстрел был точным, но пуля застряла в цветочном горшке. Там я ее и нашел. В Лондоне точно определили, из какого оружия она была выпущена. Подобные следы на пуле могло оставить только одно оружие – «уэбли 4.55», какой был у вас в этом шкафу.
– Дорогой мистер Ханна, я вам очень сочувствую. Вы сочинили увлекательную историю, но можете ли вы все это доказать?
– Нет, леди Коултрейн, не могу. Мне нужны оружие и свидетели. Бьюсь об заклад, на той дорожке вас и Фэрстоуна видели человек десять, но ни один из них никогда не даст показания – по крайней мере, против мисси Коултрейн. На Саншайне это исключено. Но я не понимаю двух вещей. Зачем? Зачем нужно было убивать несчастного губернатора? Вы хотели, чтобы на острове появилась британская полиция?
Мисси Коултрейн улыбнулась и покачала головой.
– Не полиция, мистер Ханна, а пресса. Репортеры. Они всегда все вынюхивают, всегда задают самые неудобные вопросы, всегда стараются докопаться до первопричин. Они всегда относятся с подозрением к тем, кто рвется в политические деятели.
– Да, разумеется, расследование прессы.
– А что еще вы не поняли, мистер Ханна?
– Кто предупредил вас, леди Коултрейн? Вечером во вторник вы положили револьвер на место. Он был здесь в четверг. Теперь его нет. Кто вас предупредил?
– Мистер Ханна, когда вернетесь, поклонитесь Лондону от моего имени. Понимаете, я не была там с войны. И больше никогда не буду.
Оскар довез Десмонда Ханну до Парламент-сквер. Возле здания управления полиции Ханна отпустил водителя – Оскару нужно было привести «ягуар» в идеальное состояние, ведь на следующий день прибывал губернатор. Уайтхолл прореагировал вовремя, подумал Ханна и зашагал к отелю.
– Добрый вечер, мистер Ханна.
Перед отелем, на пыльной площади, танцевали два молодых островитянина. У одного на шее висел кассетный магнитофон. Ханна не узнал мелодию калипсо. Она называлась «Свобода приходит, свобода уходит». Зато детектив сразу вспомнил доносившуюся из бара отеля песню «Желтая птица».
Только теперь он понял, что за все пять дней ни разу не слышал ни шумового оркестра, ни калипсо.
Двери англиканской церкви были распахнуты. Его преподобие Куинс на маленьком церковном органчике играл «Гаудеамус игитур». Поднимаясь по лестнице в отель, Ханна думал о том, что в городе воцарилась атмосфера беспричинного веселья, совсем не соответствовавшего его настроению. Ему нужно было писать серьезный отчет. Потом, поздно вечером, он позвонит в Лондон, а утром полетит домой. Здесь ему было делать нечего. Ханна терпеть не мог проигрывать, но понимал, что это убийство так и останется в числе нераскрытых. Ханна сможет улететь в Нассау на том же самолете, с которым прибудет новый губернатор, а из Нассау рейсовым самолетом отправится в Лондон.
Мимо открытого бара Ханна направился к лестнице. На террасе опять сидел этот Диллон и не торопясь попивал пиво. «Странный человек, – думал Ханна, поднимаясь по ступенькам. – Всегда только сидит и будто чего-то ждет. Кажется, никогда ничего не делает».
Во вторник утром на Саншайне произвел посадку «де Хавилленд Девон». Из самолета вышел новый губернатор, сэр Криспиан Раттри в идеальном льняном костюме кремового цвета и в белой панаме, из-под которой выбивались серебряные пряди. Стоя в тени ангара, Маккриди наблюдал за торжественной встречей.
Лейтенант Хаверсток, вернувшийся из длительного морского путешествия, представил губернатору местную знать, в том числе доктора Карактакуса Джонса и его племянника, старшего инспектора Джонса. Неподалеку ждал Оскар в сиявшем свежей полировкой «ягуаре». После представлений небольшой кортеж направился в Порт-Плэзанс.
Сэр Раттри скоро убедится, что на островах ему почти нечего делать. Оба претендента на место премьер-министра, очевидно, сняли свои кандидатуры и уехали отдыхать. Губернатор обратится к населению с просьбой выдвинуть других кандидатов. Желающих не найдется – об этом побеспокоится его преподобие Дрейк.
Выборы в январе не состоятся, а после рождественских каникул снова соберется британский парламент и под мощным давлением со стороны оппозиции будет вынужден согласиться на проведение в марте референдума. Но все это будет позже.
Десмонд Ханна летел на борту «Девона» один. С верхней площадки трапа он в последний раз посмотрел на остров. Ему показалось, что он опять заметил странного мистера Диллона. Тот сидел с сумкой и «дипломатом» и опять будто ждал чего-то. Ханна не помахал Диллону на прощанье. Он намеревался рассказать о нем в Лондоне.
Через десять минут, после того как поднялся в воздух «Девон», приземлилось заказанное Маккриди воздушное такси из Майами. Ему нужно будет вернуть переносной радиотелефон и поблагодарить флоридских друзей, а уж потом возвращаться в Лондон. Он будет дома к Рождеству. Праздник он проведет в одиночестве в своей кенсингтонской квартире. Возможно, он заглянет в клуб ветеранов войск специального назначения, чтобы там выпить со старыми друзьями.
«Пайпер» поднялся в воздух, и Маккриди проводил взглядом просыпающийся в лучах утреннего солнца Порт-Плэзанс. Жителей города ждали свои заботы. Потом под крылом самолета проплыл холм Спайгласс с розовой виллой на вершине.
Эпилог
– Уверен, я выражу мнение всех присутствующих, – начал Тимоти Эдуардз, – сказав, что все мы очень признательны Денису за его превосходный рассказ. Поскольку время уже позднее, я предложил бы сегодня на этом закончить, с тем чтобы мы обсудили проблему, посмотрели, нет ли каких-либо путей изменить политику Интеллидженс Сервис в этом вопросе, а утром высказали бы свое мнение.
Денис Гонт должен был вернуть папку клерку из канцелярии. Когда Денис повернулся, Сэма Маккриди в зале уже не было. Он ушел, едва Эдуардз закончил говорить. Через десять минут Гонт нашел шефа в его кабинете. Маккриди копался в своем столе. Он был в одной рубашке, а его не первой свежести хлопчатобумажная куртка висела на спинке кресла. На полу стояли две картонные коробки из-под вина.
– Что вы делаете? – не сразу понял Гонт.
– Сортирую свое барахло.
В кабинете Маккриди держал только две фотографии, да и те он хранил в ящике и не выставлял напоказ на стол. Это были снимки Мэй и сына; сын, сфотографировавшийся в день получения диплома в черном университетском плаще, смущенно улыбался в объектив камеры. Маккриди положил фотографии в одну из коробок.
– Вы с ума сошли, – сказал Гонт. – По-моему, мы их убедили. Не Эдуардза, конечно, но двух инспекторов. Думаю, они изменили свое мнение. Нам известно, что они вас любят и хотят, чтобы вы остались.
Маккриди взял небольшой музыкальный центр и положил его во вторую коробку. Изредка, когда ему нужно было основательно подумать, он включал классическую музыку. Безделушек на две коробки явно не набиралось. Разумеется, здесь на стенах не висели фотографии типа «это я пожимаю руку такой-то знаменитости», а несколько эстампов импрессионистов были собственностью фирмы. Маккриди выпрямился и бросил взгляд на коробки.
