Обманщик - Форсайт Фредерик (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
– Прошу прощения, товарищ майор, – говорил ей по телефону молодой офицер КГБ, работавший в ГРУ. – Приказ о проведении инспекции лежит передо мной. Интересующий вас человек отбывает завтра. Он должен посетить четыре наших главных гарнизона в Германии. Так точно, план инспекционной поездки у меня есть.
Он продиктовал план Ваневской. Та положила трубку и надолго задумалась, потом, приняв решение, написала служебную записку, в которой просила разрешение на командировку в отдел Третьего главного управления штаб-квартиры КГБ в Восточном Берлине. На улаживание формальностей и оформление документов ушло два дня. Майор Ваневская вылетела в Потсдам в воскресенье утром.
В пятницу Бруно Моренц постарался побыстрее разделаться со всеми неотложными делами, чтобы уйти с работы пораньше. Поскольку он решил подать заявление об увольнении сразу по возвращении, в середине следующей недели, он даже навел порядок в ящиках своего стола. Небольшой кабинетный сейф Бруно оставил напоследок. Теперь он вел дела такой низкой степени секретности, что сейфом почти не пользовался. Выдвижные ящики его стола запирались, дверь кабинета на ночь тоже всегда закрывалась на замок, да и все здание надежно охранялось. Тем не менее, Бруно привел в порядок немногие бумаги, хранившиеся в сейфе. Под бумагами, на самом дне, лежал его служебный пистолет.
«Вальтер РРК» был не в идеальном состоянии. Последний раз Бруно стрелял из него несколько лет назад во время обязательных проверочных стрельб на полигоне в Пуллахе. Пистолет настолько запылился, что сдавать его в таком виде было бы неудобно. Бруно решил почистить оружие, но принадлежности для чистки остались дома, в Порце. Без пяти пять Бруно положил пистолет в боковой карман куртки и ушел.
Пока он шел до лифта, пистолет так больно стучал по бедру, что Бруно сунул его за пояс и застегнул куртку. При мысли о том, что Рената впервые увидит его с оружием, Бруно улыбнулся. Что ж, пусть хоть теперь она почувствует, насколько серьезна была его работа. Впрочем, это неважно. Все равно она его любит.
Прежде чем направиться в Ханвальд, он остановился в центре города и купил хорошей телятины, свежих овощей, бутылку настоящего французского кларета. Дома он приготовит отличный ужин, ему всегда нравилось хозяйничать на кухне. Его последней покупкой был большой букет цветов.
Бруно припарковал свой «опель-кадетт» за углом, недалеко от ее улицы, – так он делал всегда – и остаток пути прошел пешком. Он решил не звонить Ренате из машины – пусть его визит будет сюрпризом. С цветами. Она будет в восторге. Ему даже не пришлось нажимать кнопку звонка у двери подъезда, потому что в это время какая-то женщина выходила из дома. Все складывалось как нельзя лучше. Теперь это будет настоящий сюрприз. У Бруно был собственный ключ от квартиры Ренаты.
Он неслышно – сюрприз так сюрприз! – повернул ключ в замке. В прихожей было тихо. Бруно уже открыл было рот, чтобы позвать: «Рената, дорогая, это я…», и вдруг услышал взрыв ее смеха. Он улыбнулся. Должно быть, она смотрит какую-то смешную передачу по телевизору. Он сунул нос в гостиную – никого. До него снова донесся смех – из коридора, с той стороны, где находилась ванная комната. Удивляясь собственной недогадливости, Бруно вдруг сообразил: ведь у Ренаты мог быть клиент. А он предварительно не позвонил. Потом до него дошло, что, если бы у нее в самом деле был клиент, они закрылись бы в ее рабочей спальне, и он не услышал бы ни звука. Бруно хотел было позвать Ренату, но тут услышал мужской хохот. Он вышел из гостиной в коридор.
Дверь в рабочую спальню Ренаты была чуть приоткрыта, но распахнутые дверцы большого шкафа прикрывали щель. В коридоре на пол была небрежно сброшена зимняя одежда.
– Ну и идиот, – произнес мужской голос. – Неужели он действительно думает, что ты выйдешь на него замуж?
– Он совсем с ума сошел, влюбился по уши. Такой болван. Ты только посмотри на него, – ответила Рената.
Моренц положил пакеты с покупками и букет и двинулся дальше по коридору. Он был просто удивлен. Он осторожно прикрыл дверцы шкафа и ногой распахнул дверь в спальню.
Рената, сидя на гигантской кровати, застеленной черными простынями, курила сигарету. Моренц почувствовал приятный запах марихуаны. На кровати удобно расположился мужчина, которого Моренц прежде никогда не видел: молодой, сухой, крепкий, в джинсах и кожаной куртке мотоциклиста. Когда распахнулась дверь, оба поднялись, а мужчина одним прыжком вскочил так, что оказался за спиной Ренаты. У него было злое лицо и давно немытые светлые волосы. Что касается личных пристрастий Ренаты, то она предпочитала тех, кого обычно называют подонками, а этот парень, ее постоянный любовник и сутенер, был настоящим подонком.
Моренц долго не мог отвести взгляда от мерцающего экрана телевизора, стоявшего за кроватью. Рената и ее гость смотрели видеофильм. Любой мужчина среднего возраста, занимающийся любовью, выглядит не очень достойно, тем более если за этим наблюдают другие. Моренц смотрел на собственное изображение на экране, и в нем росло чувство стыда, обиды, отчаяния. В видеофильме была снята и Рената; время от времени она выглядывала из-за спины Моренца и, глядя в камеру, делала презрительные жесты. Очевидно, эти жесты и вызывали их смех.
Теперь перед Моренцом стояла почти обнаженная Рената, которая быстро оправилась от шока. Ее лицо залила краска гнева, а когда она заговорила, Моренц не узнал ее голоса; это был голос скандальной уличной торговки.
– Какого черта ты сюда приплелся?
– Я хотел тебя удивить… – пробормотал Моренц.
– Да, вот уж удивил. А теперь вали отсюда. Катись домой к своей старухе – своему чертову мешку с картошкой.
Моренц глубоко вздохнул.
– Мне действительно обидно, – сказал он, – ведь ты могла мне все объяснить. Не было необходимости превращать меня в посмешище. Потому что я в самом деле любил тебя.
Лицо Ренаты исказилось в злобной гримасе, она не говорила, а плевалась словами:
– Превращать тебя в посмешище? Тебя и не надо ни во что превращать. На тебя и так без смеха не взглянешь. Жирный старый дурак. И в постели тоже.
Моренц ударил Ренату. Не кулаком. Это была пощечина. Что-то лопнуло в нем, и он ее ударил. Рената пошатнулась. Моренц был крупным мужчиной, и даже пощечина сбила Ренату с ног.
О чем думал в это время молодой приятель Ренаты, Моренц так и не узнал. В любом случае, он собирался уходить. Но сутенер сунул руку в карман куртки. Возможно, он был вооружен. Моренц выдернул из-за пояса свой «вальтер». Он думал, что пистолет на предохранителе, он должен был стоять на предохранителе. Он хотел лишь напугать сутенера, заставить его поднять руки и потом отпустить на все четыре стороны. Но тот уже вытаскивал свой пистолет. Моренц нажал на курок. Как ни плох был «вальтер», но он выстрелил.
На стрельбах Моренц не мог попасть и в амбарную дверь, а в тир он не заходил много лет. Настоящие снайперы тренируются почти ежедневно. Счастье дилетанта. Единственная пуля, выпущенная с пяти метров, попала сутенеру точно в сердце, он дернулся, на его лице появилось выражение недоумения, но рука, сжимавшая «беретту», все еще тянулась вверх. Моренц выстрелил второй раз. Именно в этот момент Рената решила подняться с пола, и вторая пуля попала ей в затылок. Звуконепроницаемая дверь захлопнулась еще во время словесной перебранки, и выстрелов не было слышно даже в коридоре.
Несколько минут Моренц неподвижно стоял, глядя на два трупа. Он будто оцепенел, у него немного кружилась голова. В конце концов он вышел из спальни, плотно прикрыв за собой дверь, но не запер ее на ключ. Он уже было переступил через сброшенную на пол зимнюю одежду, но даже в полушоковом состоянии удивился, зачем нужно было опустошать шкаф. Он заглянул в шкаф и заметил, что его задняя стенка не закреплена. Он потянул ее на себя…
В квартире Ренаты Бруно Моренц провел еще пятнадцать минут, потом ушел. Забрал с собой видеокассету, на которой он был снят, принесенные им продукты и цветы и чужую черную холщовую сумку. Позднее он сам не мог объяснить, зачем ему понадобилась сумка. В трех километрах от Ханвальда он выбросил в разные мусорные контейнеры овощи, вино и цветы. Потом ехал еще почти час, с моста Северин сбросил в Рейн видеокассету и пистолет, свернул в сторону от Кёльна, оставил там холщовую сумку и наконец вернулся в свой дом в Порце. Когда в половине десятого он вошел в гостиную, его жена не издала ни звука.
