Печать фараона - Солнцева Наталья (мир бесплатных книг TXT) 📗
Новый звонок заставил его вздрогнуть. Опять телефон? Нет... похоже, звонят в дверь.
– Кто-то пришел, – испуганно прошептал он. – Иди, только не открывай.
– Я посмотрю в глазок.
Дверь все же открылась, из прихожей раздались голоса. Стас вжался в диван, на котором лежал, – захотелось исчезнуть, испариться. Неужели...
Додумать страшную мысль ему помешал Всеслав: он шумно вошел, неся с собой холод и запах французского одеколона.
– Это я, – добродушно улыбнулся сыщик. – Отбой воздушной тревоги.
После происшествия в метро отношения между Смирновым и его клиентом стали более доверительными, близкими.
– Мне не до шуток, – проворчал Киселев.
– А я по серьезному делу. Расскажи-ка мне, друг, подробнее о Марине.
– Что, например?
– Ну, какое у нее было тело... чем она болела? Особые приметы были?
Глаза Стаса подернулись дымкой ужаса, он побледнел и затрясся.
– Ее на... нашли? М-мертвую, да? Мертвую? Я так и знал, я чувствовал! Боже мой...
– Не паникуй. Ты на вопросы отвечай, – успокаивающе похлопал его по руке сыщик. – Сейчас все выясним.
– Тело... обыкновенное... небольшого роста, худощавое... как будто слегка неразвитое. Это от плохого питания. А чем болела? Сердце прихватывало... ревматизм ее с детства мучил, малокровие. Так они с Вероникой говорили.
– Больше ничего?
– Вроде нет. Хотя... у нее на ноге шрам есть... был. Да? Ее убили?
Сыщик отрицательно качнул головой.
– Давай пока про шрам. Как он выглядел?
– Круглый, светло-коричневый... размером с орех. От ожога!
– Где?
– На коленке. Я когда ей искусственное дыхание делал... шрам мне в глаза бросился. Юбка чуть задралась, вся кожа белая до синевы... а шрам выделяется, будто родимое пятно. Ничего особенного. Странно...
– Что странно? – уточнил Смирнов. – На коленку можно кипяток пролить, мало ли чего? Обычное дело.
– Странно, что я про шрам вспомнил! – заволновался Стас.
– Ты молодец, очень помог. Отдыхай, а я пошел.
Пока Всеслав звонил майору, договаривался о просмотре протоколов вскрытия тел, пока ездил в морг, беседовал с патологоанатомом, оттуда торопился к Киселеву, выяснить кое-какие детали, пролетело несколько часов.
Ева тем временем сидела за столом, подперев рукой подбородок, и рассматривала вышивки. К своим собственным умозаключениям она добавила услышанное сегодня от Славки и то, что они не успели обсудить: мнение Бальзаминова. Египтолог поделился с ней догадками, которых до сих пор не открывал никому; его глаза светились тем огнем воодушевления, что появляется у человека, встретившего единомышленника. Ни среди многочисленной студенческой аудитории, ни среди коллег и друзей ученый, похоже, их не находил. Он обрадовался Еве, как изголодавшийся радуется куску хлеба. Ей даже не приходилось задавать наводящих вопросов.
– Чем глубже я погружаюсь в исторические пласты, тем чаще сталкиваюсь с неразрешимыми загадками, – признался он. – Я увлекся тайными обществами и проследил их истоки до Древнего Египта, а оттуда до Атлантиды. Но если египтяне следы все же оставили, то атланты канули в бездну почти бесследно. Мы можем видеть только их тени на обломках ушедших в небытие культур и улавливать эхо сокрытых знаний, которые для нас недоступны. Так ли это? Ищите! Не существует ничего, о чем вы не могли бы узнать. Однако желающие помешать вам изобрели бесчисленные способы увести вас в сторону и подсунуть заманчивую, сверкающую фальшивку, где главный бриллиант заменен виртуозно ограненным куском свинцового стекла. И вот вы уже вне себя от счастья... тогда как, наблюдая за вами из-за кулис, настоящие игроки потирают руки и хихикают от удовольствия. Им в очередной раз удалось ловко провести вас, а попросту говоря, надуть!
– К чему вы клоните? – удивилась Ева.
– Да так... ни к чему. Философствую! Вы никогда не чувствовали азарта поиска, когда пропадает сон и аппетит и ум решает единственную задачу: не сбиться с пути? Я все это переживал. Изучая папирусы и вырубленные на стенах гробниц египетские письмена, я наткнулся на загадочную личность фараона Тутмоса III и сведения об основании им тайного ордена, истинная цель которого мне не ясна. Вы, как и я, понимаете, что декларации чаще всего призваны завуалировать намерения, а не раскрыть их. Впрочем... не буду утомлять вас скучными соображениями ученого – вас интересует не это.
Ева попыталась возразить, но Бальзаминов жестом остановил ее.
– Мы теряем время. Итак, я исследовал многие аспекты такого явления, как тайные общества, – продолжал он. – И пришел к выводу, что все они так или иначе уходят корнями в Розу и Крест. Оттуда выросли и тамплиеры, и масоны, и «Рыцари Грааля», и «Братство Змеи», и, собственно, розенкрейцеры, от которых отпочковалось множество ростков типа «Золотых Розенкрейцеров», «Розенкрейцеров Черного Орла» и других загадочных партий. Подчеркиваю, это всего лишь мое мнение! Официально розенкрейцеры объявили о себе в начале семнадцатого века манифестами, открыв цикл своей активности.
– Полагаете, они существуют в наше время?
– Почему бы нет? Интерес к тайным обществам не угасает, даже, по-моему, растет. История братства овеяна легендами – я не стану их перечислять. Замечу лишь, что на протяжении веков они всячески маскировались, придумывая собственный магический язык, символы и даже письменность. Одним из Главных Магистров братства, по слухам, был придворный астролог английской королевы Елизаветы I; многие выдающиеся личности назывались в качестве членов верхушки ордена. Я снова увлекся! – улыбнулся господин Бальзаминов. – На сию тему могу говорить часами. Так вот... одной из мистических реликвий ордена считается печать Тутмоса, с выбитым на ней знаком анкха и цветком: стилизованным изображением розы. Как и о большинстве подобных вещей, начиная с тайных папирусов Тота до меча Экскалибура и чаши Грааля, о которой чего только не выдумывали, – о печати фараона ходили предания, передаваемые из уст в уста, слухи, разговоры. В отличие от других предметов-мифов, о ней знал довольно узкий круг людей. Кто, где и как хранит реликвии ордена – тайна из тайн. О печати Тутмоса известно только одно: ее след теряется после разгрома Ливонского ордена.
– Это тоже ответвление розенкрейцеров? – спросила Ева.
– Не трудно догадаться, – усмехнулся Бальзаминов. – Ливонский орден был создан немецкими рыцарями-крестоносцами и просуществовал до шестнадцатого века. Первоначально он назывался Орденом Меченосцев, по отличительному знаку: белой мантии с изображением на ней красного креста и меча. Орден разгромили русские стрельцы.
– Русские? Значит, может существовать связь с Волгой, со Старицей?
Ученый со все большим уважением взирал на сидящую напротив женщину. Она не только имеет потрясающую внешность – половецкой княжны с доброй примесью славянской крови, этакой русоволосой Кончаковны с характерной линией скул и раскосыми глазами, – но и обладает незаурядным, свободным умом.
– Я сделал в своей книге некоторые намеки, ничего конкретного. У вас на редкость развито ассоциативное мышление. Как вы догадались, что речь идет о Волге?
Ева не любила присваивать чужие лавры, догадка-то принадлежала не ей, а Хромовой, однако пришлось скрыть сей факт в интересах расследования.
– Ра-река, – скромно произнесла она, чуть порозовев. – Пристанище солнечного бога, который решил отдохнуть. Ведь так?
– Именно! – подтвердил Бальзаминов. – Ливонскую войну вел Иван Грозный. Старица городок хоть и маленький, да древний: когда-то он был любимой резиденцией Ивана Васильевича. Оттуда царь руководил войной с ливонскими рыцарями, жил там и молился в Успенском монастыре. Ливонский орден был разбит, хотя войну Россия все равно проиграла. Последний магистр ордена чудом спасся – пришлось ему принять титул герцога, дабы обрести мощное покровительство. С одной стороны, орден получил поддержку; с другой – потерял независимость, и... впрочем, неважно. Магистр по тайному решению Высшего Совета являлся хранителем одной или нескольких реликвий Ордена, которые ему удалось спрятать. Но оттого, что делалось это впопыхах, под угрозой окружения русским войском и захвата в плен горстки рыцарей и самого магистра, произошли некоторые неувязки. Существует несколько версий относительно судьбы реликвий, среди которых якобы находилась печать Тутмоса.
