Девять месяцев до убийства - Куин (Квин) Эллери (электронные книги без регистрации TXT, FB2) 📗
Она сняла перчатки и откинула со лба прядку волос. Грант был уверен — если бы существовал краситель, способный придать волосам такой же каштановый цвет, девицы выстраивались бы за ним в очередь за квартал.
— Да просто проезжал мимо. На пикнике я и словом с тобой не успел перекинуться.
— Чистая случайность, что я вообще оказалась там. И оставаться долго не могла — было некогда.
— Я обратил внимание, что ты не пошла купаться.
— Ах, Грант! Какой славный комплимент. Большинство девушек обращают на себя внимание как раз тогда, когда идут купаться. Может, пойдем посидим на веранде? Я принесу тебе чего-нибудь выпить. Шотландский виски, не правда ли?
— Да, именно шотландский виски я пью всегда, но в данный момент я предпочел бы чаю со льдом.
— Правда? Сейчас принесу.
Она вернулась, и Грант заметил, как ей пришлось скрестить свои длинные ноги, чтобы сесть на неудобное, чересчур низкое садовое кресло. Почему-то это его растрогало.
— Милый у тебя садик.
И снова эта ослепительная улыбка.
— Видел бы ты, во что его превращают дети!
— Дети?
— Да, дети из сиротского приюта. Раз в неделю мы приглашаем нескольких к себе, и тогда тут все стоит вверх дном. Розы они, правда, берегут. Одна малышка просто сидит и смотрит на все происходящее. Вчера я дала ей в ручку мороженое — так она держала его, пока оно не растаяло и не потекло. А один цветок — вон там — понравился, и она решила его поцеловать. Можешь себе представить, каково ей пришлось от его колючек.
— Я и не знал, что ты занимаешься детьми.
Если начистоту, Грант вообще понятия не имел, чем занимается Рэйчел, и до сего момента ему, в общем, были глубоко безразличны ее занятия.
— Я уверена, что мне это приносит больше пользы, чем детям. Я сейчас доделываю свою выпускную работу, и еще остается немного времени. Я уже было подумывала, не поступить ли мне в Корпус Мира. Но потом решила, что есть так много дел и в самой Америке. Даже здесь, в городе.
— Ты просто великолепна, — вдруг услышал Грант собственный голос и не поверил своим ушам.
Девушка вскинула на него глаза, как будто решила убедиться, не ослышалась ли.
— Что ты такое несешь?
— Да вот подумал, который раз я вообще тебя вижу. В первый раз это было на горных лыжах, не правда ли?
— Кажется, да.
— Джилли Харт — вот кто нас познакомил.
— Припоминаю. В той поездке я еще сломала себе лодыжку. Но я что-то в толк не возьму — как ты вообще способен вспомнить про меня? Это при твоем-то многочисленном гареме.
— Ну, не такой уж я плохой, — потупился Грант.
— Я хочу сказать, зачем тебе вдруг понадобилось меня вспоминать? Именно меня? Ведь ты никогда…
— Хочешь сделать мне приятное, Рэйчел?
— Это как же? — недоверчиво спросила девушка.
— Пойди снова в сад и продолжай заниматься тем, чем занималась до моего прихода. Ухаживай за своими розами. А я посижу здесь и погляжу на тебя,
— Это что, твой новый трюк?
— Что-то я и сам ничего не пойму, — пробормотал он.
— Грант! Зачем ты приехал? Говори прямо!
— Что-что?
— Я спрашиваю, зачем ты приехал сюда?
— Понятия не имею.
— Будь добр, вспомни, — сказала она, начиная сердиться. — Постарайся.
— Погоди, погоди… А, вспомнил! Я хотел спросить тебя, не ты ли положила во время пикника на сиденье моего «Ягуара» коричневый пакет? Но — черт с ним, с пакетом. Скажи лучше, чем ты удобряешь розы?
Рэйчел присела на корточки. Гранту она казалась сейчас манекенщицей из журнала «Вог».
— У меня нет никакого особого рецепта. Просто смешиваю всякую всячину. Грант, да что с тобой происходит?
Он смотрел, не отрываясь, на необыкновенно красивую загорелую руку, которая легла на его запястье.
ГОСПОДИ, БОЖЕ ТЫ МОЙ! ЭТО СВЕРШИЛОСЬ!
— Если я вернусь к семи, — спросил он, — ты успеешь переодеться?
Рэйчел поглядела на него долгим взглядом и, кажется, начала понимать, что с ним происходит.
— Ну конечно, Грант! — сказала она мягко.
— И ты не будешь против, если я представлю тебе одну теплую компанию?
Ее рука слегка сжала его запястье.
— Ты милый!
— Эллери! Я нашел ее! Я ее нашел! — завопил Грант Эймз Третий в телефонную трубку.
— Кого ты там нашел?
— Ту женщину, которую искал!
— Ту, которая положила пакет в машину? — недоверчиво спросил Эллери.
— Что-что она сделала?
— Положила пакет. В смысле — дневник.
— О… — На некоторое время в трубке воцарилось молчание. — Знаешь, Эллери?
— Не знаю. Что?
— Ни думать забыл про пакет.
Эллери пожал плечами и снова принялся читать доктора Ватсона.
Мне оставалось одно — ждать. Холмс заразил меня своим лихорадочным нетерпением, и чтобы скоротать часы в ожидании его, я стал обдумывать наше нынешнее положение, стараясь применить тот метод, к которому так часто на моих глазах прибегал Холмс.
Немалая доля моих размышлений была связана, естественно, с замечанием Холмса, что под подозрением — четверо, и каждый из них может оказаться Потрошителем. Озадачивали меня и другие фрагменты этой затейливой мозаичной картины: замечание Майкрофта, что брат его собрал еще не все камешки, из которых она должна складываться, было памятно мне, равно как и слова Холмса, что он страстно желает поймать тигра, который бродит по лондонским закоулкам. Хорошо. Допустим, что Потрошитель — один из этих четверых. Знает ли сам Холмс, кто именно, коли отправился его ловить? И почему необходимо вначале поймать его, чтобы понять, кто именно из четырех Потрошитель?
Какое счастье я испытал бы, доведись мне в тот миг найти разгадку этого дела! Но я был поражен слепотой и ничего не понимал, чувствуя себя полным ничтожеством.
Так текли час за часом. Единственный раз произошло нечто, внесшее некоторое разнообразие в их монотонность. Посыльный — мальчишка в красивой униформе — принес письмо, адресованное нам на Бейкер-стрит.
— Депеша от мистера Майкрофта Холмса мистеру Шерлоку Холмсу, сэр.
— Мистер Холмс в настоящий момент отсутствует, — ответил я. — Но письмо можете вручить мне.
Я отпустил посыльного и стал рассматривать конверт. Он предназначался для посланий из Министерства иностранных дел, куда был приглашен на работу Майкрофт, и был не запечатан. Меня так и подмывало открыть его, но я, разумеется, не позволил себе ничего подобного. Я положил письмо в карман и снова принялся расхаживать по квартире. Час за часом, а от Холмса не поступало никаких известий. Время от времени я подходил к окну и смотрел в туман, который опустился на Лондон. Ночь как по заказу для Потрошителя — подумал я, едва сгустились сумерки. Но ведь та же самая мысль могла прийти в голову и кровожадному безумцу! Не успел я об этом подумать, как тотчас же, будто в театре, вошел уличный мальчишка с письмом от Холмса. Он терпеливо дождался, пока я дрожащими руками вскрою конверт.
«Мой дорогой Ватсон!
Дайте этому мальчишке полкроны за его труды и приходите как можно быстрее ко мне, в морг на Монтегю-стрит.
Шерлок Холмс»
Мальчишка, заспанный и взъерошенный, наверняка никогда еще в жизни не получал чаевые в таком размере. Но я испытал такое облегчение, что дал ему целую крону.
Через минуту я уже сидел в кэбе и погонял возницу, который опасался быстро ехать сквозь густой туман, превративший улицы Лондона в некое подобие прачечной. По счастью, у него был какой-то инстинкт, выводивший на верный путь, — как у почтового голубя. Не прошло много времени, когда я услышал:
— Дверь справа, хозяин. Потом прямо. Да смотрите, как бы вам не заехало по носу этой проклятой дверью.
Я ощупыо нашел дверь, вошел, пересек двор и оказался в морге, где за столом на возвышении увидел Холмса.
— Новая жертва, Ватсон, — сказал он мне вместо приветствия замогильным голосом.
Доктор Мюррей и слабоумный тоже присутствовали при сем: доктор стоял молча за столом, а Майкл-Пьер прислонился к стене с лицом, искаженным от страха.
