Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
…В эту тяжелую июльскую ночь 1943 года мозг Елисеева сверлил вопрос: а почему бы самостоятельно не выполнить то задание, которое ему обещали дать? И тут же — червь сомнения: одно дело — задание, а другое… Кто поверит ему, что он стал немецким агентом только потому, что самостоятельно решил проникнуть в немецкий разведывательный орган? Ему ведь вправе предъявить обвинение: «А не стал ли ты, Елисеев, таковым ценой предательства?» И попробуй докажи, что это не так. Время военное, не всегда обстоятельства позволяют досконально разобраться, что к чему. Иногда достаточно одного подозрения…
«Да, в затруднительное положение попал ты, Андрюша. Решай один. Посоветоваться не с кем».
А следователь… Одно из двух: либо он превосходно играет роль «своего», либо и есть тот самый человек, которому можно довериться. По крайней мере, такую попытку стоит сделать. Другого выбора нет.
Теперь Елисеев ждал встречи с ним.
Снова тот же пакгауз. Тот же стол. Те же графин с водой и жестяная кружка. И напротив тот же следователь. Но теперь Елисеев смотрел на него другими глазами. Нет, усики самые обыкновенные, очень даже идут ему. Лицо вовсе не коварное, а скорее доброе, с мягким, задумчивым взглядом. Фигура — как у настоящего атлета. Видать, дружит со спортом.
— У вас нет оснований падать духом, — весело начал следователь. — Я принес вам эликсир бодрости. Хотите знать последние новости? Несколько дней назад под Курском началась битва, какой еще мир не видывал. Как гласят немецкие сводки, 5 июля доблестные германские войска перешли в стремительное наступление из районов Орла и Белгорода. Однако сейчас тон сводок, мягко говоря, не такой бодрый. Да и чего радоваться немцам, если Западный и Брянский фронты прорвали их оборону? Остановить русских не удается. Мое начальство в панике.
Впервые со дня пленения с Елисеевым заговорили о фронтовых делах. И хоть Андрей услышал эти вести из уст человека, которому можно верить и не верить, они показались ему вне всякого сомнения реальными, возможно, потому, что очень хотелось именно такого поворота событий. Сердце радостно забилось… А чему, собственно, радуется следователь?
— Кто вы? — Елисеев больше не мог заставить себя удержаться от этого вопроса.
Следователь внимательно посмотрел на Елисеева. Глаза у него какие-то глубокие-глубокие. Что в них?
Голос его дрогнул:
— Я верил, что вы спросите… Боялся отпугнуть вас… Я тот самый летчик…
Через несколько минут Борис рассказывал:
— Есть в Харьковской области город с чудным названием — Изюм. Там я рос, окончил десятилетку. Потом поступил в военное училище. Курсант. Служба в морской авиации. Все шло своим чередом. И вот — война… Мне жестоко не повезло… Плен. Лагерь. А потом… вот эта работа.
— Судя по всему, неплохо справляетесь с ней. На вашем френче, видел, болталась немецкая медаль.
— За зимнюю кампанию. Таких железяк Гитлер начеканил пропасть. Это своего рода немецкое самовнушение: никакого разгрома под Москвой и Сталинградом не было, виновата русская зима, сумел счастливо перезимовать — молодец, солдат! Мужайся, летом с лихвой возьмем свое! Но и лето не помогает. Реванш под Курском не получается… Вы опять хмуритесь? Не бойтесь, никакой каверзы не готовлю. В этом вы убедитесь. Только нужно, чтобы вы возвратились к партизанам.
— В качестве немецкого разведчика?
— Если угодно.
— Но меня свои же расстреляют!
Пока получается так, как и рассчитывал Елисеев: не он сам предложил этот вариант, а сотрудник фашистской разведки. Лишь бы вырваться отсюда, а там он знает, что делать.
— Вот что, Андрей, — следователь впервые назвал Елисеева по имени. — Я хорошо присмотрелся к вам. Я знаю, кто вы. Товарищи по отряду могут гордиться вами. Ни секунды не сомневаюсь: вырвись вы отсюда сегодня — завтра будете у них. И я хочу помочь вам. Еще хочу, чтобы и вы мне помогли.
— Каким образом?
— Помните, вы посоветовали моему летчику возвращаться на свой берег? Свяжите меня со своими. Это все, что от вас требуется… Явитесь в особый отдел и все расскажете…
Елисеев не спешил с ответом.
— Вы все еще колеблетесь! — нарушил молчание следователь. — Я вам верю. Поверьте и вы мне.
— Почему другие не связали вас с партизанами?
— С другими у меня не было подобного разговора.
После непродолжительной паузы Елисеев сказал:
— Иного выхода у меня нет. Что я должен делать?
— У нас мало времени. Приступим прямо к делу, — сказал Борис. — Слышали про «Виддер»? Это условное название немецкой армейской разведгруппы в Локте. «Виддер». В переводе на русский — баран. Главный штаб разведки и контрразведки «Виддера», а официально «Абвергруппы-107», находится в Орле. Руководит им некий Гебауэр. Гебауэр. Филиалы «Абвергруппы-107» находятся в Локте, Бежице, Трубчевске, Унече, Новозыбкове. Запомнили? В Локте, Бежице, Трубчевске, Унече, Новозыбкове. Во главе локотской оперативной группы, заменив недавно Гилькенштейна, стал капитан Гринбаум. Гринбаум. Я подбираю и готовлю агентов, которых засылают не только к партизанам, но и в тыл Красной Армии, а то и просто подсылают к населению, чтобы выявить помогающих партизанам. Сейчас сколачивается еще одна группа агентов, в основном из девиц. Их забросят в партизанские отряды, дислоцирующиеся в Суземском, Навлинском и Трубчевском районах. Я предоставлю вам возможность познакомиться с этими куклами.
«Имею ли я право связывать его со своими? Но если и он свой? Свой человек в логове врага — да это же редкая удача! Нет, надо продолжить игру».
— Вы все еще сомневаетесь? — откуда-то издалека доносится голос следователя.
— А чем вы можете развеять сомнения? — Елисеев старался быть предельно осмотрительным.
Следователь развел руками.
— Если я что и сделаю для вас, вы все равно можете сказать, что это подстроено немецкой разведкой.
«Пожалуй, он прав, — подумал Елисеев. — Но если это так, тем лучше!»
— Вместе со мной, — сказал он, — попала сюда одна девушка. Вы можете ее спасти?
— Кто она?
— Зовут ее Таня. Таня Землянова. Тяжело ранена в руку.
Следователь медленно покачал головой.
— Боюсь, это невозможно. Вот если бы я действительно втягивал вас в провокацию по плану «Виддера», то Гринбаум наверняка пообещал бы освободить ее. А в данной ситуации… Не знаю… Не будь ранения, ее еще можно было бы как-то ввести в толпу мирных жителей, а уж оттуда перевести, например, в подсобные рабочие. Но к раненым немцы относятся мстительно — ты есть тот, кто стрелял в германских солдат… Вчера я был свидетелем жуткой картины. На машине в лагерь привезли около 30 окровавленных партизан. Наверно, бились до последнего. Кое-как выбрались из кузова. У одних раны запеклись, у других — кровоточили. Наивно полагать, что им оказали первую медицинскую помощь. К ним подошел толстый немецкий офицер. Переводчик перевел его слова: германское командование готово помиловать тех, кто станет служить «новому порядку». Таким путем немцы пытаются набирать «армию Каминского». Партизаны ответили молчанием. Тогда офицер распорядился отделить от них человек десять. Если они, сказал немец, не примут предложение, то их немедленно уничтожат. Один из раненых, придерживаясь за плечо товарища, крикнул: «Мы — советские партизаны! Родину не продадим!» Выслушав переводчика, офицер что-то пролаял солдатам и полицейским. Те взяли длинные, метра два, дубовые палки, очень увесистые. Я видел немало страшного, но это…
Следователь сжал пальцами виски, закрыл глаза и тут же с выражением сострадания и боли весь содрогнулся, простонал: «Нет!» Несколько приглушенно продолжил:
— Когда стало тихо, обезображенные трупы начали бросать в кузов. И среди них обнаружили живого, притворившегося мертвым. Один солдат сказал ему: «Иди туда». И показал жестом — к тем живым, которые стояли кучкой и с ужасом наблюдали за этой дикой расправой. В тот момент, когда несчастный повернулся спиной к палачу, чтобы пойти к своим, солдат схватил дубовую палку обеими руками и изо всей силы ударил несчастного по пояснице. Бедняга взметнулся, его спина изогнулась, пятки коснулись головы. Он упал и, конвульсивно дернувшись, больше не шевелился… А живых погрузили в кузов вместе с растерзанными и увезли. Вы понимаете — куда…
