Конец фирмы Беняева(Записки следователя) - Василенко Иван Дмитриевич (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Посылка? — спросил Запара.
— Так точно. И от кого бы, вы думали? — Глаза у Чуднова лукаво блеснули. — От самого Беняева! — выпалил он.
— Неужели? — смотрел я с удивлением на ящик, читая обратный адрес: «г. Днепропетровск, площадь Шевченко…»
В посылке были мягкие и жесткие кожевенные товары.
— Ну молодец! Вот и доказательства! Как тебе это удалось? — с восторгом спросил Запара.
— Удалось, — улыбнулся Чуднов. — Искал задержанных с обувью и напал на след. Установил старых дружков Беняева. Интуиция подсказала.
— И кто они?
— Прокофьев Степан, Вилиус. Беняев поддерживает с ними связь, — стал рассказывать Чуднов. — Я вышел на них и хотел допросить. Направил повестки — не пришли. Тогда я решил сам поехать к Прокофьеву. Он набычился, слова не вытянешь. Как вдруг явилась жена его, Авдотья. Увидала меня с ним за столом и набросилась: «Нового барыгу нашел? На, возьми! Это последняя! Придет еще одна — в милицию отнесу». И поставила передо мной на стол вот эту посылку. Я прочитал обратный адрес, вызвал соседей и вскрыл ящик. Вот и все. Затем Авдотья рассказала мне о связях мужа с Беняевым. Короче, ОБХСС Одессы начало дело.
— Ну, а Прокофьев? — спросил я.
— Признался. Выдал дружков. Сделали у них обыск. Нашли кожтовары и подпольную мастерскую по изготовлению обуви.
— Молодцы, а вот мы топчемся на месте, — вздохнул Запара.
— Ага, чуть было не забыл, — спохватился Чуднов. — Письмо Прокофьеву от Беняева, — протянул мне свернутый вчетверо лист бумаги. — В посылке было.
«Здравствуй, Степан! — писал Беняев разборчивым, похожим на женский, почерком. — Поклон тебе и семье! Получай очередное. Не задерживай деньги. Достану еще — вышлю. Ну, будь здоров! Не кашляй! 2200 рублей шли немедленно».
— Что же будем делать дальше? — спросил Запара.
— Нанесем визит Беняеву, — ответил я.
— А чего тянуть, основания уже есть, — поддержал меня Чуднов.
— С обыском пойдем в воскресенье утром, — уточнил я свое решение.
— В выходной день? — удивились оба.
— Да, — улыбнулся я. — Полагаю, что Беняев принимает «гостей» или ночью, или в воскресенье. Вот мы и проверим.
Два дня мы готовились к обыску. Все было продумано до мелочей, учтены все постройки в усадьбе, где могли быть ценности, возможные тайники.
Когда в воскресенье утром мы подошли к дому Беняева, там уже все бодрствовали. Сам хозяин, опираясь на трость, шел с крыльца нам навстречу.
В несколько минут все выходы из особняка мы перекрыли. Я, Чуднов, Запара, понятые и два эксперта из бюро товарных экспертиз зашли в дом.
— Что за делегация в такую рань? — деланно удивился Беняев.
Я предъявил ему постановление на обыск и арест имущества.
— По какому праву? — возмутился Беняев. — Что вы хотите у меня, инвалида, найти? Я буду жаловаться! Это произвол!
К нему подключились дочь, домработница Суховей.
Я попросил всех Беняевых собраться в одной комнате и сидеть тихонько, не мешать нам.
Беняев не стал больше спорить и велел своим домочадцам собраться в прихожей.
Начали обыск.
Ценные вещи: хрустальные изделия, фарфор, меха, ковры, ювелирные изделия — осматривали с участием экспертов. Эксперты называли артикулы и стоимость. Богатства у Беняева были несметные.
Нас интересовало одно: откуда такое баснословное богатство у этих тунеядцев? Пачки и целые пуки денег мы находили везде: под матрацами, в комоде, в вазах, среди книг в шкафу и даже в холодильнике.
— Денег, как говорят, куры не клюют, — возмущались понятые.
— О! Посмотрите, какой документик Беняев бережет, — протянул мне Запара в золоченой рамочке документ со свастикой.
«…Выдано, — переводил я с немецкого на русский, — господину Беняеву… комендатурой… на частное предприятие…»
— Папеньку силой заставили обшивать офицеров, — подскочила ко мне дочь Беняева Мальвина.
В кладовой мы обнаружили тайник, а в нем разную кожу для обуви, двести пар подошв фабричной рубки.
— Откуда это у меня? — взялся за голову Беняев.
— Не ваши? Кто же вам их подсунул? — спросил, улыбаясь, Чуднов.
— Ей-богу, не мои, сном-духом не знаю, — разводил руками Беняев.
— Странно! Вы что, дом сдавали в аренду? — вмешался в разговор Запара.
— Нет, не сдавал, — ответил Беняев.
— Нехорошо, Василий Андрианович, обманывать. Нас ведь провести трудно, — пристально посмотрел я на Беняева.
— Ну не помню, богом клянусь вам, не помню, откуда они, эти кожи, — немного изменил он свою версию.
— Придется вспомнить. Не забывайте, что чистосердечное признание суд учитывает при вынесении приговора, — подошел к нему Запара.
В это время один из понятых воскликнул:
— Смотрите, собака таскает по двору деньги!
Все бросились к окну. Действительно, Джигит держал в зубах наволочку, рассыпая вокруг пачки денег.
Мы выбежали во двор. Увидев чужих людей, собака оставила свое занятие, бросилась к нам и зарычала.
— Уберите собаку, — обратился к Беняеву Чуднов.
Через несколько минут все выяснилось: во время обыска во двор вышла Мальвина с наволочкой, набитой деньгами. Она спрятала ее в собачью будку, а Джигит, не поняв ее замысла, выволок наволочку во двор и раструсил деньги по всему двору.
В наволочке было спрятано одиннадцать тысяч рублей.
Время шло, а мы все еще не закончили обыск в доме. Большинство ценностей хранилось тут где попало и как попало: под толстым слоем пыли в углу свалены дорогие картины; старинные книги в кожаных переплетах, отделанные серебром, валялись на полу, на подоконниках, на лежанке.
В двенадцать часов дня к Беняевым кто-то громко постучал.
Открыв дверь, мы увидели Заровского.
— О, заходите, заходите. Мы вас ждем. Что у вас в портфеле? — улыбнулся Запара.
Заровский, поняв ситуацию, хотел бежать, но дверь уже была заперта. В портфеле у него оказалось двадцать пар кожаных подошв фабричной рубки.
— Откуда у вас подошвы? — спросил я.
— Нашел, гражданин следователь. Нашел, и все тут. Слыхал, Беняев принимает, вот и принес. Не думайте, что я вор. Давно завязал. Вот вам крест! — торопливо закрестился он.
Я распорядился отправить его в камеру предварительного заключения.
Не прошло и часа, как в дверь снова постучали. Явился новый слуга Беняева — Симахин из Павлограда.
С ним разговор был коротким. Симахин сознался во всем. Он сапожник. В течение трех лет покупал у Беняева мягкую и жесткую кожу. Подтверждая свои показания, Симахин выложил на стол триста сорок рублей.
Я позвонил старшему следователю прокуратуры Карпову и попросил его подробно допросить Симахина, а затем выехать с ним в Павлоград и произвести у него обыск.
Только под вечер мы закончили обыск дома Беняева. Необходимо было еще осмотреть подвал, чердак и сарай. Чтобы ускорить обыск, я решил разгруппировать участников обыска. Запару с одним понятым послал на чердаке производить обыск, Чуднова с другим понятым — в подвале, а я с третьим понятым стал осматривать сарай.
Сарай был превращен в мусорную свалку. Под самое незастекленное окно навалены кучи хлама.
— Здесь и смотреть-то нечего, — шепнула мне понятая.
— Папенька давно собирается ломать сарай, да все руки у него не доходят, — сообщила Мальвина, следуя за нами.
Я же не мог повернуться и уйти. Внутреннее чутье останавливало меня. Поднял палку и стал ковыряться в мусоре.
— Что вы там ищете? Не золото ли? — с ехидной улыбкой спросила Мальвина.
Не обращая на нее внимания, я поднимал тугие, сбитые временем пласты мусора. Внезапно наткнулся на бережно упакованный бумажный тюк. Разрезав, веревки, вытащил оттуда пачку пятидесятирублевок.
— Ха! — сверкнула на меня глазами Мальвина. — И везет же вам. Если бы я знала, давно бы этот мусор перерыла.
