Сыщик-убийца - де Монтепен Ксавье (электронная книга .txt) 📗
— Родные навещают ее?
— Не знаю, — пробормотал доктор, которого эти настойчивые вопросы, видимо, смущали. — Я не знаю, что происходит в больнице вне времени моей службы… Для нас это только больные, и очень часто мы даже не знаем их имен.
Клодия была слишком умна, чтобы не понять, что больше ничего не добьется.
Всякие дальнейшие расспросы могли только возбудить подозрения доктора.
Да и что было ей за дело до всего этого? Она не могла предположить, чтобы шарантонская сумасшедшая была вдовой герцога Сигизмунда де Латур-Водье, и поэтому прекратила бесполезные вопросы.
— Благодарю вас, доктор, вы сказали мне все, что я хотела знать. Может быть, я скоро покажу вам особу, о которой говорила, если ее родные решатся испытать все для ее излечения.
— Помните только, что ничего невозможно, если неизвестна настоящая причина болезни.
— Я не забуду этого; я справлюсь и в один из ваших ближайших визитов передам все, что узнаю.
На этом разговор кончился. Этьен встал.
— До завтра, сударыня, — сказал он.
— До завтра, доктор, — ответила Клодия, протягивая руку.
«Он честолюбив, — подумала она. — Он будет служить, если мне понадобится его помощь».
Рене Мулен вышел из дома на Берлинской улице очень довольный.
Он поспешно вернулся к Жану Жеди, который ждал его на углу улицы Клиши.
— Что, должно быть, дело идет на лад? — вскричал старый вор, увидев его сияющее лицо.
— Как по маслу!
— Ты принят?
— В качестве метрдотеля.
— Когда же ты должен вступить в должность?
— Завтра утром.
— Получил задаток?
— Да, в счет будущего жалованья. Вот три луидора на вашу долю.
Жан Жеди подбросил золотые монеты на ладони и весело опустил их в карман жилета.
— Если это она, то это самые пустяки… Она не так должна платить нам!
— Конечно! — согласился Рене. — Но пока приходится ждать… Займемся теперь нашими делами.
— Какими делами?
— Во-первых, отошлем Лорану его деньги.
— Ты этого решительно хочешь? — спросил со вздохом Жан Жеди.
— Да, ведь я объяснил вам, почему это необходимо. Потом вы отнесете бумажник в кабачок на Амстердамской улице: я не хочу, чтобы меня там видели. Вот вам бумажник, скажете, что вы нашли его на улице, выдумайте какую-нибудь историю.
— Это нетрудно. Увидимся сегодня?
— Нет, но надо условиться, где мы будем встречаться.
— Придумай как знаешь.
— Так вот что! Каждое утро в восемь часов гуляйте на этом углу, где мы теперь стоим… Я тоже буду приходить сюда. Старайтесь не пропускать ни одного дня: может случиться, что вы не придете как раз тогда, когда мне нужно будет сообщить вам что-нибудь важное.
— Не бойся, старина… Каждое утро я буду здесь на часах; только вот что: утром ведь светло, на нас могут обратить внимание. Не лучше ли бы нам сходиться по вечерам?
— Вечером я не всегда, может быть, буду свободен. Впрочем, если выдастся свободная минутка, я буду часам к одиннадцати приходить в «Серебряную бочку»…
— Хорошо! Но скажи, пожалуйста, какой у тебя план? Это меня очень занимает!
— К чему теперь разговаривать о плане, который обстоятельства могут неожиданно изменить? Будьте только уверены, что скоро мы узнаем, одно ли и то же лицо мистрисс Дик-Торн и ваша незнакомка с моста Нельи… в чем я немного сомневаюсь…
— А! Ты сомневаешься?
— Да, но я могу ошибаться так же, как и вы. Впрочем, повторяю, скоро все это объяснится. А теперь пока, до свидания… до завтра.
Они расстались, и Жан Жеди прямо отправился в кабачок на Амстердамской улице.
— Не знаете ли вы господина Лорана? — спросил он хозяина погребка.
— Этот слуга теперь без места, он был здесь недавно.
— Я был тут в одно время с ним, поэтому и пришел сюда, думая, что вы его знаете. Вот это принадлежит ему.
И Жан Жеди подал изумленному кабатчику бумажник. Тот, естественно, попросил объяснения.
— А! Это очень просто. Я шел со станции на улицу Сен-Лазар. Какой-то господин впереди меня уронил бумажник, я поднял его и хотел отдать владельцу, но тот куда-то исчез, и я не смог его найти. Тогда я вспомнил, что видел его здесь и что он разговаривал с вами… Вот я и пришел.
— Благодарю за вашу любезность… Я уведомлю Лорана… Не хотите ли выпить стаканчик?
— Не откажусь!
После дарового угощения Жан Жеди направился домой.
«А ведь хитрый малый этот Рене Мулен, — думал он дорогой. — Свое дело знает!… И теперь я гуляю, ем, пью, всегда деньги в кармане, а он работает за двоих. Черт возьми! Такой помощник не даром возьмет свою долю!»
Отправив деньги Лорану, Рене Мулен направился на улицу Нотр-Дам-де-Шан.
Было уже поздно, когда он позвонил в дверь Берты. Бедная девушка уже второй день не видела механика. Она начинала беспокоиться, опасаясь каких-нибудь новых неожиданных несчастий.
Она знала, что Рене Мулен должен был помогать Жану Жеди перебраться на новую квартиру, но это не могло отнять много времени, и отсутствие Рене продолжало оставаться необъяснимым.
Его звонок застал ее за приготовлением скромного ужина. Волнуемая страхом и надеждой, она поспешила открыть.
Берта не узнала его с первого взгляда и подумала, что это какой-нибудь чиновник, и ее беспокойство обратилось в испуг.
Механик поспешил ее успокоить.
— Как, мадемуазель, — вскричал он с улыбкой, — неужели метаморфоза так велика, что ваш лучший друг кажется вам чужим?
— Вы! Это вы! — прошептала девушка, бледнея и краснея. — О! Как вы меня испугали!
— Почему же?
— Вас так долго не было, что я начала уже думать, что с вами случилось какое-нибудь несчастье. Теперь я вас не узнала и вообразила, что пришли ко мне с дурными вестями о вас.
— Э! Боже мой! Какое же несчастье могло со мной случиться? Кажется, мне не грозит теперь ни малейшей опасности.
— Господин Рене, — возразила печальным голосом Берта, — вы забываете о ваших тайных врагах. Вспомните тех людей, которые тайком проникли к вам, чтобы украсть письмо и положить на его место бумагу, которая должна была погубить вас…
— Да, это правда, — прошептал механик.
— После того что я услышала вчера от Жана Жеди, я много, очень много думала. Что руководило этими людьми, которые взяли письмо, не дотронувшись до банковских билетов и золота?
— Конечно, это не обыкновенные воры.
— Чего они хотели?
— Уничтожить письменное доказательство преступления — это так ясно, что бросается в глаза.
— Их появление на Королевской площади доказывает, что ваш арест был делом их рук. Вы спаслись, против ожидания, но будьте уверены, что они не оставят вас в покое. За вами, поверьте мне, следят, ищут нового случая погубить, на этот раз окончательно, и если случай замедлит представиться, его подготовят… Вот почему я боюсь за вас.
— Вы преувеличиваете, мадемуазель!
— Я преувеличиваю? — повторила Берта. — Докажите это. Я сама хотела бы быть спокойной. Докажите, что я ошибаюсь?
— Я тоже, как и вы, думаю, что за мной следят. Да, один из преступников, которых мы ищем, узнал, что я в Париже и что у меня есть письмо, которое может его скомпрометировать. Он нашел способ уничтожить письмо. Его цель достигнута. Зачем же ему теперь заниматься мною?
— Затем, что вы опасны, и он это хорошо знает.
— Ну что же, я готов бороться.
— Он сильнее вас, так как, должно быть, занимает высокий пост.
— Так вы считаете рассказ Жана Жеди верным?
— Да… я думаю, что герцог де Латур-Водье действительно один из убийц доктора на мосту Нельи.
— Э! Мадемуазель, я имею основание думать, что начальные буквы, на которых построил свою догадку Жан Жеди, ничего еще не доказывают: есть еще герцоги, имена которых начинаются с тех же букв.
— Вы должны были отыскать бумаги того нотариуса. Они у вас?
— Нет, и, по всей вероятности, мы никогда их не увидим.
