Дело о светящихся пальцах - Гарднер Эрл Стенли (читаем книги .TXT) 📗

– И когда вы вновь достали завещание?

– Это произошло тогда, когда она проснулась, то есть в полседьмого утра. Я тут же дала ей эти злополучные таблетки, она запила их водой из стакана, но захотела кофе, сразу же после лекарства, поэтому я позвонила в звоночек и попросила экономку принести кофе. Примерно в это же время заступила на дежурство дневная сиделка. У меня было время лишь на то, чтобы вытащить завещание из-под простыней. Элизабет наблюдала за моими действиями, улыбнулась, кивнула и сказала: «Правильно, Викки». Я поэтому поняла, судя по ее виду, что она закончила его. Мистер Мейсон, теперь это по-настоящему честная перед богом правда.

– Почему вы не рассказали мне об этом раньше?

– Потому что боялась: вы могли бы подумать, что… ну вы могли бы подумать, что завещание действительно не закончено.

– А никто в комнату не заходил после того, как Нелли положила эти таблетки на блюдце?

– Никто.

– Мы отвезем вас в аэропорт, – сообщил Мейсон. – Я хочу, чтобы вы улетели первым ближайшим рейсом в Гонолулу. Я хочу также, чтобы с борта самолета вы направили телеграмму окружному прокурору о том, что некоторые неотложные деловые обязательства, связанные с поручениями вашей покойной сестры, заставили вас спешно вылететь в Гонолулу, что вы будете поддерживать контакт с ним и что он может рассчитывать на ваше сотрудничество, но дела покойной Элизабет Бейн настолько серьезны, что ваш адвокат посоветовал вам сразу же вылететь в Гонолулу.

– Но какие дела?

– У вашей сестры есть недвижимость в Гонолулу, не так ли?

– Да. Масса. Мы живем в одном из ее коттеджей. У нее их там целая сеть.

– Вам вовсе не обязательно рассказывать всем, какие у вас дела.

– Но, боже мой, что я буду делать, когда доберусь туда?

– Туда вы не доберетесь.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду то, что вас вызовут назад.

– Тогда зачем лететь?

– Потому что это самый элегантный способ убрать вас в тихое место. Вы не убегаете, поскольку от своего имени посылаете окружному прокурору телеграмму. Вы избираете удобный для вас вид транспортного передвижения под своей собственной фамилией, и я, как ваш адвокат, беру на себя ответственность, разрешая ваш выезд в Гонолулу.

– Какая-то дикая чушь. Неужели я должна все это исполнять? – пожала плечами Виктория Брэкстон.

– Это, – терпеливо разъяснил Мейсон, – не чушь и не моя прихоть, а единственно благоразумный выход из создавшейся ситуации. Далее, я предупреждаю вас – не обсуждайте это дело ни с кем. Ни при каких обстоятельствах не обсуждайте это с полицией или окружным прокурором, если меня нет рядом. Понимаете?

– Я все еще не вижу…

– Будете выполнять мои инструкции?

– Да.

– Все, как я сказал?

– Да.

– О’кей. – Он обернулся к секретарше: – Делла, отвези мисс Брэкстон в аэропорт.

Глава 16

Сразу после обеда Пол Дрейк заглянул к Перри Мейсону. Тот и не старался скрыть своего беспокойства.

– Пол, как там дела в Новом Орлеане? Бейн признался?

– Перри, полиция на этот раз нема как рыба – ни капли информации. Хотя нет, одно сообщение они все же сделали.

– Какое?

– У них есть ордер на твой арест.

– По поводу чего?

– По обвинению в бродяжничестве.

– Что-нибудь еще?

– В смысле этого обвинения?

– Да.

– Нет. Разве этого не достаточно?

– Они не могут добиться моей выдачи по обвинению в бродяжничестве и прекрасно знают об этом. Это месть за то, что я их обвел вокруг пальца.

– Они что, с ума сошли?

– Пусть они сходят с ума. Но ты ведь пришел сюда не только с этой новостью?

– Лейтенант Трэгг что-то накопал.

– Что именно?

– Что-то сенсационное.

– Улика, что Натан Бейн убил свою жену?

– Не думаю, – ответил Дрейк со значением. – Эта улика, как говорят мои источники, свидетельствует как раз об обратном – он не причастен к убийству Элизабет Бейн.

– Хотел бы я увидеть эту улику.

– Перри, могу только сообщить одну деталь, – продолжил Дрейк. – У них есть в этом деле действительно какая-то сногсшибательная улика, которую они так старательно держат в секрете, что никто не знает, что это такое.

– Что за улика?

– Я не смог узнать.

– Связана ли она с кем-нибудь из близких родственников покойной или лиц, вхожих к ней в дом? А может быть, они установили, что это самоубийство?

– Все, что мне известно, – это сверхсекретная улика.

– А шанса нет узнать о ней немножко больше?

– Большое жюри как раз сегодня заседает, – уточнил Дрейк. – Они рассматривают, в частности, и это дело. У меня есть один человек, а у него есть выход на Большое жюри. Возможно, он раскопает для тебя что-нибудь побольше. Мне также известно, что бюро окружного прокурора в ярости, поскольку Виктория Брэкстон не является для допроса по некоторым обстоятельствам этого дела.

– Она в поездке, – подчеркнуто бесстрастным тоном уточнил Мейсон. – У нее деловые интересы в Гонолулу, и поэтому она была вынуждена выехать на Гавайи.

– Это ты так считаешь, – с нескрываемой иронией отреагировал Дрейк.

– Она, – разъяснил Мейсон, – во всем, что касается ее имущественных прав, действует по совету своего адвоката, каковым я как раз и являюсь.

– Ну тогда все превосходно. Только окружной прокурор почему-то так не считает.

– Ему придется переменить свое мнение. Что-нибудь еще, Пол?

– Наша полиция консультировалась по телефону с лейтенантом Трэггом в Новом Орлеане. Этим утром они что-то нашли, что считают крайне важным…

Его прервал резкий телефонный звонок. Делла Стрит взяла трубку, послушала и протянула ее Дрейку:

– Пол, это тебя.

– Хэлло, – сказал Дрейк, взяв трубку. – Да… О’кей, дай его мне… Кто еще знает об этом?.. О’кей, спасибо. Будь здоров. – Он повесил трубку, обернулся к Мейсону и произнес: – Вот тебе и ответ. Большое жюри только что вынесло Виктории Брэкстон обвинение в убийстве первой степени. [5]

– Пол, все-таки что это за улика? – вздохнул Мейсон.

– Никто не знает. Она – секрет.

– Но если они представили ее Большому жюри, то какой же это секрет? Ведь об этом тут же все узнают!

– Вовсе не обязательно, Перри. Официально они могли представить Большому жюри лишь часть улик, а неофициально окружной прокурор мог тихонько шепнуть на ушко кому-либо из жюри о том, что у него есть неоспоримая улика, которая требует дополнительной проверки.

– У меня такое предчувствие, что готовится какая-то бомба, – покрутил головой Мейсон. – Делла, – он повернулся к ней, – пошли телеграмму Виктории Брэкстон прямо на борт самолета с предложением срочно вернуться обратно в Лос-Анджелес. Мне кажется, что мы обязательно должны это сделать хотя бы для того, чтобы показать, что мы не боимся выдвинутых обвинений и готовы доказать невиновность своей клиентки в открытом судебном процессе.

– Мне что, сообщить ей, что готовится бомба? – лукаво осведомилась Делла Стрит, держа карандаш и открытый блокнот наготове.

Мейсон немного задумался и, улыбнувшись каким-то своим мыслям, сказал:

– Пошли ей телеграмму следующего содержания: «Возвращайтесь обратно немедленно. Ничто не забыто».

Глава 17

Судебный процесс «Народ штата Калифорния против Виктории Брэкстон» [6] открылся в обстановке напряженного ожидания, столь характерного для спортивной борьбы двух лидеров чемпионата, которые до этого не знали поражения. Пытаясь мысленно разобраться в ситуации, Перри Мейсон окинул взглядом переполненный зал. Мало на кого он мог рассчитывать, чтобы отразить или, по крайней мере, ослабить тот удар, который приготовился нанести ему окружной прокурор. Мейсон пока не знал, какими козырями тот располагает.

Окружной прокурор Гамильтон Бергер, седоватый, с повадками увальня-медведя, с трудом скрывал внутреннее ликование, что наконец-то у него превосходное выигрышное дело без каких-либо осложнений и подводных камней. Словно опытный игрок, он в начале процесса совершал предварительные ходы со спокойной уверенностью человека, знающего, что у него на руках козырные карты. У обвинения были факты, которые соткали целую паутину косвенных улик, вполне достаточных для передачи дела на рассмотрение Большого жюри. Однако их вряд ли хватило бы для вынесения приговора на судебном заседании. Мейсон был уверен, что Гамильтон Бергер, несомненно, держит в резерве улику, которая может решить исход дела.