Рождество Эркюля Пуаро - Кристи Агата (книги без сокращений txt) 📗

— Прошу прощения, мадам. Среди англичанок лишь очень немногие знают толк в la toilette [33]. Платье, которое было на вас вчера, отличалось изяществом и оригинальностью. Очень эффектный и вместе с тем изысканно-простой фасон.

— Зачем вы пожелали видеть меня? — нетерпеливо спросила Лидия.

— Вот зачем, мадам, — стал вдруг серьезным Пуаро. — Как я уже сказал, ваш муж обратился ко мне с одним предложением и был при этом крайне настойчив. Он хочет, чтобы я занялся расследованием этого убийства. Он просит меня остаться и предпринять все возможное, чтобы добраться до истины.

— Так в чем же дело?

— Я не могу принять этого предложения, не получив согласия хозяйки дома.

— Естественно, я не могу не поддержать мужа, — холодно отозвалась Лидия.

— Да, конечно, мадам… Но мне требуется несколько большее, нежели формальное согласие. Вы на самом деле хотите, чтобы я принял участие в расследовании?

— А почему бы и нет?

— Давайте будем говорить откровенно, мадам. Ответьте: вы хотите выяснить правду?

— Конечно, хочу.

Пуаро вздохнул.

— Неужели вам нечего сказать мне в ответ, кроме общих фраз?

— Я воспитана в определенных традициях, — заметила Лидия. Она прикусила губу и, немного поколебавшись, все же решилась:

— Что ж, возможно, и в самом деле лучше говорить откровенно. Я вас прекрасно понимаю и ценю вашу деликатность. Ситуация не из приятных. Мой свекор изуверски убит, и если дознание не сможет вывести нас на наиболее вероятного подозреваемого — Хорбери, — обвинив его в грабеже и убийстве, — а оно, по-видимому, не сможет — неизбежно напрашивается вывод, что убийство совершено кем-то из нашей семьи. А привлечение этого человека к судебной ответственности опозорит и обесчестит всех нас… Так вот, мне совсем не хочется, чтобы это произошло.

— Вы бы предпочли, чтобы убийца остался безнаказанным? — спросил Пуаро.

— На свете, наверное, довольно много таких убийц.

— Это уж точно.

— Одним больше, одним меньше — какая, в сущности, разница?

— А как быть остальным членам вашей семьи? Тем, кто ни в чем не виновен? — спросил Пуаро.

— Что значит, как быть остальным? — удивленно переспросила она.

— Неужели вы не понимаете? Ведь если, как вы надеетесь, убийцу не обнаружат, тень подозрения так и останется на каждом из вас!

— Об этом я не подумала…

— И никто никогда не узнает, кто настоящий убийца… — сказал Пуаро. И тихо добавил:

— А может, вы уже знаете, мадам?

— Вы не имеете права так говорить! — воскликнула она. — Я ничего не знаю! О, хоть бы это был кто-то посторонний, не член семьи…

— Вполне возможно, тут и то и другое, — вполголоса произнес Пуаро.

Она недоумевающе на него посмотрела.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что убийцей может оказаться и член семьи, и посторонний одновременно… Вы не понимаете, о чем я веду речь? Eh bien, пусть это будет лишь домыслом Эркюля Пуаро. — Он пытливо взглянул на нее. — Ну так как мне быть, мадам? Что мне ответить мистеру Ли?

Лидия подняла руки и вдруг беспомощно их уронила.

— Конечно, вы должны принять его предложение, — сказала она.

Пилар стояла посреди музыкальной гостиной. Она напряженно выпрямилась, взгляд метался по сторонам, словно у зверька, учуявшего опасность.

— Как бы мне хотелось уехать отсюда, — сказала она.

— Не тебе одной, — вполголоса отозвался Стивен Фарр. — Только нас отсюда не выпустят, моя дорогая.

— Кто? Полиция?

— Да.

— Это очень нехорошо — иметь дело с полицией, — важно заявила Пилар. — Приличным людям совсем ни к чему попадать в подобные истории.

— Ты имеешь в виду себя? — пряча улыбку, спросил Стивен.

— Нет, — ответила Пилар, — я говорю про Альфреда и Лидию, про Дэвида, Джорджа, Хильду да и, пожалуй, про Магдалину тоже.

Стивен достал сигарету и принялся сосредоточенно ее раскуривать. Затем спросил:

— А почему такое исключение?

— Какое еще исключение?

— Почему ты не назвала среди прочих Гарри? — спросил он.

Пилар рассмеялась. У нее были очень ровные и очень белые зубы.

— Гарри совсем другой! По-моему, он как раз знает, что значит иметь дело с полицией.

— Возможно, ты и права. Он, пожалуй, слишком колоритная фигура, чтобы вписаться в эту семейку. — И вдруг спросил:

— Тебе нравятся твои английские родственники, Пилар?

— Они добрые… Они все очень добрые, — неуверенно произнесла Пилар. — Но мало смеются. Они какие-то невеселые.

— В доме ведь только что произошло убийство, моя дорогая!

— Ах да, — довольно вяло спохватилась Пилар.

— Убийство, — наставительно продолжил Стивен, — вовсе не такое обыденное происшествие, как ты, по своему легкомыслию, полагаешь. В Англии к убийству относятся гораздо серьезнее, чем в Испании.

— Ты надо мной смеешься… — обиделась Пилар.

— Вовсе нет, — ответил Стивен. — Мне совсем не до смеха.

— Потому что ты тоже хочешь уехать отсюда? — посмотрев на него, спросила Пилар.

— Да.

— А этот высокий красивый полицейский тебя не выпускает?

— Я его не спрашивал. Но если бы спросил, он наверняка бы мне отказал. Знаешь, Пилар, мне следует держать ухо востро и быть очень-очень осторожным.

— Это утомительно, — кивнула Пилар.

— Не то слово, моя дорогая. Еще этот ненормальный бельгиец, рыщет по всему дому. Не знаю, будет ли от него толк, но мне он действует на нервы.

Пилар нахмурилась.

— Мой дед был очень-очень богатым, верно?

— Весьма вероятно.

— И кому теперь перейдут его деньги? Альфреду и остальным?

— Смотря что написано в завещании.

— Может, он и мне оставил что-нибудь, — мечтательно заметила Пилар. — Боюсь только, он этого не сделал.

— Не беспокойся, — утешил ее Стивен. — В конце концов, ты — член семьи. Здесь твой дом. Они должны о тебе позаботиться.

— Надо же — мой дом, — вздохнула Пилар. — Все это очень забавно. И одновременно совсем не забавно.

— Прекрасно тебя понимаю, чего уж тут забавного.

Пилар снова вздохнула и, подумав, спросила:

— Как ты думаешь, можно завести граммофон и потанцевать?

— По-моему, нельзя, — неуверенно ответил Стивен, — Не забудь, бессердечная испанка, что в доме траур.

Пилар широко распахнула глаза.

— Но я вовсе не испытываю грусти, — возразила она. — Потому что плохо знала деда… Вообще-то мне нравилось с ним разговаривать, но это совсем не значит, что я должна лить слезы и убиваться из-за того, что он умер. Я не хочу притворяться.

— Нет, ты прелесть!

Пилар предприняла еще одну попытку уговорить его:

— Мы можем засунуть в граммофон какие-нибудь чулки или перчатки, и тогда нас никто не услышит.

— В таком случае пойдем, искусительница.

Пилар радостно засмеялась и, выбежав из комнаты, помчалась к танцевальному залу в дальнем конце дома.

Однако, добежав до галереи, которая вела к выходу в сад, она замерла на месте. Нагнавший ее Стивен тоже остановился.

Эркюль Пуаро, сняв со стены один из портретов, с интересом изучал его, повернув к свету, падавшему со стороны террасы. Он поднял глаза и увидел их.

— Ага! — сказал он. — Вы появились здесь весьма кстати.

— Что вы делаете? — спросила Пилар, подойдя к нему.

— Разглядываю нечто очень интересное — лицо Симеона Ли в пору его молодости.

— О, значит, это мой дед?

— Да, мадемуазель.

Она уставилась на писанный маслом портрет.

— Как он изменился… Как изменился… Он был такой старый и весь в морщинах! А здесь он похож на Гарри. Лет десять назад Гарри, наверное, был таким же.

— Вы правы, мадемуазель, — кивнул Пуаро, — Гарри Ли — вылитый Симеон Ли в молодости. А вот здесь, — он повел ее по галерее, — портрет вашей бабушки. У нее чуть продолговатое кроткое лицо, светлые волосы и добрые голубые глаза.