Рождество Эркюля Пуаро - Кристи Агата (книги без сокращений txt) 📗

Агата Кристи

РОЖДЕСТВО ЭРКЮЛЯ ПУАРО

Часть первая

Двадцать второе декабря

Быстро шагая по платформе, Стивен поднял воротник пальто. Вокзал был окутан туманом. Огромные паровозы шипели, выбрасывая клубы пара в холодный сырой воздух. Все вокруг казалось грязным и закопченным.

«До чего же противная страна, да и столица не лучше!» — подумал Стивен.

Его первое впечатление о Лондоне — о его магазинах, ресторанах, элегантно одетых привлекательных женщинах — ушло в небытие. Теперь он понял: сверкающий брильянт оказался подделкой, вставленной в придачу в сомнительного вида оправу.

«Хорошо бы снова очутиться в Южной Африке…» На секунду его охватило чувство тоски по дому: яркое солнце, синее небо, сады, полные цветов, прохладных голубых цветов, иссиня-зеленые ветви плюща, обвивающие каждый крохотный домишко.

А здесь — грязь, бесконечные толпы — все куда-то спешат, толкаются. Словно муравьи, снующие туда-сюда по муравьиной куче.

«Зачем только я приехал сюда?» — подумалось ему.

Но он тут же вспомнил цель своего приезда и мрачно сжал губы. Нет, черт побери, он своего добьется! Он столько лет ждал… Можно сказать, всю жизнь. И теперь час настал. Он сделает это во что бы то ни стало.

И тут же опять мелькнула предательская мысль: «Зачем? К чему ворошить прошлое? Не лучше ли позабыть обо всем?» Но нет, он не поддастся слабости. Он не из тех, кто бросается из одной крайности в другую под влиянием настроения. Ему уже сорок, он знает, чего хочет, перед ним ясная цель. И он не сойдет с пути и совершит то, ради чего приехал в Англию.

Войдя в вагон, он пошел по коридору в поисках места. Отмахнувшись от носильщика, он сам нес свой кожаный чемодан. Он заглядывал в одно купе за другим. Ни одного свободного места — ведь до Рождества оставалось всего три дня.

Стивен Фарр с отвращением смотрел на пассажиров.

Люди, люди, люди! Сколько же их тут! И все — как бы это сказать? — какие-то безликие! Их же почти невозможно друг от друга отличить! Очень смахивают на овец, а если не на овец, так на кроликов. Одни болтают без умолку и суетятся. Другие — те что постарше и плотнее сложением — чуть ли не хрюкают. Совсем как свиньи. Даже девушки, с их худенькими овальными личиками и накрашенными губками, все были удручающе одинаковы.

Его вновь охватило желание очутиться на просторах вельда [1], под горячим солнцем… И чтобы больше никого…

И вдруг, когда он окинул взглядом обитателей очередного купе, у него даже перехватило дыхание… Эта девушка была совсем другой. Черные волосы, кожа цвета густых сливок, темные и глубокие, как ночь, глаза. Гордый и скорбный взгляд уроженки юга… Как эта девушка очутилась здесь, среди нудных безликих людей, зачем ей ехать в тоскливую английскую глушь? Ей бы стоять на балконе с розой в зубах, гордо откинув головку, покрытую черным кружевом, а в воздухе — запах песка, жары и крови — запах корриды… Ее должна окружать роскошь, а она сидит, забившись в уголок купе третьего класса.

Наблюдательный от природы, он не мог не заметить ее поношенного черного костюмчика, дешевых перчаток, ветхих туфелек и вызывающего вида огненно-красной сумки. И несмотря на это, она была прекрасна. Восхитительно грациозна и экзотична…

Какого черта она очутилась в этой стране туманов, холода и вечно куда-то бегущих трудолюбивых муравьев?

«Я должен узнать, кто она и что здесь делает… Я должен узнать…» — решил он.

Пилар сидела притиснутая к окну и думала о том, как странно пахнут англичане… Именно эти непривычные ей запахи произвели на нее самое большое впечатление в Англии. Тут не было ни запаха чеснока, ни запаха пыли, и почти не пахло духами. В вагоне было холодно и душно: пахло серой, как обычно в поездах, мылом и еще чем-то очень неприятным — по-видимому, этот запах исходил от мехового воротника сидевшей рядом толстухи. Пилар не без опаски потянула носом: нафталин. Как можно терпеть на себе такие запахи, недоумевала она.

Раздался свисток, зычный голос что-то прокричал, и поезд медленно отошел от перрона. Поехали. Значит, она действительно туда едет…

Ее сердце забилось чуть быстрее. Удастся ли? Сумеет ли она сделать все как надо? Конечно, сумеет, ведь она продумала каждую мелочь… И все предусмотрела. У нее получится. Должно получиться…

Намазанные яркой помадой губы Пилар искривились, и рот ее вдруг сделался жестоким. Жестоким и жадным, каким бывает у капризного ребенка, который умеет выражать только собственные желания и которому неведома дрожь жалости.

Она огляделась с чисто детским любопытством. До чего же они смешные, эти англичане! Их в купе было семеро. Все они казались такими богатыми, такими процветающими — достаточно посмотреть на их одежду и обувь. Англия, наверное, и впрямь богатая страна, она давно это слышала. Но вид у них был почему-то унылый, ни одного веселого лица.

А тот мужчина в коридоре красивый… Даже очень красивый, решила Пилар. Ей понравилось его загорелое лицо, орлиный нос, широкие плечи. Быстрее, чем любая молоденькая англичанка, Пилар сообразила, что и она произвела на него впечатление. Она ни разу не посмотрела ему в лицо и тем не менее отлично знала, сколько раз он взглянул на нее и как он сам выглядит.

Его внимание не вызвало у нее особого волнения или любопытства. Она приехала из страны, где мужчины часто поглядывают на женщин, делая это довольно открыто. Интересно, англичанин ли он, подумала она и решила, что нет.

«Слишком живой, взаправдашний, чтобы быть англичанином. И волосы очень светлые. Наверное, американец. Ну да, чем-то похож на актеров из фильмов о Диком Западе».

По коридору прошествовал кондуктор.

— Первый ленч, леди и джентльмены. Первый ленч. Прошу занимать места.

У всех семерых пассажиров, что сидели в купе Пилар, оказались билеты на первый ленч. Они встали, и вагон разом опустел и стих.

Пилар тут же закрыла окно, которое приспустила воинственного вида седовласая дама, сидевшая у двери. Затем расположилась поудобнее и принялась обозревать северные пригороды Лондона. Она не повернула головы на звук откатившейся двери. Это был тот мужчина из коридора, и Пилар не сомневалась, что он вошел в купе с единственным намерением — побеседовать с нею.

Она продолжала усердно любоваться английскими ландшафтами.

— Может, вы хотите открыть окно? — спросил Стивен Фарр.

— Наоборот, я только что его закрыла, — сдержанно отозвалась Пилар.

Она свободно говорила по-английски — правда, с небольшим акцентом.

Наступило молчание.

«Приятный голос. В нем чувствуется солнце… — подумал Стивен. — И теплый, совсем как летний вечер…»

«Мне нравится его голос, — подумала Пилар. — Звучный и сильный. Привлекательный мужчина, очень даже привлекательный».

— Надо же, какая прорва народу, — заметил Стивен.

— О да. Все уезжают из Лондона, там ведь так уныло.

Воспитание, которое получила Пилар, отнюдь не воспрещало ей разговаривать в поездах с незнакомыми мужчинами. Тем не менее она не хуже других девушек умела постоять за себя, хотя и не привыкла напускать на себя строгость.