Дело полусонной жены - Гарднер Эрл Стенли (библиотека книг .txt) 📗
– Не знаю. Бентон, похоже, разозлился на Лаутона. А возможно, он просто решил, что компромисс должен обойтись ему не дороже двух тысяч долларов. Вполне вероятно также, что у него на примете другой земельный участок.
– Это все, конечно, разумные предположения. Однако мне почему-то кажется, что Бентон не такой человек. Уж если он чего-то захочет, то непременно добьется своего.
Мейсон засмеялся:
– Делла, опомнись, мы ведь обсуждаем нашего хозяина, и весьма возможно, что нашу беседу кто-то слышит.
– Меня это не волнует. Я тут пытаюсь читать книгу, которую взяла в библиотечке на яхте.
– Ну и как?
– Сначала она показалась мне увлекательной, но вышло, что это не так. Я все время думаю о людях, находящихся здесь, на яхте: все такие разные, некоторые испытывают откровенную неприязнь друг к другу. И этот густой туман, который заставил всех ночевать под одной крышей… Вы были на палубе?
– Да, совершил один круг, прежде чем улегся в кровать.
– Ужасно густой и скверный туман, верно?
– Да, верно. Что с тобой, Делла? Ты так взволнована.
– Была. Сейчас начинаю успокаиваться.
– Хочешь, пойдем в салон, послушаем музыку?
– Нет, ведь вам, наверное, это ни к чему. Холодно и сыро. Просто хотелось услышать ваш голос, шеф. У меня тревожное состояние.
– Почему?
– Сама не знаю. Действует атмосфера вражды и ненависти.
– Милая Делла, я тебя понимаю. Долгая служба у адвоката среди уголовных дел пагубно влияет на твое воображение. Тебе мерещатся ужасы. Советую немного почитать, а потом крепко уснуть. Утром туман рассеется, а с ним уйдут и твои страхи.
Она засмеялась:
– Видимо, я действительно стала чересчур мнительной. Однако вы должны признать, что здесь чрезвычайно неуютно. Густой туман, флюиды жадности и ненависти. А под нами – холодная черная вода.
– Утро вечера мудренее. Спокойной ночи, Делла.
– И вам также, – сказала она и повесила трубку.
Мейсон снова уткнулся в книжку, однако она не вызывала у него никакого интереса. Он погасил лампу и решил заснуть. Попытка не увенчалась успехом. Его начала угнетать окружающая тишина, лишь слегка нарушаемая шумом речной воды. Плинк, плинк… плинк… – плескалась вода.
Он ворочался в кровати, пока ему это не надоело. Снова зажег свет и попытался читать. Около полуночи его терпение лопнуло. Он встал с постели, полностью оделся и вышел прогуляться по палубе.
Нос яхты был направлен против течения. Слышалось журчание воды, омывающей спущенный якорь.
Мейсон дошел до кормы. Там неподвижно, как статуя, стоял ночной дежурный матрос, укутанный в пальто и плащ. Его нисколько не интересовали находившиеся на яхте гости. Его дело – отстоять вахту и дождаться смены.
Мейсон развернулся к носу яхты. Нога наткнулась на кусок каната, и он отбросил его в сторону. Дойдя до середины правого борта, он остановился и, погрузившись в собственные мысли, простоял так минут десять. Неожиданно раздался женский крик, разорвавший тишину, после чего до него донеслись беспорядочные всплески воды.
Мейсон взглянул в сторону кормы. Фигура ночного дежурного исчезла. Быть может, он бросился к кричавшей на носу яхты женщине? Мейсон направился туда же. Он услышал топот босых ног, и вслед за этим на него налетела человеческая фигура. Руки Мейсона ощутили мягкий и тонкий шелк одежды, а ноздри почувствовали легкий аромат духов. Женщина, столь внезапно оказавшаяся в его объятиях, была в полной панике. Сердце ее, казалось, старалось выскочить из сведенного судорогой тела. В руке тускло блестел металлический предмет. При слабом свете Мейсон увидел, что это револьвер.
Снова раздался крик с носа яхты. Но на этот раз кричал мужчина. Это были слова, знакомые морякам всего мира: «Человек за бортом! Человек за бортом!»
Неясные звуки, похожие на удары тела о борт яхты, раздались за бортом с противоположной стороны. Потом все смолкло. Ни всплесков воды, ни ударов тела о борт. Со всех сторон стали открываться двери, и на палубу выбегали испуганные люди. Слышались громкие голоса, шум бегущих ног.
– Пожалуйста, – произнес хриплый от волнения женский голос, – пожалуйста, отпустите меня!
Мейсон увидел, что держит в своих объятиях Марион Шелби.
– Что случилось?
– Нет, нет, пожалуйста!
Мейсон вынул револьвер из ее руки:
– Что это такое?
Она сделала какое-то конвульсивное движение и прижалась к нему еще теснее. Ее колени подогнулись, а тело стало оседать. Адвокат хотел удержать Марион от падения, но она стремительно вырвалась из его рук и бросилась бежать по палубе. В руках Мейсона остались лишь обрывки ее шелковой рубашки.
Палуба ярко осветилась лампами, а в воду бросили спасательный круг с подсветкой.
Паркер Бентон, одетый в пижаму, халат и ночные туфли, положил руку на плечо Мейсона:
– Что случилось?
– Кто-то крикнул: «Человек за бортом!» – и послышался всплеск воды.
– А звук выстрела вы слышали?
– Какой-то громкий звук слышал, но не знаю, был ли это выстрел.
Бентон распорядился зажечь все поисковые огни.
Поверхность воды мгновенно заискрилась мириадами огней. С палубы спустили маленькую лодку на веслах, которая кружила по контуру яхты. Матрос склонился за борт.
– Прошу всех выйти на палубу! Нужно удостовериться, не исчез ли кто-нибудь, – громко произнес Бентон. Затем он обернулся к Мейсону: – Вы находились на палубе и одеты так, как будто не ложились спать.
– Нет, я лег и попытался заснуть. Но мне это решительно не удалось, и я встал, оделся и вышел на палубу.
– И долго вы гуляли, прежде чем случилось это ЧП?
– Право, не знаю. Возможно, минут двадцать.
– Вы кого-нибудь видели здесь?
– На корме стоял мужчина, которого я принял за вахтенного дежурного.
– А еще кого-нибудь?
– Видел женщину в ночной рубашке, которая пробежала по палубе.
– Какую женщину?
– Боюсь, что не могу вам ответить, – сказал Мейсон, глядя прямо в глаза Бентону.
Бентон посмотрел на него долгим взглядом:
– Поймите меня правильно, Мейсон. Я ведь хозяин яхты. – Он повернулся и ушел.
На яхте кипело оживление: двери с шумом открывались и закрывались, слышны были разговоры и споры проснувшихся гостей, чей-то повелительный голос отдавал краткие и четкие приказы.
На воду спустили моторную лодку, которая непрерывно курсировала вокруг яхты. Прошло минут десять. К Мейсону, все еще стоявшему на носу, подошла Делла и оперлась рукой на перила рядом с ним.
– Что случилось, шеф?
Не отрывая глаз от поверхности воды, он ответил:
– Не знаю, Делла. Не волнуйся.
– Исчез мистер Шелби, – сказала она.
– Я считал это вероятным.
– Его жена была на палубе, – продолжала Делла, – и говорит, что… – Она осеклась. – К нам кто-то идет. Видимо, это Паркер Бентон. Он очень мрачен. Интересно, а что, если…
– Не уточняй ничего, Делла.
Бентон направился прямо к Мейсону и многозначительно произнес:
– Мейсон, Скотт Шелби исчез!
– Да, я слышал об этом.
– Его жена была на палубе, и ее видели бегущей после выстрела.
– В самом деле?
– Вы не опознали ее впотьмах? – спросил Бентон.
Мейсон промолчал.
– Она говорит, что муж позвонил ей по телефону и казался очень взволнованным. Он просил ее принести на палубу револьвер, который оставил в их каюте на столике. Он якобы находился на носу яхты и просил ее поспешить, так как это вопрос жизни и смерти.
– И как же поступила миссис Шелби?
– Она выскочила из каюты, даже не надев халат и туфли, и с револьвером бросилась на зов своего мужа. Уже подбегая к носу яхты, смутно различила фигуру мужчины, который вроде бы вел поединок с кем-то, кто не был виден. Вероятно, противник находился под тем местом, где стоял Шелби, на нижней палубе.
Бентон умолк, пристально вглядываясь в лицо собеседника.
– Так. И что дальше? – спросил адвокат.
– Человек сделал неловкое движение и упал за борт. Затем она услышала звук выстрела и всплеск воды. Она подбежала к борту и наклонилась над ним. На лицо упавшего в воду попал луч света от фонаря с яхты, и она узнала своего мужа. По ее словам, он делал беспорядочные движения руками, как тяжело раненный человек, который пытается плыть. Он окликнул ее по имени и пытался что-то сказать ей. Однако разобрать его слова она не смогла. Затем он прекратил всякие движения, и течение увлекло его под днище. Она тщетно надеялась, что он выплывет по другую сторону яхты. Марион Шелби сказала мне, что вы остановили ее на палубе. Однако более связно объяснить, зачем и что происходило дальше, она не смогла.
