Исчезающая ведьма (ЛП) - Мейтленд Карен (книги хорошего качества .txt) 📗
Он жевал пироги до тех пор, пока они уже не лезли в горло. У него осталась ещё парочка, и он уже собирался затолкать их в котомку, как вдруг увидел священника, тот стоял в дверях маленькой часовни, умоляя мятежников не входить. Недолго думая, Ханкин прицелился. Первый пирог упал на грудь священника, второй угодил ему прямо в лицо.
Мужчины разразились громким смехом при виде того, как с подбородка священника капает сок, а начинка медленно сползает с длинного носа. Они подошли к Ханкину и, смеясь, похлопали его по спине.
— Пойдём с нами, парень. Говорят, кентцы заняли Большой мост. Они уже в городе. Ходят слухи, что им удалось захватить дворец Джона Гонта. Посмотрим, что там припрятала эти проворовавшаяся крыса. Видимо, это его сейчас подпалили, — сказал он, тыча пальцем в сторону.
— Это дома адвокатов, — возразил другой.
Они понеслись дальше по улицам, ломясь в двери, которые ещё не успели вынести, дразнясь и показывая носы людям из окон верхних этажей, с ужасом созерцающих творящийся внизу хаос. Ханкин присоединился к разнузданному веселью. Он может делать всё, что заблагорассудится, и никто не посмеет его остановить.
Ханкин почувствовал внезапный порыв влажного ветерка на лице, как ветер родного дома, дующий с Брейдфорда. Должно быть, они приближаются к большой лондонской реке. Он напрягся, готовясь увидеть её во всей красе, как вдруг перед ним возникла огромная толпа, постоянно пополняющаяся через ворота в городской стене. Его спутники ускорили шаг.
— Вот и прибыли, — произнёс один из них. — Должно быть, это и есть Савойский дворец, логово самого Джона Гонта. Сегодня мы развлечёмся на славу.
Они ринулись вперёд через пролом в стене. Ханкин последовал за ними и остановился в изумлении. Ранее он помогал отцу доставлять товары в монастырь и имел представление о больших строениях, но это было просто огромно. Его взору предстало гигантское здание, превосходящее по размерам даже Линкольнский кафедральный собор. Его облепили небольшие строения с соломенными крышами, словно мыши огромный мешок зерна. Неужели здесь живет один человек? Даже для короля этот дворец был чересчур просторен.
Розарий и сад перед дворцом были безжалостно вытоптаны, словно здесь пробежало стадо кабанов. Огромные двери широко распахнуты, выпуская дым в лазурно-голубое небо. Люди сновали туда-сюда, либо бегали по внешним лестницам. В руках они держали охапки мантий, зеркал, горшков и урн, которые поочерёдно швыряли в рыбные пруды.
Особо деятельные вскарабкались на крышу и, срывая черепицу, сбрасывали её во внутренний двор. Группа женщин выкатывала на дорогу бочки, наполненные серебряными блюдами и кубками, а бойко орудующие молотками и камнями мужчины разбивали драгоценные приборы на куски.
Ханкин пробежал через сад и вошёл в открытые двери. Открывшийся перед ним огромный зал был самой большой комнатой, когда-либо виденной им в жизни. Длинные рыцарские мечи и охотничьи трофеи были развешаны по стенам, расписанным диковинными садами, деревьями, зверями и цветами, рыцарями и девами.
Но Ханкин разглядел лишь отблески позолоты сквозь клубы густого чёрного дыма, вздымающегося к стропилам, потому что в центре зала пылал большой костёр. Люди подбрасывали туда тяжёлые гобелены, покрывала, пергаментные свитки и книги в кожаных переплётах. Другие крушили топорами и молотками украшенные драгоценными камнями блюда, позолоченные кубки и ларцы, прежде чем швырнуть их в огонь.
Один из них сунул в руки Ханкина чёрную меховую мантию.
— Когда мы закончим, у Гонта не останется даже горшка, чтобы справить мелкую нужду. Брось это в огонь, мальчик, сожги каждую вещь, что украл у нас этот дьявол.
В ушах Ханкина вновь зазвучали рыдания матери: «Они взяли фонарь. Они забрали даже фонарь». В нём закипел праведный гнев. Он швырнул меховую мантию в костёр и взбежал вверх по лестнице, ища что бы ещё уничтожить.
Но в первой комнате уже ничего не осталось за исключением стола, который был слишком велик, чтобы спустить его с лестницы. Ханкин открыл дверь в другую комнату и обнаружил резную скамеечку для ног, небрежно брошенную в углу. Она представляла малую ценность, но сойдёт, чтобы поддержать огонь в костре. Сбежав по ступенькам, он закашлялся от густого дыма, уже начавшего заполнять верхние комнаты.
Но люди внизу уже прекратили ломать и крушить. Все как один смотрели в сторону открытой двери на человека, который отчаянно пытался вырваться из цепких объятий троих мужчин. Слезящимися от едкого дыма глазами Ханкин разглядел лишь тёмные мужские силуэты в ореоле яркого солнечного света, струящегося через распахнутую дверь.
— Он пытался убежать с блюдом, — выкрикнул один. — Тайлер приказал, чтобы никаких грабежей!
— Нельзя ничего брать из обители Дьявола, — прокричал другой. — Здесь каждая вещь запятнана кровью честных англичан. Всё это подлежит уничтожению.
— И всяк, оскверняющий наше дело, должен быть также уничтожен.
— Сжечь его! Сжечь его!
Они потащили пленника к огню. Тот пытался бороться за жизнь, вопя во всю глотку.
— Я не собирался его красть! Клянусь Пресвятой Девой, я взял его, чтобы разбить на улице вместе с прочей утварью! Послушайте меня! Умоляю!
Но его никто не слушал. Несколько человек бросились вперёд, чтобы подтащить жертву к пылающему огню. Когда они поравнялись с лестницей, Ханкин, протерев глаза от дыма, обнаружил, что смотрит в испуганное лицо Джайлса, из последних сил пытающегося вырваться на волю.
На мгновение он оцепенел от ужаса, а затем бросился вперёд, пиная и расталкивая людей, держащих Джайлса.
— Нет! Он один из нас! Довольно! Прошу вас, прекратите! Отпустите его!
— За короля Ричарда… и Истинную Палату общин, — продолжал хныкать Джайлс, когда его схватили за руки-за ноги, и раскачав, словно таран, бросили в костёр. Джайлс приземлился в самый центр пламени. Головешки в костре обрушились под его тяжестью, выбросив столб ревущего пламени и искр, мгновенно объявший тело.
Никогда в жизни Ханкин ещё не слышал, как кричит в агонии умирающий. Мальчик выбежал за дверь, но на половине пути через двор его ноги подкосились. Он рухнул на землю, в приступах судорожной рвоты изрыгая каждый украденный кусочек пирога. Ханкин опустился на колени среди затоптанных роз, совершенно обессиленный, и заткнул пальцами уши, чтобы заглушить ужасающие крики, рвущие душу на части.
Внезапно раздался жуткий взрыв. Ханкин почувствовал сильный удар в спину, словно его боднул рогами здоровенный бык. Его отбросило ничком в грязь, и мир вокруг погрузился во мрак.
Глава 48
Молодило, посаженное на черепичной или соломенной кровле, защитит дом от молний и пожара.
Лондон
Гюнтер смотрел на грязно-серую реку, которую они именовали Темзой. Он считал Уитем широким, но никогда бы не подумал, что между двумя берегами реки может быть такое огромное расстояние. Всё это пространство было заполнено лодками.
Бурые грузовые суда и маленькие вёсельные шлюпки шныряли и гудели в порту, словно мухи на навозной куче, лавируя между изящными баркасами, управляемыми гребцами. Эти корабли потемнели не от того, что построены из старого побуревшего дерева, а от тщательной просмолки, как те, что он видел на Уитеме, но эти были щедро декорированы замысловатой резьбой, расписаны в ярко-красные, синие, зелёные и золотистые цвета, украшены цветными флагами, струящимися за ними на ветру, словно дым от пылающих факелов.
Большинство богато изукрашенных лодок покидали город, многие были переполнены сундуками, кроватями и прочим скарбом, а также почтенными семействами, испуганно вцепившимися друг в дружку. Кормчие боролись с бурным течением, пытаясь увезти своих хозяев подальше от людей на берегу, которые осыпали их оскорблениями, швыряя вслед навоз, камни и всякий мусор.
Но кормчим пришлось столкнуться не только с этой опасностью. На поверхности плавали бочки, столы, книги и прочие вещи, изуродованные до неузнаваемости. Гюнтеру потребовалось некоторое время, дабы понять, что непонятные белесые предметы, дрейфующие меж обломками, это трупы, некоторые с проломленными головами, а то и вовсе без голов, либо совершенно голые и со вспоротыми животами. Некоторые мёртвой хваткой всё ещё цеплялись за деревянный сундучок или промокший узелок.
