Пурпурная линия - Флейшгауэр Вольфрам (библиотека книг .txt) 📗
Сандрини между тем продолжал говорить:
– Я могу понять, что вы не слишком спокойны после всего того, что произошло.
Он поднялся со стула и сделал несколько шагов по комнате. У Виньяка непроизвольно напряглись все мышцы.
– Оставайтесь на месте, ни шагу дальше! – угрожающе произнес он.
Сандрини остановился и рассмеялся.
– Ваш страх совершенно безоснователен, но я уважаю ваше желание. Видите ли, ваша картина стала последним средством показать королю ту невозможную ситуацию, в которую он поставил герцогиню. Он был слеп к тому опасному положению, в которое попала его возлюбленная благодаря его бесконечным проволочкам. Однако способ, который мы избрали, при всей его грубости оказался в высшей степени действенным. Если бы король проглотил это публичное оскорбление, то тем самым признал бы перед всем миром, что отрекается от герцогини. Шаг был рискованный, но в глубине души мы ни разу не усомнились в том, что он приведет к назначению конкретного срока бракосочетания. Но каким еще способом можно было заставить Его Величество сделать это при стечении знатной публики? Нет, признайтесь, что план был отлично задуман и прекрасно подходил к медлительному образу действия нашего возлюбленного короля и повелителя. Мог ли он подвергнуть герцогиню такому позору? Ведь он не понимал, что она сама выкопала себе яму, из которой только он и мог ее вызволить. Да, кто превзойдет женщин в коварстве? Вам самому не приходило это в голову?
Душа Виньяка была охвачена лихорадкой. Он чувствовал, что стоящий перед ним человек лжет. Ни одно его слово не соответствует истине. Это было какое-то смутное чувство, но Виньяк был уверен, что оно его не обманывает. Или это слова Баллерини сделали его невосприимчивым по отношению к этой пустой болтовне? Если бы только знать, зачем этот человек вообще отыскал его. На ум снова пришли слова Баллерини о том, что в этой игре оказались обманутыми все.
Человек стоял в нескольких шагах от него и с любопытством продолжал его рассматривать. Виньяк заметил, что он тяжело дышит и вообще с трудом держится на ногах. Внезапно он пошатнулся, ухватился рукой за стол и тяжело уселся на стул. Виньяк бросился к нему, но Сандрини предостерегающе поднял руку, ухватился за грудь и тяжело задышал, страдальчески сведя брови.
– Оставьте, все хорошо. Я понимал, что вы мне не поверите. Но теперь, когда случилось то, что случилось, все это, пожалуй, уже не имеет никакого значения.
Речь его прерывалась едва слышными хрипами. Голова упала на грудь, но Сандрини поднял ее, неестественно вскинув вверх, и застыл, ожидая окончания приступа.
Виньяк подошел ближе.
– Может быть, налить вам воды?
– Нет, оставьте. Маленький дьявол, вцепившийся в мое грешное сердце, скоро будет доволен. Но если вы приоткроете окно, то я буду вам очень признателен. Как и все злые духи, мой дьявол очень боится свежего воздуха.
Виньяк подошел к окну, повернул задвижку, которая со скрипом поддалась, и приоткрыл влажную от вечерней росы створку. Когда окно открылось, сквозь щели ставен в комнату проникла струя свежего воздуха.
Все это время Виньяк не спускал глаз с незваного пришельца. Сандрини, сгорбившись, сидел на стуле и тяжело дышал. Виньяк отошел в противоположный конец комнаты и оперся спиной о стену. Сандрини, несомненно, был очень тяжело болен. Через некоторое время дыхание итальянца стало ровнее.
– Я не верю ни одному вашему слову, – произнес наконец Виньяк. – Конечно, теперь все это не имеет никакого значения. Но ничто из того, во что вы пытаетесь заставить меня поверить, не соответствует истине. Ваш план заключался в том, чтобы нанести герцогине публичное оскорбление с тем, чтобы король отказался жениться на ней. Только благодаря Наварре ваш план потерпел неудачу. И вы испугались, что я расскажу герцогине, кого ей надо благодарить за этот подлый удар. Именно для этого вы, против воли девушки, увезли ее из дома Дзаметты, били и издевались над ней, чтобы выпытать у нее мое местонахождение. Вы сорвали с ее шеи ключ от этого дома и подстерегали меня здесь. Неужели вы думаете, что я настолько глуп, чтобы попасться на удочку вашей лжи?
Сандрини снова рассмеялся.
– Ах да, девушка. Кажется, ее зовут Валерия, не так ли?
Глаза Виньяка стали ледяными. Он протянул руку за спину и схватил тяжелое полено.
– Герцогиня была вне себя от радости, когда наш удар попал в цель. Но, видите ли, вы не знали эту женщину и, следовательно, не знали особенностей ее характера. Ее вдруг охватил страх, что кто-нибудь сможет разглядеть все нити столь хорошо задуманного и сыгранного спектакля. Она захотела на следующий же день побеседовать с вами и просить вас на все дальнейшее время покинуть Париж. Так как я не смог отыскать вас, то мне пришлось за неимением художника удовольствоваться девицей, и я велел ей сказать, где вы находитесь. Она оказалась настолько тупа и упряма, что отказалась сообщить мне это. Я, однако, не привык к такому поведению прислуги. Пара оплеух не повредила ее здоровью. Когда герцогиня узнала, что мы не смогли вас найти, ее охватил припадок ярости, и она велела стеречь девушку, а вас чего бы это ни стоило разыскать и немедленно доставить к ней.
– И вы, надо полагать, хорошо справились с поручением.
– Я сказал только, что мне отвратительна упрямая челядь.
– Довольно, однако. Приберегите для других свои небылицы. Я не верю ни одному вашему слову.
Сандрини поморщился.
– Вы очень недоверчивый человек, мэтр Виньяк. Вероятно, на вашем месте я вел бы себя точно так же. Но поставьте себя на одно мгновение на место госпожи де Бофор. Ее цель почти достигнута. Почта из Рима содержит благоприятные известия. Наварра наконец решился и публично объявил о бракосочетании. Надо ли удивляться тому, что герцогиня решила исключить любую, даже самую незначительную опасность, могущую угрожать исполнению ее планов? Если бы вы не прятались, она осыпала бы вас золотом и отослала из Парижа, и это верно так же, как то, что я сейчас сижу перед вами. Никогда не было у нас на уме причинять зло человеку, которому мы были обязаны успехом нашего предприятия. Тот, кто обитает неизмеримо выше нас, рассудил по-другому. Герцогиня пала жертвой своего чересчур возбужденного состояния. Сегодня ее вскрыли и извлекли из ее чрева мертвого ребенка.
Виньяк медленно осел на пол. Сандрини скорчился на стуле, по-прежнему держась за сердце. Виньяк упорно сопротивлялся впечатлению, которое производил на него этот человек. Он хотел его ненавидеть, переломать ему руки и ноги за то, что он сделал с Валерией, и кулаком заткнуть в его грязные уста его бессовестную ложь. Но спокойный тон и деловая речь заронили сомнение в душе Виньяка. Преследовали ли его в действительности? Противостояли ли ему с враждебными намерениями, или все угрозы только мерещились ему в воображении? Визит Сандрини в первую среду Великого поста. Виньяк бежал от него, даже не попытавшись получить хоть какие-то объяснения. Они издевались над Валерией, но разве не объясним страх герцогини? Может быть, она думала, что из страха он сделает какую-нибудь глупость, и решила разыскать его, чтобы не допустить этого.
Движение было таким же быстрым и ловким, как бросок рептилии. До того, как обжигающий удар клинка пришелся в плечо, Виньяк увидел, что человек бросился на него, как дикий зверь. С громким криком Виньяк уклонился в сторону и, отпрянув, ударился о стол. Послышался тупой удар, потом погас свет. Темная тень мелькнула рядом с головой Виньяка, и он почувствовал удар, обрушившийся на его кожаную куртку. Теперь только до художника дошло, что Сандрини хочет поразить его кинжалом. Следующий удар пришелся в бок, но лезвие застряло в камзоле. Виньяку удалось схватить нападавшего за руку, стиснуть ее изо всех сил и заломить назад. Согнув свободную руку, Виньяк обрушил удар локтем наугад в темную массу, которую видел перед собой. Когда он ударил, раздался громкий хруст. Рука противника в руке Виньяка расслабилась. Внезапно другая рука Сандрини вцепилась в лицо художника. Виньяк раскрыл рот и стиснул зубами палец нападавшего. Струя крови хлынула ему в рот и на лицо. Он сплюнул и ударил головой в темноту перед собой. Что было потом, он не осознавал. Он погрузился в красный туман, из которого вынырнул только тогда, когда этот человек неподвижно застыл у его ног с раскроенным черепом в луже крови.
