Итальянский секретарь - Карр Калеб (книги полностью бесплатно txt) 📗
– Прощенья просим, сударь. Надеюсь, ваше благородие на меня не в обиде.
Эта реплика могла бы показаться чудовищно несообразной, но она удивительно соответствовала тому образу Хэкетта, который у меня сложился. Наша маленькая процессия тем временем двигалась ко входу во дворец, я замыкал шествие, и мне было отчасти не по себе; я не видел никакой красоты вокруг, но заметил, какой густой туман остался после дождя, каким суровым кажется пейзаж в этом тумане и даже как сильно почернел от сажи и пыли веков большой фонтан во внутреннем дворе. Поэтому неудивительно, что, приблизившись ко входу во дворец, я уже напрягал все душевные силы, чтобы не повернуться налево, не взглянуть в последний раз на окна мрачной западной башни. В эту минуту я был твердо убежден, что если повернусь – увижу в окне призрачное лицо, беззвучно, отчаянно умоляющее о помощи, пощаде, правосудии…
Но стоило мне перешагнуть порог – и я будто ступил в иной мир, так переменилось состоянье моего духа!
Квадратный внутренний двор замка и крытая галерея, обрамлявшая его, каждым своим дюймом источали бодрое (хоть и несколько чрезмерное) жизнелюбие Карла II, а сегодня утром им помогал еще и внезапно прорвавшийся луч шотландского солнца; его контрасты светотени, его необузданное тепло. Лорд Фрэнсис Гамильтон без умолку читал нам лекцию о том, как строились барочные крылья дворца; через несколько минут до меня даже стали доходить отдельные слова, и я подумал: быть может, наше пребывание здесь все же будет не столь неприятным. Мы начали быстро подниматься по Большой лестнице; ее потолок украшала массивная лепнина, ступени обрамлялись перилами с каменными столбиками, а стены изобиловали очаровательными итальянскими фресками (последние приобрел для дворца покойный принц Альберт, возлюбленный консорт нашей королевы). Мы уже приблизились к небольшой, но элегантной столовой на втором этаже, и я, слава Богу, несколько воспрянул духом. Еще более воодушевился я, когда мы вошли в столовую и увидели, что супруга Хэкетта приготовила нам сытный шотландский завтрак. Она совсем не походила характером на мужа, хотя в ней и наблюдалась определенная нервозность – да и как не стать нервной, живя с таким человеком? Напряжение, в основном, проявлялось у нее внезапными приступами громкого смеха; она, казалось, чем-то напугана, но в остальном вид у нее был здоровый, и я с готовностью отвечал на ее попытки завязать разговор, поскольку мне и самому хотелось поговорить с кем-нибудь, не озабоченным смертью.
Но с окончанием завтрака завершились и наши скудные любезности; Майкрофт Холмс, хоть и сознавал, что мне необходим отдых (он знал, что его брату отдых не нужен), заявил, что прежде мы должны спуститься в погреба замка. Очевидно, он должен был вернуться в Балморал с личным отчетом королеве о нашем прибытии и наших первых впечатлениях. Поэтому мы поднялись из-за стола; нас уже согревали изнутри (меня, по крайней мере) горячая овсянка, свежие яйца, черный и белый пудинги, гретые помидоры, мелкорубленный хаггис [18], йоркширский чай [19], молочный чай по-шотландски [20] и дюжина других утренних радостей, мало изменившихся со времен королевы Марии. Мрачный Хэкетт навис над столом; в одной руке у него была огромная связка ключей на железном кольце, а другую, как мне показалось, он держал наготове на случай, если глаз опять решит дезертировать со своего неприятного поста на неблаговидной физиономии. Мы приготовились под водительством Хэкетта вернуться на Большую лестницу и спуститься по ней обратно в мир насильственной смерти.
– Я предоставлю Хэкетту вести вас, джентльмены, если не возражаете, – сказал лорд Фрэнсис, когда мы дошли до Большой лестницы. – Как вы понимаете, у меня много дел, со всеми этими прискорбными событиями, а мой батюшка желает, чтобы я, беспутный младший сын, достойно проявил себя в подобной ситуации. – Он добродушно рассмеялся, и я опять восхитился этим человеком – он не унывает даже в таком тяжелом положении. Правда, когда лорд Фрэнсис повернулся, чтобы покинуть нас, лицо его вдруг стало серьезно. – Только я хотел бы просить вас об одном одолжении… – Он скривился от стыда и неловкости. – Я понимаю, что мы попросили вас о помощи, и что вы имеете полное право заботиться о своей безопасности, но… все-таки мы с вами – в королевской резиденции. Доктор, я не мог не заметить, что у вас под полой сюртука – армейский револьвер. Прошу меня извинить, но держать при себе огнестрельное оружие в замке строго воспрещается.
Послышался хор взаимных уверений – я заверял сэра Фрэнсиса, что полностью вхожу в его положение, а он продолжал извиняться; наконец я передал ему свой «уэбли», и сэр Фрэнсис, пообещав, что я непременно получу револьвер обратно перед отъездом, удалился по коридору в направлении королевских покоев. И лишь когда мы все достигли Большой лестницы, следуя за дребезжанием связки древних ключей в руке у Хэкетта, Холмс пробормотал:
– Жаль вам расставаться с мистером Уэбли, а, Ватсон? Ну ничего, мы все еще можем читать судьбу по ладоням…
Я тут же вспомнил про бандитское оружие, уютно покоящееся у меня в кармане, и уже было хотел развернуться, мигом догнать лорда Фрэнсиса и сдать ему и этот пистолет тоже; но Майкрофт Холмс меня остановил:
– Ну-ну, доктор. Я совершенно уверен, что, раз лондонская полиция не признает это устройство огнестрельным оружием, королевская семья не станет возражать, если вы будете носить его при себе… – Тут он бросил на меня многозначительный взгляд и добавил еще тише: – Постоянно…
Глава VII
Тело Денниса Маккея действительно лежало, как и сказал Майкрофт Холмс, «в старом леднике в одном из погребов». Только мне тогда не пришло в голову спросить, сколько лет «старому» леднику. По словам Хэкетта, стены этого холодного помещения были по большей части высечены прямо в скале, на протяжении веков их латали чем попало – от кирпичей до гранитных блоков, и все это скреплялось цементом, который крошился большими кусками. Воды какой-то подземной реки – трудно было сказать, как глубоко под землей мы находимся, потому что по дороге нам пришлось неоднократно подниматься и спускаться по разнокалиберным лестницам, – в нескольких местах сочились по голым камням и впитывались в земляной пол. Мне было не по себе в этих современных катакомбах – похоже, когда-то здесь была тюрьма. Возможно, я слегка озяб оттого, что вся кровь прилила к набитому едой желудку, и потому мне казалось, что в погребе холоднее, чем на самом деле. А может, на меня подействовало прибытие четверки наших попутчиков из поезда – они явились через несколько минут после нас. Но видя, что наше дыхание вырывается из ноздрей и губ клубами пара, я догадался, что этот холод – не плод моего воображения.
На большом прямоугольном куске – сначала я подумал, что камня, но это оказался лед, – лежало спеленутое тело несчастного Маккея. К счастью, вскоре после обнаружения трупа его завернули в простыню, на которой почти не было следов крови. Простыня скрывала глубокие и ужасные раны, но для того, чтобы их увидеть, нам надо было ее снять, а это потребовало немалых усилий, так плотно была она обернута вокруг тела.
– Мистер Холмс, – сказал я Майкрофту, – не соизволят ли ваши люди подержать тело, чтобы я мог размотать ткань?
– Конечно, доктор. – Стоило Майкрофту кинуть взгляд на сотрудников военной и морской разведки, стоявших в слабоосвещенных углах комнаты (парочки наших знакомцев среди них не было), как те живо кинулись выполнять приказ. Четверо молодых людей без видимых усилий приподняли тело со льда, взяв его за плечи и за ноги. Я подумал, что эти люди – не из тех, кому можно безнаказанно стать поперек дороги. Когда тело Маккея окончательно оторвалось ото льда, я начал разматывать добротное хлопковое полотно…
