Итальянский секретарь - Карр Калеб (книги полностью бесплатно txt) 📗
Майкрофт уставил на брата крайне подозрительный взгляд из-под воздетых бровей.
– Предупреждаю тебя, Шерлок, – сказал он. – Ни в коем случае не следует недооценивать серьезность ситуации, в которой ты оказываешься. Как бы ни выглядели эти молодые офицеры, и как бы ты ни был уверен, что расследуешь обычное убийство – когда речь идет о государственных делах, человеческая жизнь – даже твоя – становится значительно менее ценной.
– Уже не воображаешь ли ты, Майкрофт, – отвечал ему Холмс, начиная понемногу терять терпение, – будто опасность, которую навлекаешь на себя борьбой с великими преступными умами нашего времени, чем-то отличается от этой?
Здесь я решил вмешаться, скорее изменив течение их спора, нежели пускаясь вброд через этот поток.
– Я понимаю ваши опасения, сэр, – сказал я Майкрофту, – ибо ваш брат не всегда бывает достаточно умел в вопросах политически сложных. – Не успел Холмс возмутиться, как я продолжил: – Но я убежден, что в данном случае он прав: я много раз видел, как Холмс применял такой отвлекающий маневр в работе с местной полицией и детективами из Скотланд-Ярда. Хотя, должен признаться, меня несколько смущает, что он собирается проделать то же самое с офицерами, которые – по моему опыту службы – способны неимоверно усложнить жизнь даже военачальникам, не говоря уже о гораздо менее тайных расследователях, вроде нас, я полагаю все же, что на здравость его подхода мы можем рассчитывать.
– Сколь бы извращенным он ни представлялся? – уточнил Майкрофт, откидываясь на спинку.
– Именно так, сэр. Сколь бы извращенным он ни представлялся.
Удовлетворился нашими с Холмсом аргументами Майкрофт или нет, а если да, то полностью или только временно, я не понял – и не успел выяснить: ибо мы уже миновали собственно город и въехали под затейливую арку юго-западных ворот огромного королевского парка, окружающего Холируд-Хаус. Пока мы ехали, я любовался парковыми пейзажами через окно и видел, как первые лучи солнца ползут по огромному склону холма, именуемого Троном Артура – на самом деле это не холм, но еще один массивный доисторический каменный утес, каких много в Эдинбурге, слегка прикрытый тонким слоем дерна. Название этого места – под стать его обманчивому виду: этот склон никак не связан с легендарным королем Артуром, просто шотландцы все время стараются подчеркнуть, что они имеют отношение ко всем важным и романтическим персонам и событиям в истории Британских островов. (Если верить байкам, что рассказывают в пабах Эдинбурга и Глазго, а также в деревенских пивных, ни один момент в истории Британской империи не может считаться поворотным, если обошелся без какого-нибудь шотландского лэрда, полка или просто гения, – и, по правде сказать, заявление это не столь несообразно с истиной, как многим англичанам хотелось бы уверить остальной мир.)
Рассвет быстро переходил в утро, а наша карета неслась по изогнутой дорожке вдоль западной границы Холируд-парка. Майкрофт начал рассказывать о людях, с которыми нам предстоит встретиться во дворце, – поскольку, как недвусмысленно сказал он, мы будем жить в самом дворце: во-первых, это знак внимания со стороны Ее Величества, а во-вторых, Эдинбург – город маленький, и не стоит давать горожанам лишний повод для сплетен, когда пойдут слухи, что сам Шерлок Холмс явился расследовать уже и без того нашумевшие смерти. А слухи обязательно пойдут – тем же путем, каким в городе стало известно об удалении зуба Ее Величеству, от дворцовой челяди. Кое-кто из слуг, сказал Майкрофт, со времени первого убийства ведет себя, по его личному мнению, несколько подозрительно; нам придется расследовать подноготную этих немногих, равно как и прочих, кого мы в конце концов сочтем достойными внимания.
Сказанное Майкрофтом навело меня на мысль, что мы с Холмсом будем в Холируд-Хаусе не гостями, но почти что распорядителями – для меня это почти искупило все неудобства нашего железнодорожного путешествия. Но не для Холмса: он внимательно слушал брата, сыплющего именами и характерными особенностями дворцовых слуг, и запечатлевал их у себя в мозгу, по-видимому, используя собственный дар раскладывать по полочкам и систематизировать разрозненные знания. В этом умении Холмс уступал Майкрофту, но все же его способности были невероятны.
Но пока я слушал братьев, предающихся тяжкому умственному труду, у меня начал зарождаться вопрос, и чем более мы приближались ко дворцу, тем настойчивее я думал: почему Холмс так интересуется слугами из Холируд-Хауса, но при этом с порога отмел возможность участия в заговоре кого-либо из балморалских слуг? Ответ, казалось бы, очевиден: Холируд-Хаус был местом преступления (или, по крайней мере, там нашли тела). Но дело в том, что в среднем за год королева проводила в эдинбургском дворце лишь несколько ночей – недостаточно, чтобы тамошние слуги воспылали жаждой убийства; а вот балморалским слугам приходилось сносить королевские капризы по нескольку месяцев в году. Приехать из Абердиншира в столицу молодому и здоровому мятежнику не составляет труда. Поэтому я решил, что слуги из обоих резиденций равно заслуживают – или достойны – подозрения; однако Холмс, по-видимому, был с этим не согласен.
Я не мог разглядеть ответа на загадку, и сей факт отнюдь не успокаивал мои тревоги насчет поведения Холмса. Те же вопросы и опасения за состояние его ума, что впервые посетили меня на Бейкер-стрит, из-за его необъяснимых поступков и странных слов в поезде лишь усилились; опасения эти на время улеглись при встрече с непревзойденной рассудительностью Майкрофта. Но сейчас, в экипаже, слушая нехарактерно противоречивые и нелогичные Холмсовы доводы касательно спектакля, вероятно, разыгранного королевскими слугами, подозрение вновь зашевелилось и лишь усугубилось тем, что я не мог признаться в своих опасениях Холмсу в присутствии его брата, чтобы не лишить моего друга репутации рационально мыслящего человека.
Неужели он и впрямь верит, что в этом деле можно обойтись без обычного расследования, ибо ключевую роль в убийствах Синклера и Маккея сыграл бестелесный дух, призрак человека, зверски убитого триста лет назад? Холмс утверждал, что верит, будто между различными темными делами имеется некая «потусторонняя» связь, – неужели он действительно имел в виду, что убийства были делом рук кровожадного, мстительного призрака?
Подобные размышления и сами по себе были причудливы; однако вскоре ум мой захватили новые соображения того же порядка. Когда деревья вокруг поредели и с дорожки, по которой ехал экипаж, впервые открылся вид на дворец, Майкрофт завел разговор на другую тему – едва ли не более мрачную и зловещую, чем прежде.
– Королева, – заявил он тоном мрачным и деловым, – обладает исключительным правом отменять любые местные законы и процедуры в подобных ситуациях – при условии, что это, в конечном итоге, не препятствует отправлению правосудия. А раз такое дело, я испросил и получил разрешение хранить тело Маккея на территории дворца, чтобы вы оба имели возможность провести обследование. В одном из погребов есть старый ледник, и я велел положить труп туда. Для наших целей можно считать, что, осмотрев его, мы получим представление и о состоянии тела сэра Алистера. Раны почти идентичны, и, во всяком случае, в равной мере тяжелы и смертельны. И вообще, мне кажется, что меж этими двумя преступлениями лишь одна существенная разница: тело сэра Алистера нашла горничная, в той комнате, где он жил, – в гостевых апартаментах новой части дворца. «Новая» – это, разумеется, та, что была построена в XVII веке. Останки же Денниса Маккея были обнаружены на лужайке за дворцом, в развалинах старого аббатства. Это место видно из королевской спальни, но далеко отстоит от всех дверей и окон, так что тело не могли бросить туда из самого здания. Даже если бы убийцы выкинули тело из верхнего окна чердачного этажа, где спят слуги, оно лежало бы гораздо ближе. Поэтому вероятнее всего, что тело подложили туда ночью, возможно – с намерением напугать Ее Величество, ведь в ее возрасте подобное потрясение может оказаться фатальным: если бы она вдруг заметила тело утром, прежде чем его обнаружит дворня. – Майкрофт придвинулся ближе и доверительно продолжал: – Именно поэтому, Шерлок, я считаю, что в деле замешан кто-то из слуг, а возможно – и не один. Ведь все ворота королевского парка запираются на заходе солнца, когда Ее Величество находится у себя, а внутреннюю ограду, которой обнесен дворец – как видишь, она высотою десять футов и сделана из кованых, заостренных чугунных копий, – всю ночь тщательно стерегут.
