Нефритовые четки - Акунин Борис (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Я уже успел привыкнуть к своеобразным манерам дез Эссара и не удивился детскому слову «папа», так мало вязавшемуся с возрастом и седыми волосами этого господина.
В отделанной резным дубом прихожей он гордо повернул большой фарфоровый выключатель, и вспыхнул яркий свет.
– У меня прекрасное электрическое освещение, – горделиво объявил дез Эссар. – Смотрите: вот еще один щелчок, и зажглись лампы всего первого этажа.
– Однако еще не стемнело, – сказал я.
Хозяин с явным сожалением погасил свет и повел нас через анфиладу холодных комнат, уставленных громоздкой старинной мебелью.
В большой зале, где, благодарение Господу, горел камин, мы сели за длинный стол, сверху прикрытый большой белой салфеткой, под которой угадывались очертания бутылок и каких-то ваз.
– Ну вот. Теперь я расскажу вам всю эту кошмарную историю обстоятельно, не упуская никаких деталей, – пообещал дез Эссар. – Я знаю, в вашем деле детали важнее всего. Начну с моего покойного папы…
Поскольку вступление звучало не слишком увлекательно, я позволил себе несколько отвлечься, чтобы оглядеться по сторонам.
Комната была довольно любопытная. Судя по буфетам и длинному столу, она служила столовой. На всех плоских поверхностях – каминной доске, комодах, особых столиках – стояли макеты парусных кораблей, некоторые изрядного размера. По стенам были развешаны портреты предков. Один из них в особенности привлек мое внимание.
На картине был изображен лихой капитан в длинном завитом парике и с подзорной трубой в руке. За его спиной белели паруса и кудрявились клубы порохового дыма. Художник явно старался придать курносой, свирепой физиономии моряка благообразие, но не слишком в этом преуспел.
– …Вот папин портрет, – говорил тем временем хозяин. – Ах нет, доктор, вы не туда смотрите! Это Жан-Франсуа, наш родоначальник, один из храбрейших и благороднейших капитанов Короля-Солнца. Он привез из Южных морей целый сундук с драгоценностями и купил это поместье. А папин портрет – третий справа.
Я перевел взгляд в указанном направлении.
С холста на нас смотрел пухлый очкастый господин в мундире национального гвардейца с моделью фрегата в руках. От далекого предка дез Эссар-pere унаследовал курносость и шальной блеск глаз; сыну передал овал лица и близорукость.
– Все это очень интересно, но не могли бы вы перейти к делу, – нетерпеливо сказал Холмс. – Лучше расскажите, как и где вы искали бомбу.
– Но к этому я и подбираюсь! Если я не расскажу про папу, вы не поймете, почему мы ничего не нашли!
Дез Эссар оглянулся на каминные часы, всплеснул руками и заговорил с удвоенной скоростью:
– Понимаете, это был необычный человек. Как говорили в те времена, большой оригинал, а выражаясь по-современному, редкостный чудак. Он унаследовал крупное состояние и тратил его на всевозможные причуды. У нас в парке был собственный зверинец, представляете? В клетках жили волки, лисы, кабаны, даже медведь. Папа поймал их сам. Помню, что личным лакеем при нем был маленький черный пигмей из Африки – я ужасно его боялся. Перед домом стояла медная кулеврина с корабля нашего родоначальника, и по праздникам папа самолично из нее палил. Это и послужило причиной его преждевременной кончины. 8 июля 1860 года, в день моего семилетия, кулеврину разорвало, и папа скончался на месте…
Хозяин выдержал приличествующую этому скорбному сообщению паузу, а я, произведя несложный арифметический расчет, в очередной раз поразился точности холмсовских оценок: он сразу сказал, что наш клиент моложе, чем кажется на первый взгляд.
– Я долго мог бы перечислять странности характера моего папы, его эксцентричные выходки, но остановлюсь лишь на одной из них, для нас самой существенной. – Дез Эссар описал рукой подобие круга. – Я имею в виду этот дом. Папа разобрал до основания и полностью перестроил родовое гнездо, напичкал его всякими багателями… ну, то есть всякой всячиной: тайными ходами, секретными нишами, поющими полами, замурованными в стены трубами, которые начинали вздыхать и выть при определенном направлении ветра… Матушка эти фокусы ненавидела всей душой. После трагической гибели папы она разломала, что смогла. Но нашла она далеко не все. Например, восемь лет назад, когда меняли обои в малом будуаре, в стене обнаружилась ниша с непристойными книжками. В прошлом году в овраге, что у ограды парка, – дез Эссар махнул куда-то влево, – осыпалась земля, и в склоне открылся подземный ход, который, очевидно, раньше вел к дому, но успел обвалиться. А позапрошлой осенью…
– Можете не продолжать. Все и так понятно, – перебил его Холмс, энергично сжимая и разжимая пальцы, что всегда служило у него признаком предельного возбуждения. – Бомба спрятана в тайнике, местонахождение которого не было известно вашей матери и тем более не известно вам.
– Да-да, именно это я и хотел… Где-то здесь, действительно, есть тайник, о котором я не знаю. Не спрашивайте, откуда секрет известен Люпену – это меня поражает больше всего. Выходит, гнусный вор знаком с домом лучшей чем его законный владелец!
– Помилуйте, сэр, – не мог не заметить я. – Несмотря на ваши уверения в незыблемости честного слова шантажиста, по-моему, он просто берет вас на испуг. Скорее всего, никакого тайника не существует.
– Существует! – вскричал дез Эссар. – В этой наглой записке даже указан код, при помощи которого бомбу можно отыскать!
Тут я решительно перестал что-либо понимать, а Холмс благодушно обронил:
– Думаю, Уотсон, нам пора наконец взглянуть на этот роковой документ.
Хозяин брезгливо, словно жабу, взял с камина листок и протянул моему приятелю.
Заглянув через плечо, я увидел, что записка начертана размашистым щегольским почерком на голубой бумаге с монограммой:
Холмс пробежал текст взглядом, усмехнулся и прочитал еще раз, уже вслух, сходу переводя на английский.
30 декабря 1899 года
Владельцу имения Во-Гарни.
Милостивый государь,
Арсену Люпену угодно обложить Вас налогом на богатство.
Если с последним ударом часов старого века вы не передадите мне 1.750.000 франков, даю честное слово, что Ваш замок взлетит на воздух со всем содержимым. Завтра вечером не позднее половины двенадцатого извольте уйти из дому или, если угодно, запритесь в кабинете, откуда Вам запрещается выходить ранее наступления двадцатого века. Сумку с деньгами оставьте в столовой.
Не вздумайте нарушить ни одно из этих условий. И упаси Вас Боже обратиться в полицию – в этом случае механизм адской машины сработает раньше назначенного срока, и вся ответственность целиком ляжет на Вас. Убийцей буду не я, а Ваша алчность.
Ну, а чтобы Вам было чем занять свои мысли, вот Вам маленькая шарада, в которой зашифровано место, где я спрятал заряд.
24b. 25b. 18n. 24b. 25b. 23b. 24b.
Если отгадаете эту загадку и найдете тайник, Ваше счастье. Можете оставить Ваши деньги себе, ибо острота ума заслуживает награды. Часовой механизм отключается простым поворотом красной ручки влево.
Итак, как говорят продавцы лотерейных билетов, «Играйте и выигрывайте!»
Засим примите уверения в моем глубочайшем почтении,
– Какая гнусность! – не сдержался я. – Он играет с вами, как кошка с пойманной мышью! Вы правильно сделали, сэр, что обратились к нам. Холмс, дружище, вы должны непременно разгадать загадку. Надо оставить пройдоху с носом!
– На это теперь все мое упитие, – пролепетал дез Эссар, очевидно, желая сказать «упование». Он глядел на сыщика со страхом и надеждой.
Холмс сосредоточенно нахмурился.
– Три вопроса, сударь. Первый: почему именно миллион семьсот пятьдесят тысяч? Обычно вымогатели предпочитают круглые суммы. Второй: что означает подчеркнутое «со всем содержимым». Третье: о каком убийстве идет речь? Знаете ли вы ответы на эти вопросы?