Почем фунт лиха - Милевская Людмила Ивановна (прочитать книгу TXT) 📗
Этим же вечером я принялась горячо убеждать тетушку поехать погостить у меня в Москве.
— У дядюшки двухмесячный отпуск, у тебя тоже, — уговаривала я Нину Аркадьевну. — Что вам здесь делать одним? К тому же надо сдать квартиру Клавдии. Зря столько денег пропадает.
— Зачем нам деньги? — отмахнулась тетушка. — У нас совсем никого не осталось. Даже Антон скоро помрет. Не для кого жить.
Мне стало обидно. Разве можно так погрязать в пессимизме? Я точно в таком же положении и не унываю, стараюсь сплотиться с теми, кто еще остался, пусть и была с ними всю жизнь на ножах.
— У вас еще осталась племянница, — напомнила я. — Живите для меня.
Нина Аркадьевна удивилась. Ей и в голову такое не приходило.
— Для тебя? — спросила она. — А разве тебе это нужно?
Что за вопрос? После смерти моей бабушки я круглая сирота. Очень рано лишилась материнской ласки и еще раньше — отцовской заботы. Одиночество — вот мой удел.
С одиночеством я пытаюсь бороться любовью. Это то же, что лечить солью открытую рану. Я молодая, красивая, талантливая, умная и сильная, поэтому никому не приходит в голову, что я несчастна.
— Разве тебе нужна чья-то забота? — спросила Нина Аркадьевна, и прежняя стена вновь выросла между нами.
— Нет, я железная, — ответила я. — Я, как Микки Маус, всех вас спасу. Сегодня же уеду в Москву. Нина Аркадьевна уронила голову в ладони.
— Сонечка, я не хотела тебя обидеть, — заплакала она. — Я не хотела…
Прежняя стена мгновенно рухнула.
— Не хотела и не обидела, — успокоила я тетушку. — Мне и в самом деле пора домой. Загостилась. А вы приезжайте, обязательно приезжайте.
Я обняла Нину Аркадьевну, прижала к себе ее худенькие, совсем как у Клавдии, плечики и… не расплакалась.
— Мы приедем, — пообещала тетушка. — Обязательно приедем.
Глава 26
Все эти дни в голове моей шли сложные процессы осмысления того, что само по себе казалось немыслимым, иррациональным. Когда я пыталась связать полученные факты, выходило такое, от чего почва уплывала из-под ног. Я тут же сдавалась и говорила себе, что в моих выводах одни ошибки, но новые факты приводили к одному и тому же.
Вот и теперь, войдя в свою московскую квартиру я складывала полученную в Питере информацию и так и этак, но не получала ничего утешительного. Все варианты — хуже не бывает. Для меня.
Я сбросила туфли, надела шлепанцы и остановилась перед зеркалом. Фу, ну зачем я это сделала. Как все-таки дорога не украшает женщину. С возрастом это становится особенно заметно. Нет, скоро я буду выглядеть на все свои сорок, что и неудивительно при таком образе жизни. Надо принять ванну, выспаться, а потом отправиться на массаж.
И непременно надо снять это старушечье платье! С какого перепугу я его на себя нацепила? Конечно, доставлять удовольствие Нине Аркадьевне — дело благое, но не до такой же степени. Во всем надо меру знать.
С этой мыслью я отправилась в ванную и до отказа открыла кран горячей воды.
Телефонный звонок вырвал меня из волшебного мира и погнал в прихожую. Я не сразу поняла, с кем разговариваю — так путанна и сбивчива была женская речь, несущаяся лавиной, сплошным нескончаемым потоком.
В конце концов я кое-как установила, что это соседка Сибирцева душечка Мария Федоровна. Когда она со всеми подробностями рассказала о прелестях отдыха на Черноморском побережье, откуда вернулась ее дочь, и об установившихся там ценах на мясо и фрукты, я, благодаря своей исключительной ловкости, исхитрилась протиснуть в ее повествование один маленький вопросик:
— Вы нашли адрес того красивого мужчины, приятеля Сибирцева?
Наградой за мое терпение последовал ответ:
— Да, нашла, — сказала соседка и без преамбул , (что удивительно) начала диктовать:
— Лебедев Дмитрий Александрович, город Коломна…
Дальше я не слушала. Дальше просто некуда. Точнее, есть куда — в Коломну.
Я помчалась в Коломну в чем была, а была я, если вы не забыли, в сером старушечьем платье, рекомендованном мне Ниной Аркадьевной. В этом дурацком платье мое сходство с той элегантной печальной дамой (в черной кружевной шляпе) было так незначительно, что Дмитрий Александрович узнал меня не сразу. Дорожная пыль и отсутствие на моих щеках дорогих прозрачных румян тоже способствовали этому.
Когда я замолотила кулаками в ворота, Лебедев вышел почти мгновенно и воззрился на меня с видом «какого черта?»
После того как я представилась, вид его поменялся и говорил уже о другом; «Ну вот, повадилась…»
По запаху, исходящему от него, бывалый Аким мог бы с ювелирной точностью установить, сколько дней человек пьет. Я таким опытом не обладала, а потому предположила, что дня три.
Почему человек пьет? Судя по письмам, он не запойный. Значит, у него горе. Значит, узнал о гибели Клавдии.
Я поежилась, но Дмитрий отнесся ко мне доброжелательно, пригласил в дом, на ходу бросив все же горький упрек:
— Почему тогда не сказала? Ведь за этим же приезжала.
— Не смогла, — призналась я, усиленно гадая, имеет ли он отношение к убийствам и покушениям.
Если по дороге в Коломну я была уверена, что имеет, то теперь, заглянув в его честные глаза, поняла — причастность Дмитрия к убийствам не очевидна.
В доме было на удивление чисто. Следы пьянства сосредоточились в одном месте: под столом в виде нескольких пустых бутылок из-под водки. На столе стоял портрет Клавдии.
«Пьет и слезами поливает», — с завистью подумала я, вспомнив свои похороны.
— Есть хочешь? — спросил Дмитрий.
— Нет, — солгала я.
— Тогда зачем приехала? Интересный вопрос.
— Мне нужно найти Лаврентия, — выпалила я, жадно всматриваясь в лицо Дмитрия.
Как в таких случаях говорится, ни один мускул не дрогнул на его лице. Лишь промелькнуло слабое удивление.
— Зачем он тебе?
— Моя подруга встречалась с его братом, который умер. Она хочет встретиться с Лаврентием, передать кое-какие личные вещи покойного и вообще…
Дмитрий резко подался вперед.
— Серега умер?! — закричал он. — Не может быть! Он же еще пацан.
— Несчастный случай, — пояснила я и, не желая вдаваться в подробности, добавила:
— Точно не знаю, при каких обстоятельствах это случилось.
— А когда случилось, знаешь?
— Полгода назад, — солгала я, чтобы проверить давно ли он видел Сибирцева.
Дмитрий с недоверием посмотрел на меня.
— Полгода? Странно… Я встречался с Лаврентием в мае, он был весел и ничего такого не говорил.
— Не знаю, может, не полгода, может, меньше. Так вы поможете разыскать Лаврентия? Кстати, как его фамилия?
— Маградзе его фамилия, но это ничего вам не даст. Он, как бы это сказать… — Дмитрий замялся. — Ну, в общем, не найдете вы его. Я помогу. Давайте ваши координаты, куда сообщить.
Я дала адрес и номер телефона, проследив, чтобы он правильно все записал. Мы посидели немного молча. Потом я стала прощаться. Он проводил меня до ворот.
— Извините, что встретил вас в таком виде, — смущенно сказал он, открывая калитку.
— Ерунда, я тоже выгляжу не слишком, — подбодрила его я.
— Нет, вы сегодня значительно лучше, чем в прошлый раз, — не согласился он.
Вот и угоди этим мужчинам. Как прикажете их соблазнять, когда у них такие непредсказуемые вкусы?
Уже выйдя за ворота, я вспомнила, что забыла о главном.
— Скажите, а как вы познакомились с Клавдией? — спросила я.
Дмитрий расплылся в сентиментальной улыбке.
— Да через этого Маградзе и познакомился. Можно сказать, случайно.
Час от часу не легче. Устала уже удивляться.
— Клавдия знала Маградзе? — поразилась я.
— Нет, Клавдия заходила к подруге в лечебницу частную, в этот, как его…
— В «Гиппократ»?
— Точно. Я был на автомобиле и случайно встретил Маградзе. Он попросил подбросить его в этот самый «Гиппократ».
— Заболел, что ли?
— Нет. Там у него бева, как он выразился.
— Бева? — не поняла я.
