Почем фунт лиха - Милевская Людмила Ивановна (прочитать книгу TXT) 📗
Я была сама не своя. Возбуждение достигло пикового предела. Еще немного, и я, кажется, побегу выламывать дверь в квартиру Нелли.
Слава богу, до этого все же не дошло. Я прилегла на кровать и тут же отключилась, так вымотали меня эти хождения по друзьям.
Утром я проснулась с ощущением глубокой тоски. Вспомнила о Нелли и мгновенно захотелось сесть под ее дверью и выть собакой. Неизвестно, к чему привело бы мое желание, если бы Нелли сама не заявилась ко мне.
Она примчалась вся взъерошенная и возбужденная, наэлектризованная проблемами. От радости я бросилась к ней на шею.
— Нелли, слава богу, ты жива!
— Что за вопрос? — рассердилась она. — Мы уже поменялись ролями?
— Нет, — замялась я, — но обстоятельства складываются так странно, что, возможно, опасность угрожает уже и тебе.
Нелли воздела руки и завопила:.
— Как мне этого не хватает! Сейчас, когда нянька лежит в больнице, а Санька скитается по соседям, мне только опасностей не достает! С ума можно сойти!
— Кстати, где ты была вчера весь день? Это я едва не сошла с ума.
— Да весь день укладывала в больницу няньку, а оставшееся время пыталась найти новую. Что я буду делать? Просто не знаю, что будет без няньки! Мой Санька остался без присмотра.
Я готова была проникнуться сочувствием, но помешал телефон. Он (о мои нервы!) зазвонил так пронзительно, что я чуть не умерла на месте. Нелли тоже как видно, на пределе, потому что, невзирая на свой вес, подпрыгнула, как кузнечик.
— Иди узнай, кто это, и дай ему по морде, — посоветовала она.
Я не стала выполнять ее указания, потому что звонила Нина Аркадьевна. Она заливалась слезами.
— Соня, Антон совсем плох, — причитала она. — «Скорая» отвезла его в больницу. Врачи убеждены, что он и недели не проживет.
О господи, никакого просвета в этих дебрях страданий!
— Тетушка, не надо так убиваться, может, еще обойдется, — попыталась успокоить я бедняжку.
Надо сказать, бестолково попыталась. Что «обойдется», когда у человека катастрофически мало осталось от жизненно необходимого органа?
— Соня, как мне быть? — беспомощно спрашивала Нина Аркадьевна. — Может, сходить к какой-нибудь бабке? Может, на нашем роду проклятье?
Вот до чего дошла несчастная. Еще не хватало давать наживаться на нашем горе всяким прохиндейкам. Я рассердилась.
— Если вам с дядей некуда девать деньги, лучше купите Антону килограмм красной икры, — посоветовала я.
Нелли, услышав имя бывшего мужа, напряглась.
— Что случилось? — спросила она.
Я прикрыла трубку рукой и прошептала:
— Антон в больнице. Знаешь, что с ним?
— Знаю, цирроз печени, — кивнула Нелли.
— А когда это ты к нему заезжала?
— Почему ты решила? — насторожилась она.
— В Лисьем Носу у тебя есть враги. Нелли вздохнула и призналась:
— Да, заезжала, когда забирала тебя из Питера. Не выдержала, раз уж была там неподалеку. А этот дурак огорошил меня сообщением.
— Тетушка говорит, что сейчас он очень плох, не проживет и недели.
— О нет, — вскрикнула Нелли, хватаясь за сердце. — Только не это. Какая несправедливость!
Она побледнела и была близка к обмороку. Надо же, кто бы знал, что это известие так ее взволнует. Я всегда была уверена, что она ненавидит бывшего мужа. Здесь я прекрасно ее понимала. Какие еще чувства можно испытывать, когда человек хронически пьян и склонен к агрессии.
Тетушка, не подозревая, что со мной рядом Нелли, продолжала жаловаться.
— Соня, у меня поднялось давление, — рыдала она, — ночью был тяжелый сердечный приступ, я уже старая, мне тяжело каждый день таскать в больницу сумки, я не могу смотреть, как умирает Антоша, это выше моих сил, готовься, скоро и я умру.
Нелли, напряженно вглядывавшаяся в мое лицо, видимо, передающее все темные тона тетушкиных заданий, тут же спросила:
— Что она говорит?
Я снова прикрыла трубку рукой и зашептала:
— У нее давление и сердце, она старая, ей трудно таскать в больницу сумки и смотреть, как умирает Антон. Грозится, что умрет сама.
— Вот дура, — констатировала Нелли. — Пусть не смотрит, а приезжает сюда, иначе точно не выдержит и умрет. За Антоном я поеду ухаживать. В конце концов, он Санькин отец.
— Это будет подвиг, — одобрила я, глядя на подругу совсем другими глазами.
— Что мне делать? — плакала на том конце трубки Нина Аркадьевна.
— Сейчас же хватай дядю и приезжайте ко мне, — вдохновленная предложением Нелли заявила я, — будем лечить твое сердце. У меня есть хороший друг, он кардиолог с именем. Вам нельзя сидеть у постели Антона и убивать себя. Его уже не спасти.
Тетушка пришла в ужас от моего заявления.
— Соня, как ты можешь, — еще горше заплакала она, — у него же никого нет. Я не брошу мальчика одного, даже если умру рядом.
— Пусть рядом умирает Нелли, — закричала я, — она моложе, а вам уже хватит горя.
Нина Аркадьевна перестала плакать и изумилась.
— Нелли? — переспросила она. — Ты думаешь, она способна на такое сочувствие?
— Еще как способна, — заверила я. — Она здесь рядом и сама мне это предложила.
Нелли догадалась, что речь идет о ней, и энергично закивала головой.
— Скажи ей, что я сегодня же выезжаю в Питер и во всем помогу, — шепнула она. Я послушно повторила:
— Она сегодня же выезжает в Питер и во всем поможет.
Тетушка, вероятно растроганная хорошим отношением к ее племяннику, тут же решила закопать топор войны.
— Пусть Нелли, когда приедет, обязательно остановится у нас, — наказала она.
Я передала ее просьбу Нелли, и та сдержанно улыбнулась.
«Пускай помирятся, — подумала я, — сколько можно враждовать. Мы же родственники».
— Вот теперь можете смело отправляться ко мне, — сказала я тетушке.
— Нет, нет, — возразила она. — За помощь, конечно, спасибо. От помощи, Сонечка, я не отказываюсь, но Антона не брошу.
— А как же твое сердце?
— Как-нибудь буду скрипеть, а там что бог даст. Все в его воле.
Разговор с тетушкой закончился на совершенно родственной ноте. Мы нежно расцеловались, я раз десять на прощание повторила, что она должна беречь себя, и раз двадцать мы пожелали друг другу всего хорошего. В общем, меры у нас нет ни в чем: то и видеться не можем, а то разлепиться никак не хотим.
— Не знаю, как она все это переживет, — сказала я, вешая трубку. — Ехать ко мне наотрез отказалась. Упрямая, жуть.
— Ничего, я ее как-нибудь уговорю, — успокоила меня Нелли. — Третьи похороны подряд — это слишком. Возраст уже не тот.
Я заметила, что такое количество похорон опасно в любом возрасте, после чего мы начали обсуждать предстоящую поездку в Питер. Нелли прямо от меня позвонила в свой «Гиппократ» и сообщила, что ее муж при смерти. Ей мгновенно дали отпуск за свой счет. Осталось решить вопрос с Санькой.
— Саньку беру на себя, — заявила я, чем не вызвала восторга Нелли.
— А ты с ним справишься? — скептически поинтересовалась она.
— А что там справляться? Покормить и спать положить? Это и дурак сможет.
— Ну, ну, — загадочно покачала головой Нелли. — Давай, попробуй.
— Готова попробовать немедленно, — запальчиво воскликнула я.
Чтобы не тратить времени даром, мы отправились к Вере, ее соседке, за Санькой, после чего Нелли надавала мне миллион воспитательных напутствий и, прыгнув в свой «жигуленок», помчалась в Питер. Санька секунд десять удивленно смотрел ей вслед, а потом грохнулся оземь и душераздирающе завопил.
— Тащи его к нам, — крикнула Вера, с балкона наблюдавшая наше расставание.
Я попыталась взять Саньку под мышки, но он лягнул меня в живот и завопил с утроенным энтузиазмом. При этом он пускал слюни и яростно бил по асфальту ногами, руками и даже головой.
Не могу передать ужас, охвативший меня при этом зрелище. А я-то считала всю жизнь, что у меня крепкие нервы. Какие же тогда нервы у Нелли?
— Что делать? — крикнула я Вере.
— Дай по заднице и тащи ко мне, — бодро посоветовала она.