Жюв против Фантомаса - Сувестр Пьер (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Слышал ли Фандор об этом деле! Фандор окунулся в воспоминания…
Наконец он очнулся, вспомнив, что он в комнате не один.
Бонардэн заканчивал говорить. Журналист, сделав вид, что он старается что-то вспомнить, спросил:
— Я действительно что-то смутно припоминаю об истории с актером Вальграном, которая произошла с ним после представления в Летнем театре пьесы «Кровавое пятно», где он в своем гриме был поразительно похож на убийцу Герна. Вы можете мне напомнить, что же там в точности произошло?
Бонардэн только ждал, чтобы поболтать: он рассказал Фандору все, что знал об этой трагедии.
— …Вы, наверное, после уже никогда не видели Вальграна?
— Нет, — ответил актер, весь во власти переживаемых им воспоминаний, — я увидел Вальграна на третий день после премьеры спектакля, но какого Вальграна! Вальграна, не похожего на себя! Он выглядел ужасно подавленным, растерянным, жалким! Его вид вызвал у нас изумление, а общение с ним привело нас в отчаяние… Ах, господин Фандор, для вас, журналистов, это была бы отличная тема для статьи!
— Боже мой! — пробормотал Фандор, силясь вымучить из себя улыбку, так как он тоже, хотя, возможно, по другим причинам, был взволнован рассказом актера. — Продолжайте, пожалуйста, вы очень заинтриговали меня, что же произошло с Вальграном?
— Вальгран сошел с ума, месье! Он стал сумасшедшим или, точнее говоря, слабоумным, идиотом! Без всякого сомнения, наш несчастный товарищ, переутомленный работой, сраженный усталостью, внезапно потерял рассудок… Вальгран вернулся в театр спустя три дня, в течение которых он был неизвестно где. Он механически направился в свою уборную, правда, не сразу найдя нужную дверь. Вальгран не узнавал больше нашего друга Альбертикса, с которым он был тесно знаком; сначала подумали, что он разыгрывает нас, но, когда он прошел, прямой, как палка, мимо Альбертикса, не глянув даже в его сторону, мы все поняли! Я встретился потом с Вальграном, и он со слезами на глазах, дрожа, словно отдавая себе отчет, в каком ужасном он находится состоянии, признался мне: «Я не помню не единого слова из своей роли, я не помню ни строчки, я ничего не знаю!» Я, как мог, успокаивал его, старался шуткой подбодрить его, убедить его, что у него всего лишь частичная потеря памяти. Вальгран, развалившись на диване своей уборной и глядя на меня, качал головой. «Как тебя зовут?» — спросил он меня. Не было никакого сомнения, это была потеря памяти, полная потеря памяти. Мы все были удивлены странной походкой, жестами, беспокойным поведением нашего бедного товарища, словно он все время чего-то опасался. Итак, великого артиста не стало… Он заговаривался, перед нами был умалишенный, сумасшедший!
Пока поднимали занавес и шло начало спектакля, я оставался с Вальграном, стараясь добиться от него хоть каких-то объяснений, пытаясь выудить из этого великого ума, отныне потухшего, какое-нибудь воспоминание, какую-нибудь деталь, которая могла бы пролить свет на происшедшую с ним перемену. Вальгран сказал мне: «Видишь ли, Бонардэн, я заболел; в тот вечер, когда я покинул театр, я вернулся домой, весь разбитый от усталости, потом, внезапно, на рассвете я проснулся… Я пошел бродить по улицам… Где? Я не знаю! Долго ли? Мне это неизвестно! Сколько времени я отсутствовал?» — «Три дня,» — ответил я. «Три дня, — воскликнул Вальгран, проведя рукой по лбу, — это невозможно!» Потом вдруг его лицо исказилось, он с вытаращенными глазами оглядывался по сторонам. «Где Шарло?» — спросил он меня. Шарло был его костюмером. Внезапно, когда он задал вопрос, мне пришла в голову мысль, что бравый малый также не появлялся с тех пор, как исчез его хозяин! Я не хотел ничего говорить Вальграну, боясь усугубить его состояние, и посоветовал своему старому другу подождать меня до конца спектакля и позволить мне проводить его домой. Я пообещал ему, что не оставлю его одного, что вызову врачей, короче, постараюсь сделать все возможное для него. Вальгран согласился. В этот момент я вынужден был его покинуть, так как меня позвал режиссер, наступала моя очередь выходить на сцену.
Когда я вновь поднялся в уборную, Вальгран уже исчез. В театре его не нашли, и с тех пор мы его не видели.
— Печальная история, — подвел итог Фандор.
Бонардэн продолжал:
— Но мы узнали, по-видимому, правду о том, что случилось.
— Серьезно? — спросил заинтересованный журналист.
— Дело не было предано огласке, оно прошло почти незамеченным, я предполагаю, что полиция, либо из-за уважения к памяти нашего великого актера, либо из-за того, что ее поиски оказались безрезультатными, предпочла хранить молчание; но случилось вот что: только Вальгран исчез во второй раз, на этот раз окончательно, как в одном заброшенном доме по улице Месье, что возле бульвара Араго, полиция обнаружила труп убитого мужчины; тело легко опознали, это был Шарло, костюмер Вальграна! Как он там оказался?
Дом был без консьержа; владелец дома, старик, проживающий в деревне, ничего не знал, что могло бы пролить свет на случившееся, таким образом, дело были вынуждены закрыть.
— Ну и какой же вы сделали вывод? — спросил Фандор.
— Вывод? — переспросил актер, несколько удивленный вопросом. — Он напрашивался сам собой! Вальгран убил своего костюмера… Почему?.. По причине, оставшейся для нас неизвестной. Затем, придя в ужас от содеянного, он потерял разум.
— Да, да, — пробормотал Фандор, слегка сбитый с толку этим предположением, которого он не ожидал.
На самом деле, журналист, с интересом следивший за рассказом актера, был далек от того, чтобы делать из этого дела подобные заключения. Фандор никогда до сих пор не представлял, что можно интерпретировать таким образом не только убийство костюмера, но и исчезновение актера. Только сейчас, услыхав такое умозаключение, он увидел, насколько логично и правдиво смотрится оно со стороны.
В действительности оно не могло быть верным, так как Герн, убийца лорда Белтама, возможно — Фандор убеждался в этом все больше и больше — Фантомас, подстроил так, что вместо него гильотинировали Вальграна, в этом не оставалось уже никаких сомнений.
Итак, Вальгран, вернувшийся в Летний театр три дня спустя после казни, был не настоящий Вальгран, поскольку тот уже умер, а преступник Герн, Герн-Фантомас, который занял место актера. Ведь если бы исчезновение Вальграна совпало с казнью Герна, то это могло бы вызвать подозрения!
Герн-Фантомас должен был, таким образом, показать, что Вальгран жив, нескольким свидетелем, которые могли бы в случае чего подтвердить, что они видели Вальграна после казни Герна, а следовательно, отвести предположения, что Вальграна убили вместо Герна.
Но Вальгран был актером. Герн-Фантомас им не был! По крайней мере, не обладал, несмотря на свою поразительную ловкость и изобретательность, навыками актера в той степени, чтобы решиться заменить на подмостках известного и признанного трагика.
— Это все? — спросил Фандор.
— Нет, — сказал Бонардэн, — Вальгран был женат, у него была семья, в которой подрастал сын.
Примерно год спустя после этой грустной истории, ко мне зашла госпожа Вальгран, которая, будучи проездом в Париже, явилась, чтобы получить деньги, оставленные ее мужем.
Госпожа Вальгран долго беседовала со мной, и я подробно рассказал ей обо всем, что имел честью только что изложить вам. По правде сказать, мне показалось, что она, не знаю, по каким мотивам, с недоверием отнеслась к моим словам.
Не то чтобы госпожа Вальгран подвергла сомнению те факты, которые я ей изложил, но она просто все время повторяла: «Это неестественно с его стороны, я знаю Вальграна, это было не в его характере!» Но я так и не смог уточнить, что она хотела этим сказать.
Прошло несколько недель после этого визита, и я вновь встретился с госпожой Вальгран: ее проблемы усложнялись, свидетельства о смерти ее супруга не было, поверенные ссылались на «факт отсутствия, но не смерти», она не могла получить ни одного гроша с наследства, хотя было известно, что Вальгран оставил приличное состояние и что это состояние, в деньгах и ценных бумагах, лежит то ли в банке, то ли у нотариуса. Вы же знаете, господин Фандор, что в таких делах, как улаживание счетов, получение наследства, завещания, сам черт голову сломит…
