Жюв против Фантомаса - Сувестр Пьер (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
— Да, несчастного актера перенесли в монастырь Святой Клотильды.
В то время, когда Жюв, пришедший в отчаяние от случившегося, подвергался допросу в полицейском участке, где местный комиссар ожидал подтверждение его личности, Фандор, также опрошенный полицией, зашел в женский монастырь Святой Клотильды, чтобы узнать новости об известном и уважаемом актере Бонардэне, которого так неудачно ранил Жюв и за которым сейчас ухаживали, в ожидании кареты скорой помощи, благочестивые монашки, после чего, подавленный, журналист вернулся в Париж…
Глава XXVI
У актера Бонардэна
Фандор шел вдоль коллежа Роллена.
Услышав вдруг, что его кто-то зовет, он обернулся: возле тротуара, по которому он шел, остановился фиакр. Кто-то с трудом выбирался из-за опущенного откидного верха экипажа: это была Жозефина.
— О, господин Фандор, господин Фандор…
— Да, в чем дело?
Жозефина оглянулась по сторонам и, фамильярно взяв Фандора за руку, увлекла его за собой в сквер, который был почти безлюден в этот час.
— О, это что-то необычное, что-то необычное! — повторяла она, словно заводная.
Молодая женщина, одетая в светлый костюм с длинным прямым жакетом, с огромной модной шляпой на голове, была уже не уличной девкой Жозефиной, а красавицей, соблазнившей американца Диксона.
— Вы сейчас придете в изумление! — начала она.
— Вы уже добились этого своим появлением…
— Вы думали, что меня арестовали, не правда ли?
— Как вам сказать? Признаюсь, я ожидал этого…
— А я вот здесь!.. Я обещала вас поразить одной новостью; итак, держитесь и не падайте… ваш друг Жюв сидит за решеткой.
— Неужели? — усмехнулся Фандор.
— Он арестован, говорю я вам. В связи с этой перестрелкой во время съемок фильма. Ах, Фюзелье был просто взбешен!
— Ну, ну, мадемуазель Жозефина, что вы там мне поете? Вы несете какой-то вздор.
— Говорю же я вам, что они поцапались, как торговки на базаре. Наконец Фюзелье позвонил, пришли солдаты муниципальной гвардии, и он им сказал: «Уведите этого человека.»
…И ваш друг полицейский, самый известный инспектор Сыскной полиции, смирившись, позволил себя увести…
Когда она закончила, Фандор спокойным тоном спросил:
— Ну а вы, Жозефина, как вы выпутались из этого дела?
— О, — быстро ответила девушка, присаживаясь рядом с журналистом на скамейку и улыбаясь с довольным видом. — Что касается меня, мне это не составило большого труда. Нужно вам сказать, что после моего задержания я попала в кабинет Фюзелье одновременно с вашим другом Жювом, и с ним разбирались уже после того, как меня отпустили.
— Жюв сказал что-нибудь о вас?
— Нет, месье, — ответила Жозефина, — Жюв ничего не сказал против меня, а Фюзелье был очень любезен со мной.
«Это опять вы?» — сказал он мне, как только меня увидел. — Конечно, я, — ответила я ему, — господин судебный следователь, я не могу утверждать обратное, но что касается удовольствия вновь встретиться с вами… Короче, фараон поржал, затем приступил к допросу, он не стал повторять свою трепотню, как в предыдущий раз, спрашивая о том, сколько мне лет, где я родилась, какой у меня цвет глаз и какой характер у моей консьержки, он сразу взял быка за рога и начал раскручивать меня по делу с этой съемкой фильма; ну а я, я сказала ему, что знала, то есть правду!
Фандор недоверчиво покачал головой.
— Это действительно так, — настойчиво продолжала девушка, топнув ногой, — я сказала вам правду, Лупар вдолбил мне в башку эту историю с ограблением. Только сейчас я поняла, что это было нарочно подстроено, чтобы засадить вас двоих в каталажку. Но так же верно, как и то, что меня зовут Жозефина, что я поверила в эту выдумку и приняла ее за чистую монету… Кстати, фараон понял это и поверил мне.
Жозефина развивала свою мысль:
— Вы знаете, Лупар мастак в этом деле, он вешает вам лапшу на уши с таким искренним видом, что поневоле попадешься к нему на удочку. Вы же сами видите, как он разыграл меня с историей с поездом, с этими съемками…
— Как он вас разыграл с Диксоном…
Жозефина, покраснев, тихо вымолвила:
— Ах, Диксон… Ну что ж, я скажу вам… Нет, я не могу пока вам ничего сказать, но я клянусь вам… Впрочем, мы хорошие друзья, Диксон и я, представьте себе, я ездила вчера днем к нему домой, в то время как…
«В то время, — думал Фандор, — как мы мутузили несчастных актеров.»
— Он хорошо принял меня, этот славный мальчик, он втюрился в меня по самые уши, и, мне кажется, я тоже начинаю испытывать некоторые чувства к нему… Короче говоря, он опять предлагал жить вместе с ним, говорил, что я буду жить в роскоши… Ах, если бы я могла осмелиться… — вздохнула проститутка…
— Вы бы правильно поступили…
— Покинуть Лупара! Сейчас, когда Жюв в тюрьме, Лупар станет королем Парижа!
— Неужели вы считаете, что он придает этой новости большое значение? Он подумает, что арест Жюва — всего лишь ловко подстроенный фокус.
— Фокус? — переспросила Жозефина, округлив от удивления глаза. — Какой фокус? Я же вам сказала, я своими собственными глазами видела, как два мундира уводили Жюва с наручниками на руках…
…В сквере Анвер послышались крики мальчишек-разносчиков газет.
В вечерних газетах пестрели заголовки:
«Неожиданная развязка в деле бандитов квартала Ла-Шапель. — Арестован инспектор Жюв…»
— Ну, что я вам говорила, — повторила молодая женщина, — видите, это напечатано, значит, это правда!
— А я-то упустил эту сенсационную новость для «Капиталь!»
Фандор произнес перед девушкой эту фразу с самым удрученным видом, но в глубине души, как хороший журналист и как хороший ученик великого полицейского, мысленно поаплодировал осторожному молчанию своей газеты.
— Итак, господин Фандор, что вы думаете об этом?
— Я думаю, господин Бонардэн, что нам трудно отрицать очевидное: газеты разносят новость об аресте Жюва, значит, он действительно арестован…
— Вы как-то странно произносите это?
— Я говорю это, — возразил журналист загадочным тоном, — как человек, который констатирует факт, но не делает из него никаких заключений.
— Господин Фандор, — вновь начал Бонардэн после небольшой паузы, — я очень сожалею о том, что случилось с господином Жювом; может, мне лучше написать прокурору Республики, чтобы заявить, что я не имею жалобы против инспектора полиции…
— Пусть правосудие вершит свои дела обычным ходом, господин Бонардэн, вы всегда успеете подать свое заявление!
Фандор, после встречи с Жозефиной на площади Анвер, отправился на улицу Аббес, где проживал актер Бонардэн, с которым накануне случилось несчастье во время драматического происшествия в Ножане. Журналист посчитал для себя корректным прийти, чтобы узнать новости о раненом, чье состояние, к счастью, не внушало особого беспокойства… Сразу после разговора с девушкой он направился к дому Бонардэна.
Плечо Бонардэна было в гипсе: пуля, выпущенная Жювом, сломала ему ключицу. Рана не тяжелая, и через несколько дней актер должен был встать на ноги.
Бонардэн занимал в доме, что находился на углу улиц Лепик и Аббес, небольшую уютную квартиру, состоящую из трех со вкусом обставленных комнат. Несмотря на свой юный возраст — ему исполнилось двадцать пять — Бонардэн начинал приобретать некоторую известность. Выйдя с премией второго класса из Национальной школы искусств и ремесел, молодой актер вместо того, чтобы прозябать вдали от Одеона, окунулся в кино, пробуя свои силы в легких незатейливых фильмах.
— Понимаете, моя мечта, — объяснил он Фандору, — достичь однажды известности Таррида, Жемье, Вальграна, Дюмени…
Фандор насторожился. Бонардэн произнес имя, которое, как никакое другое, могло приковать внимание репортера.
— Вы знали Вальграна?
— Знал ли я Вальграна? Это было больше чем обычное знакомство, мы были очень близкими друзьями! Представьте себе, мы бок о бок провели два сезона в кружке одного литературного общества. И потом, господин Фандор, — вы, наверное об этом не помните, — я, Бонардэн, играл роль влюбленного в нашумевшей пьесе «Кровавое пятно», в которой Вальгран гримировался под Герна, убийцу лорда Белтама, супруга одной английской леди… Вы, должно быть, слышали об этом деле?
