Побег - Сухов Евгений Евгеньевич (мир книг .txt) 📗
Елена видела, что больной чем-то явно взволновал Потапа. В последние дни он даже чаще стал пропадать в своей часовенке: Елена знала, что туда дед ходит в особых случаях – помолиться в одиночестве и поразмышлять о какой-нибудь серьезной проблеме.
Незнакомец по-прежнему все никак не приходил в сознание. Проводя у постели больного целые дни и ночи, Елена подолгу задумчиво заглядывалась на его лицо. Дед, замечая это, ехидничал:
– Что, неужто приглянулся мужик? Брось ты, Елена! Зачем тебе такой дохляк?
– По крайней мере, не ходит за мной по пятам и не говорит ерунды, – отшутилась она.
– Ну это ты в самое яблочко попала! – засмеялся дед. – Насчет говорилки у этого болезного действительно все в порядке. Лишнего словца не брякнет. Но скажи, Еленушка, парень хорош собой, правда?
Это было действительно правдой. Несмотря на болезненную худобу и бледность, незнакомец был очень симпатичен Елене. Тонкие, почти аристократические черты лица, красивые сильные руки, атлетичная фигура – все это Елена разглядела еще в первый день. А тут еще эта таинственная, странная связь с дедом, да и само загадочное появление незнакомца в тайге, откуда до ближайшего селения не меньше пятнадцати километров. Но не это было главным для Елены: даже от такого, беспомощного на вид, лежащего в постели с неизменным компрессом от жара на голове, всего в повязках, – от него исходила такая спокойная сила, что у Елены впервые в жизни дух захватывало при одном взгляде на мужчину. С появлением этого человека жизнь ее на далекой таежной заимке вдруг осветилась совсем иным смыслом. Елена чувствовала, как впервые в жизни весна, которая уже вовсю бушевала вокруг в природе, неожиданным пышным цветком расцвела у нее в груди.
На восьмой день все реже проваливался раненый в беспамятство. В минуты прояснения он лежал с открытыми глазами, молча наблюдая за Еленой, которая то приходила, наливая ему какие-то травы, то уходила ненадолго, чтобы очень скоро вернуться. Наконец наступил момент, когда незнакомец заговорил. Его простой вопрос для Елены был как гром среди ясного неба.
– Как тебя зовут? – спросил он негромко. Елена вздрогнула всем телом – она настолько привыкла к мысли, что он не может с ней разговаривать, что испугалась по-настоящему, хотя голос у него был приятный и очень спокойный.
– Елена, – после паузы отозвалась она.
– Хорошо, очень хорошо, – сказал незнакомец и закрыл глаза.
Потап, в отличие от Елены, не жаждал разговорить странного гостя. Он лишь отметил про себя, что молчание незнакомца слишком затянулось и что пора бы ему самому объяснить причины своего появления здесь. Дед был почти уверен, что гость молчит намеренно, прислушиваясь к разговорам, присматриваясь сквозь полуоткрытые веки к окружающим, пытаясь определить, где он находится: он был слишком осторожен, этот раненый…
ГЛАВА 23
После звонка Марианны, который совершенно его огорошил – надо же: Пузырь помер! – он взял такси и поехал на другой конец города, вышел на углу и заскочил в телефонную будку. Набрав номер, он ждал недолго. Трубку взяла женщина.
– Здравствуйте, вы мне не поможете? Я только что приехал в Петербург и ищу Мишу. Мы с ним давно знакомы. И давно не виделись. Я звонил в горсправку, и мне там сказали… что Миша умер. Может, это ошибка? У меня вот нашелся ваш телефон, он мне его когда-то давал. Вы его мама?! Да?
На другом конце провода молчали. Наконец женщина глухо спросила:
– А вы ему домой звонили?
– Ну конечно! Но в горсправке…
– И по какому же телефону? – Сержант удивился: похоже, женщина его проверяла. Он затянул в записную книжку и продиктовал цифры.
– Правильно. Но Миши там нет… Нет больше Миши. – Сержант мысленно умолял ее не бросать трубку.
– Когда он умер? От чего? Послушайте, мы с Мишей очень хорошими друзьями были… Одноклассниками… – рискнул соврать Сержант.
– Одноклассниками? – взволнованно переспросила женщина.
– Ну да, можно сказать, за одной партой сидели… – Женщина помолчала, а потом, всхлипнув, произнесла:
– Я его мать. Не умер он. Убили Мишу.
– Когда?
– Зимой, сразу после Нового года. Милиция к нему пришла домой – вот его в перестрелке и убили. Прямо на пороге квартиры.
– Да? Какое горе! Какое горе! – выразил соболезнование Сержант. Он помолчал несколько секунд, раздумывая, как бы потактичнее спросить об интересовавших его вопросах.
– А вы не знаете, может быть, кто-нибудь из Мишиных приятелей?…
– Да где они, Мишины приятели?! – вдруг в сердцах вскрикнула женщина. – Был у него один приятель – так и тот его сдал!
У Сержанта сердце забилось от нехорошего предчувствия. Неужели…
– Кто же? – глухо вырвалось у него.
– Да есть тут у нас один – со шрамом во всю рожу!… – и женщина, зарыдав и как будто испугавшись чего, бросила трубку.
Сержант стоял как громом пораженный. Шрам сдал Пузыря? Ментам? Что за х…ня? Быть того не может – чтобы Шрам сдал ментуре своего верного человека, ближайшего помощника. Правда, Пузырь был человеком Варяга и в Питере сидел вроде как его представителем. Может, Шраму не понравилось то, что он вроде как служил сразу двум хозяевам – ему и Варягу? Хотя что значит двум хозяевам? Варяг – смотрящий по России, фактически ее хозяин, хранитель всероссийского общака; Шрам – всего лишь хозяин Питера, сборщик взносов в общак.
Он вышел из телефонной будки и медленно двинулся по пыльной, усыпанной всевозможным строительным мусором улице. Мысли роились в голове, как клубок встревоженных ос. Если Пузыря застрелили на квартире – значит, была облава. Убивать хозяина квартиры у них не было никакого смысла: для убийства есть много других подходящих мест. Значит, менты брали у Пузыря кого-то? Кого? Если бы брали самого Пузыря, постарались бы обойтись без стрельбы. Хотя, конечно, чего только не бывает в суматохе. Уж на что калифорнийские копы – профи высшей пробы, а вот был совсем недавно случай, когда в Голливуде лопухнулись: брали барыг с наркотой и застрелили во время захвата женщину… И тут ему по сердцу полоснуло воспоминание о собственном проколе и перед глазам встало жуткое видение – лежащий ничком на крыше русский мальчик с растекающейся под ним лужей крови…
