Редкая птица - Катериничев Петр Владимирович (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
– Детям – спички?
– Прекрати.
– Хорошо. Только…
– Да нет. Это, как ты выражаешься, для психологического комфорта.
– Я не о том. Стволы «паленые», оба «Макарова» – в розыске.
Хотя сам-то я думаю, что особисты постарались пропажу не особо афишировать.
«Волгу» они уже обнаружили и теперь на рога станут, чтобы разыскать оружие. Я бы сам вернул, но не уверен, что встреча произойдет в обстановке тепла и взаимопонимания.
– Да-а… Олег, в моем положении лучше такой, чем никакого.
– Хорошо.
Незаметным движением перекладываю «шпалер» из своей сумки в Ленкину.
– Как вернуть?
– Если встретишься с человеком…
– Кстати, как человека-то зовут?
– Дима. Передашь.
– А если нет?..
– Найди способ подбросить.
– В милицию?
– По обстоятельствам. Лучше – их «смежникам». Мы помолчали.
– Олег?
– Да?
– А кто ты все-таки такой?
– Дрон.
– Оставшаяся в одном экземпляре?
– Вроде того.
– Береги себя.
– Ты тоже.
– Мы ведь увидимся?..
– Ага.
Девушка притянула мою голову и чмокнула в щеку.
– Удачи, птица Додо.
– Удачи, милая барышня.
Глава 21
Прямо на выезде с пляжной территории – две машины милицейского спецназа.
Или – ОМОНа. Да и кто их нынче разберет!
Важно, что на меня не обратили никакого внимания. Рокерская униформа, как любая форма вообще, нивелирует личность, человека рассматривают не как индивидуума, а лишь как часть чего-то, организации. Рокеры для милиции сегодня не представляют ни интереса, ни опасности. Да и скорость у меня самая благонамеренная…
И все же что-то мне сильно мешает, как кнопка в заднице… «На стреме» вся милиция, особисты, спецназ… Боевики Ральфа-Ларсена, надо полагать, тоже стеклись в город и готовы к действию… Ребятки из веселого особнячка и их прикрывающие, опять же, далеки от благодушия и готовы…
К чему?
Да, еще некая контролирующая ситуацию организация или служба… Впрочем, она-то как раз вычислена мною чисто гипотетически и вполне возможно, что ее существование – лишь плод галлюцинирующего воображения и неуравновешенной психики.
Ага. Все ясно.
Никогда я не считал себя фигурой, равной Черчиллю, а потому весь этот напряг в городских (и не только, спецназ-то нездешний!) силовых структурах вряд ли может быть вызван активностью такой куцей фигуры, как Дрон. Подумаешь, шлепнули несколько громил, мэра и чуть-чуть постреляли… Это, милостивые государи, не повод вводить в курортном месте чуть ли не военное положение!
Мои размышления подтверждаются достаточно равнодушным отношением отдыхающих граждан, – и на пляже битком, и «лесенка», к которой я подъехал, полна народу.
Это для служивых работа, для народа же – отдых! Деньги плочены – кушать надо!
«Спецназ появился в городке до убийства Ральфа!»
Значит, причина нынешнего напряга не в этом убийстве и не во мне… Что-то произошло, гораздо более существенное… Или – должно произойти!
Останавливаюсь у исправного автомата. Это – четвертый на моем тернистом пути. Три предыдущих оказались неисправны. А по этому разговаривают. Жгучая брюнетка с орлиным профилем и седеющими усиками. Слезаю с мотоцикла и опираюсь плечом о стенку. С видом нетерпеливого ожидания.
Дама окидывает меня с головы до ног уничижающим взглядом и поворачивается тощей спиной. Судя по проблеме, ею решаемой («зачем Миша связался с этой мерзавкой»), – стоять мне здесь, как статуе Свободы, вечно.
Вовремя вспоминаю, что по одежде я рокер, а вовсе не преподаватель и не переводчик с иноземного. А рокеру позволено проявлять некоторую несдержанность в словах и поступках. Или – экстравагантность.
Потому – делаю шаг вперед и нажимаю «отбой». Дама открыла рот, но я не дожидаюсь ее упреков:
– Слушай, вобла! Мне надо биксе пару слов кинуть, так что без обид, в натуре!
Не думаю, что текст сугубо рокерский, но дама вряд ли хорошо разбирается в тонкостях молодежного сленга. По крайней мере, рот она закрыла, отошла на определенное расстояние и проскрипела:
– Петлюровец!
Да назови хоть горшком, только в печку не ставь! Набираю номер, доставленный мне Сережкой на обрывке бумаги. Гудок, потом в трубке щелкает, гудки становятся глуше. Четыре, пять…
– Вас слушают.
Димкин голос я узнал. Но при нынешней технике и при обилии пародистов смоделировать любой голос… Поэтому спрашиваю:
– Какой сорт вина пили два молодых джентльмена в скверике у универа после первомайской демонстрации, на которой они несли портрет Брежнева?
Два молодых джентльмена – это я и Димка. Впрочем, насчет джентльменства англичане могли бы поспорить, а вот насчет вина…
– Портвейн «Три семерки»! Две бутылки, из горлышка. Усугубили пивом в общаге. Привет, Додо!
– Привет, Круз!
У Димки знаменитая фамилия – Крузенштерн! Понятно, не всякий ее выговаривает. Он худощав, белобрыс и пунктуален, как заправский немец. Впрочем, немец он на какую-нибудь тридцать вторую, но предками гордится. Правда, благодаря фамилии его дед в сороковом году был посажен как немецкий шпион. А в сорок втором его заперли в «шабашку» для работы в некоем секретном техническом проекте. В сорок пятом дали орден, квартиру в столице и звание. В сорок девятом за ту же фамилию дед угодил под кампанию борьбы с «безродными космополитами». И снова был извлечен из лагеря на укрепление обороноспособности державы.
Димка удался в деда. Не в смысле «удачливости» и фамильных традиций «посидеть». Тяга к технике.
Мы росли в соседних дворах. И пока я бил морды ближним сначала в спортшколе, на отделении бокса, потом на улице, Круз изобретал взрывчатые предметы, самодвижущиеся штучки и радиохулиганил в прямом оперативном эфире.
Учился он в физтехе, и наши встречи тех времен изобиловали выпивками и приключениями сомнительного свойства. По крайней мере бициллин нам вкалывала моя знакомая медсестричка.
Потом пути разошлись. Круз осел в некоем НИИ, но когда мы вдруг встретились сначала в «летнем оздоровительном лагере» спецподготовки, а потом совместно поучаствовали в паре операций, я вновь, как историк, оценил старую мудрую истину: «Все дороги ведут в Рим».
Во второй операции Димке не повезло – перебило ноги. Мы с Андрюшкой волокли его поочередно по очень пересеченной местности около полутора суток. Все больше бегом.
Из НИИ Димка, естественно, отбыл, зато стал крупной шишкой – в каком-то крутом банке начальником службы технической безопасности. Именно ему и Андрею Кленову звонил я с переговорного пункта.
– Клен в городе?
– На связь не выходил.
– Я говорил с его женой, передал приглашение «Воздух». Не знаю, дошло ли.
– Полагаю, в пути. Ему сорваться труднее.
– Читал в газетах, их тоже разбросали после октября.
– Скорее теоретически. Специалистов его профиля и класса не увольняют.
– Так он служит?
– Формально да, но не занят.
Честно говоря, в одной связке мы трое оказались случайно: мы с Димкой (предположительно) числились вроде по одному ведомству. Кленов – по другому. Но стремительные кровавые события на периферии страны заставляли чиновников использовать самых разных профессионалов «не по профилю»: в случае несвязухи – ни ответственности, ни концов.
А потому одним теплым дружеским вечером мы просто договорились, что можем друг на друга рассчитывать: если с кем-то жизнь поступит несправедливо до того, что самому выпутаться будет сложно, нужно лишь передать двум другим приглашение встретиться и отдохнуть на свежем воздухе. Или что-то в этом роде.
«Воздух» – ключевое слово. Это – опасность. Крайняя. С неизвестной степенью сложности.
Значит – необходимо бросить все и прибыть на условленное место со своим оборудованием и, естественно, умением и навыками. На всех заметных местах вывешивается объявление: "Найдена собачка белой масти, беспородная, но добрая.
Спросить Диму (или Андрюшу)". И, соответственно, контактный телефон. Думаю, вечером это объявление появится и в газете.
