Последний свидетель - Гайдуков Сергей (книга жизни .TXT) 📗
— Они сказали, что позвонят через три часа, — произнес майор то, что Бондарев и так помнил. — Может, что изменилось?
— Сейчас узнаем.
Майор взял протянутую дежурным трубку, а Бондарев подсел к параллельному аппарату.
— Казаков слушает, — сказал напряженно майор.
— Казаков, здравствуй, — торопливо заговорил кто-то. Майор облегченно вздохнул и, посмотрев на Бондарева, помотал головой: не они. Но Бондарев не спешил вешать трубку параллельного телефона. — Беда у нас случилась! Ты еще не в курсе?
— Смотря насчет чего, — настороженно произнес майор. Его лицо снова стало напряженным, голова будто вдавилась в плечи.
— У меня жена повезла детей в школу, — захлебывался в тревоге голос неизвестного. — А потом мне звонят и говорят, что машина на полдороге пустая стоит. С распахнутыми дверцами... И кровь на стекле! Казаков, что-то случилось!
— О господи, — пробормотал майор. — А я ее и не узнал...
— Кто это? Кто звонит? — спросил Бондарев.
Майор поднял на него ошалелые глаза и покачал головой, медленно и сокрушенно.
— Я ее и не узнал, — проговорил он, глядя на Бондарева. — Это жена нашего мэра. А это он сам звонит. Вот так...
Голос мэра еще трепыхался в трубке, майор все еще смотрел глазами побитой собаки на Бондарева, а тот, не в силах отказаться от многолетней привычки оценивать все с профессиональной точки зрения, сказал то, что от него меньше всего ожидали. Это были не слова утешения, это был не гениальный план освобождения детей мэра.
Бондарев понимающе кивнул и сказал:
— Конечно. Все верно. Они должны были выбрать кого-то в этом роде. Грамотно работают.
Потом он увидел обращенные на него взгляды, спохватился и добавил:
— Сволочи.
17
Наташа вернулась из магазина и выгружала купленные продукты на кухонный стол, когда услышала скрип калитки во дворе. Она подумала, что это Алик, и продолжила свое занятие, ожидая, что он поднимется по ступеням в дом и увидит ее.
Она захлопнула дверцу холодильника, но никто не появился в кухне. Тогда Наташа вытерла руки полотенцем и сама вышла на крыльцо.
В саду стояли двое незнакомых парней. То есть не то чтобы совсем незнакомых, Новоудельск был слишком маленьким городом, чтобы здесь встретились совсем незнакомые люди. Она знала их в лицо, но не более того.
— Вам кого? — спросила Наташа.
— Селивановы здесь живут? — спросил один.
— Здесь, — подтвердила Наташа. — Что вы хотели?
— Это ты, что ли, Наташка? — весело спросил второй. — Привет, Наташка.
— Допустим, привет. — Она сделала маленький шажок назад. В Новоудельске не было принято вот так среди бела дня ходить по домам и насиловать молодых девушек, если те оказывались дома одни. Тем не менее Наташа отступила еще на шаг — просто так, на всякий случай. Она не думала, что парни представляют какую-то опасность. На всякий случай Наташа спросила: — Может, вам отца позвать? — Это должно было отпугнуть парней, если у тех было что-то недоброе на уме. Отец-то был на работе.
— Зови, — легко согласился первый. — Зови. Что ж не зовешь, Наташка?
— Сейчас. — Она попятилась к двери. Войти в дом, запереться. На всякий случай.
— Ты погоди, не суетись, — сказал второй, заметив ее движения. — Мы сейчас Алика встретили...
Она остановилась.
— И что?
— У него неприятности. Крупные неприятности. Может, ты ему поможешь?
— А что же он сам не пришел?
— Я же говорю, — ухмыльнулся первый. — У него крупные неприятности. Того гляди, он и вообще не придет. Пойдем, мы тебя проводим к нему.
Наташа подумала, что надо написать записку родителям, чтобы те знали, куда она пошла. Правда, родители придут с работы вечером. И если эти парни задумали что-то плохое, то искать ее по записке будет поздновато. И все-таки заскочить в дом и запереться?
— Ну ты давай решай, — спокойно произнес второй. — Идешь или не идешь? У нас времени нет рассиживаться тут с тобой...
Ее смутило то, что оба парня не делали ни малейшей попытки подобраться к ней поближе и схватить. Они вели себя спокойно и даже равнодушно. Наташа не почувствовала угрозы.
— Ладно, — сказала она. — Минутку.
Она вошла в дом, пробежала в свою комнату, схватила ручку и написала крупными буквами на листе бумаги: «Что-то случилось с Аликом. Ушла к нему. Наташа».
Потом быстрым движением расчесала волосы, задумалась, не переодеться ли ей, сменив платье на джинсы, но махнула рукой. Время дороже.
Она выскочила на крыльцо, заперла дверь и спустилась по ступенькам к парням.
— Я готова, — сказала она.
— Мы тоже, — улыбнулся первый.
— Машина у подъезда, — добавил второй.
Удаляющуюся вдоль по Садовой улице «Дэу» провожал растерянным взглядом милиционер в штатском, которому было поручено наблюдать за Наташей. В Новоудельском ГУВД ощущался недостаток машин, и тем более здесь не привыкли вести слежку на автомобилях. Милиционер бросил на землю горсть семечек и вынул из кармана широких спортивных штанов рацию. Он смог только передать в управление информацию о марке и номере машины, на которой уехала Наташа. Милиционер еще не знал, какую записку доставил в управление жутковатого вида курьер и что Наташа Селиванова оказалась тем человеком, который держит в своих руках судьбы нескольких людей, в том числе детей новоудельского мэра.
Когда он связался с управлением и ему прояснили ситуацию, милиционер рванулся по Садовой, чтобы проследить, куда проследовала «Дэу». Он пробежал метров пятьсот, запыхался и возвратился шагом.
Воспользовавшись этим моментом, Михаил Шустров проскользнул в приоткрытую дверь селивановского дома. Он быстро прошел по пустым комнатам, прочитал записку, быстро просмотрел содержимое шкафов, кладовки, тумбочки. Синей сумки не было.
Минут через десять за окном раздался резкий скрип колес. У дома остановились две милицейские машины. Шустров открыл окно и спрыгнул во двор.
Но он не убежал. Он нашел хорошее укрытие между поленницей и сараем, чтобы через окно наблюдать за происходящим в доме. Вскоре он убедился, что милиционеры в штатском и в форме делают то же, что и он, — ищут.
А из доносившихся разговоров он быстро сообразил, что сейчас происходит в Новоудельске. Михаил, задрав штанину, отодрал скотч от тела и положил нож в карман.
Похоже, ему предоставился шанс вернуть то, что было потеряно.
18
— Может быть, мы вступим с ним в переговоры, потянем время, а там подъедет спецназ? Вы можете вызвать какое-нибудь антитеррористическое подразделение? — с надеждой посмотрел на Бондарева майор.
— Я вызову своих людей, — пообещал Бондарев. — Но они приедут слишком поздно. И я не думаю, что мы сумеем потянуть время. Когда так выдвигают требования, — он кивнул в сторону кабинета, где врачи занимались израненной женой мэра. — Это значит, что люди серьезно взялись за дело. И не пойдут ни на какие уступки. К тому же мэр, насколько я понял, не собирается тянуть время.
— Конечно, — вздохнул майор. — Он хочет, чтобы его детей освободили немедленно. Я сказал ему, что любая попытка освободить их силой кончится бойней. И результат будет не в нашу пользу. У меня нет людей для такого дела, — сказал он, — не дай бог такого никому... Вы думаете, это те люди, что были в поезде?
— Да. — Бондарев кивнул. — Джума говорил, их было четверо. Осталось трое. Вооружены до зубов. Настроены решительно.
— Это я понял.
— И никто не видел в городе красного «Крайслера», да?
— Нет, не видел, — виновато произнес майор. — Сообщений, во всяком случае, не было. Вообще, все это как гром среди ясного неба... Никогда у нас такого не было.
— И поэтому вы тут все расплылись как тесто? — не выдержал Бондарев. — У нас того не было! У нас этого не было! А вы думали — у вас тут филиал райских кущей? Кто вам сказал, что вы гарантированы от таких вещей? Или вы думали, что всякая мразь процветает только в Москве? Только в Америке? А до вас не доберется?! Как же! Уже добралась и хозяйничает в вашем милом городке! А вы только и знаете, что удивляться! А погоны со стволом на что вам даны? На то, чтобы быть готовыми к встрече с такой мразью и вышибить ей мозги. Вот она, ваша настоящая работа.
