Последний свидетель - Гайдуков Сергей (книга жизни .TXT) 📗
Бондарев уже успел привыкнуть к неспешному ритму разморенных жарой маленьких городишек типа Степного или Новоудельска, но эта фигура передвигалась уж слишком медленно даже по местным стандартам. И что-то в ней было не так.
Бондарев пристально всмотрелся. Увиденное заставило его вздрогнуть. Он схватил со стола кобуру и помчался вниз.
— Дежурный! — закричал он еще на лестнице. — Дежурный!
— Что случилось? — поднялся из-за конторки лейтенант.
— За мной! Быстро!
Лейтенант пожал плечами, но последовал за Бондаревым. Выйдя на площадь, он прищурился, пытаясь разглядеть человека, к которому так торопился Бондарев. Потом он остановился и прошептал:
— О господи!
Женщина с трудом переставляла ноги, медленно приближаясь к зданию ГУВД. Она была босая, с растрепанными волосами и каким-то странным остановившимся взглядом. Она прошла мимо Бондарева, будто того не существовало вовсе.
Но не на волосы и не в глаза смотрели лейтенант и Бондарев. Женщина была одета в белую юбку, а выше... Выше на ее плечах болтались обрывки белой блузки и половинки рассеченного спереди бюстгальтера. Обвисшие груди были испачканы в крови, и эта кровь капала с разбитого лица женщины. Но не только. Между грудей краснел вертикальный длинный порез, начинавшийся от грудины и заканчивавшийся вверху живота.
— Лейтенант, — хрипло проговорил Бондарев. — Уведите ее в здание. И врача. Немедленно.
— Хорошо. — Побледневший лейтенант подозвал еще двух милиционеров, те взяли женщину под руки, и в этот момент женщина остановилась. Она обвела мужчин жалобным, исполненным боли взглядом и вытянула вперед правую руку.
Бондарев разжал пальцы и взял у женщины смятый, испачканный кровью листок бумаги.
— Уведите ее, — поторопил он лейтенанта и, развернув листок, прочитал: «У вас есть три часа, чтобы вернуть нам нашу вещь. Вы знаете, что это. Если вы скажете „нет“, то двое детей этой женщины и еще двое людей будут убиты. Не берите на душу грех. Верните нам наше, и мы уйдем. Вам позвонят через три часа и скажут, куда принести сумку. Это не шутка».
— Что там написано? — спросил лейтенант.
— Там написано... — Бондарев осекся. Женщина повернулась к нему спиной, и он увидел на ее голой спине неровные порезы, из которых складывалось: «Это не шутка».
У лейтенанта задрожали губы. Он хотел что-то сказать, но Бондарев опередил его. Он посмотрел на часы и проговорил:
— Сейчас девять сорок. У нас есть три часа. Это до двенадцати сорока.
— Какие сволочи... — начал лейтенант сдавленным голосом, но Бондарев положил ему руку на плечо:
— После будем разговаривать.
15
Они выехали на окраину города. Приколист остановил «Дэу» на каком-то пустыре, но не стал глушить мотор.
Алика выволокли из машины и поставили на ноги. Лысый одной рукой держал его за шиворот, и Алик чувствовал себя так, словно он висел на какой-то огромной вешалке, вешалке для людей.
Он не удивился, увидев перед собой Женю. Он только презрительно сплюнул, не попав, к сожалению, на ботинки соседа.
— Плюйся не плюйся, — сказал в ответ Приколист, — а пока ты на наши вопросы не ответишь, отсюда не уйдешь.
— Хрен тебе, а не ответы, — проговорил Алик. — Ты меня не убьешь, а как только этот гад меня отпустит, я пойду в милицию...
— Ба-а! — удивился Слепой. — Он еще и стукач! А со стукачами разговор короткий...
Он ударил Алика в солнечное сплетение, и мир для того сжался до размеров одной пульсирующей точки невыносимой боли, поселившейся в его теле.
— Ты хотя бы послушай, какой вопрос я хочу задать, — предложил Приколист, склоняясь к опустившему голову Алику. — Слушаешь?
— Ну, — прошептал Алик.
— Ты вчера отдал мне две штуки долга, помнишь?
— Помню... — Голос Алика был слабым, он сам едва слышал его, будто звук шел из глубокого подземелья.
— Я не в претензии, мы разошлись с тобой по этому вопросу. Все в порядке. Просто скажи: откуда взял эти баксы? Кто их тебе дал? У тебя же их не было вчера днем? Откуда они?
— От верблюда, — пробормотал Алик.
— Ладно, — сказал Приколист и пнул соседа в пах.
Алик вскрикнул, но звук потонул в шуме мотора. Алик почувствовал, что задыхается, и попытался упасть, чтобы лечь на землю и найти в ней опору для своего пожираемого болью тела. Но Лысый успешно продолжал играть роль вешалки.
— Твоя подруга тебе деньги дала? — снова приступил к допросу Приколист. — Да?
— Нет, — выговорил Алик, потому что не мог промолчать в этот момент.
— Нет? — усмехнулся Приколист. — Если ты говоришь «нет» — это значит «да». От Наташки своей? Хороший подарочек, пара штук «зеленых»!
— Вы разговаривайте, — подошел к ним Брежнев. — А я делом займусь.
Он тщательно обыскал Алика, вывернул наизнанку все карманы и, довольный результатом обыска, повернулся к Приколисту. В огромном кулаке были зажаты с десяток пятидесятидолларовых купюр.
— Это тоже ее подарок? — спросил Приколист. — А у нее откуда такие богатства? У нее ведь папа не миллионер, я знаю.
Алик молчал, и тогда Приколист улыбнулся.
— Хорошо, молчи, — сказал он. — Всегда есть возможность узнать у нее самой. Сейчас парни сходят за ней. И приведут сюда. И мы поговорим с ней. Как ты думаешь, она захочет поговорить с нами? Я думаю, захочет. Знаешь, такие здоровые мужики, как эти, — он показал на Брежнева и Слепого, — они многое могут сделать с девушкой в таком тихом, спокойном и, главное, безлюдном месте. Они могут ее оттрахать, как ты ее никогда не трахал! Она будет в таком восторге, что расскажет все. А ты будешь смотреть. И будешь радоваться. И ни в какую милицию ты не пойдешь, потому если ты хоть шаг сделаешь в том направлении, то твоей Наташке оторвут голову. Сначала ей, потом — тебе. Ты уж лучше веди себя смирно. Ну, скажешь?
Алик заскрипел зубами, раздираемый болью и отчаянием. Оставалось надеяться, что эти сволочи блефуют или что они не сумеют взять Наташку. Алик помнил, как радовалась она своей чудесной сумке. И он не мог вот так запросто, после пары пинков, лишить ее этой радости. И он промолчал.
— Ладно, — пожал плечами Приколист. — Ребята, смотайтесь за этой сучкой. Улица Садовая, двадцать шесть, если я не ошибаюсь.
В этот момент Алик дернулся изо всех сил, взмахнул ногой, но его ступня прошла в десятке сантиметров от Приколиста. Тот раздраженно сплюнул и ударил в ответ. Ударил гораздо удачнее, чем Алик.
Боль была такой, что Алик даже пожалел о том, что не ответил на вопрос Приколиста. Сожаление быстро прошло. Остались боль и злость.
А из этих двух злость была самым сильным чувством.
16
Взбудораженный и нервный майор подошел к Бондареву и сказал шепотом, чтобы не слышали другие:
— Просто звери какие-то... Я еще никогда такого не видел, у нас тут...
Бондареву захотелось сказать, что причитания майора кажутся ему глупыми. Не дело здоровому мужику с пистолетом на заднице распускать сопли при виде окровавленной женщины. Пусть даже в Новоудельске такие вещи были редкостью. Ему захотелось спросить, неужели майор думал, что весь срок его службы он будет иметь дело лишь с пьяными драками и кражами? Ему захотелось схватить майора за плечи и встряхнуть. И сказать: «Потом будешь причитать».
Однако все свои умные слова Бондарев придержал при себе. Он хмуро посмотрел на майора:
— У меня такое соображение. Надо быстро найти эту девчонку, Селиванову. Втолковать ей, как обстоят дела.
— Чтобы она отдала сумку? — Майор сразу перестал выглядеть растерянным и нервным.
— Вот именно. И чтобы никто ни слова за пределы этого здания! Чтобы никто не знал! Привезти родственников этой женщины сюда. Выяснили, кто она?
— Нет. Она не в состоянии разговаривать. Ей вкололи успокоительное...
— Понятно. Насчет нее я не беспокоюсь, раны несмертельные. Вот моральное потрясение, это да... Ладно, ищите девчонку и...
— Вас к телефону, товарищ майор, — позвал дежурный. Бондарев и майор переглянулись.
