Последний свидетель - Гайдуков Сергей (книга жизни .TXT) 📗
— Да, час назад его отвезли на железнодорожный вокзал и купили ему билет до Караганды.
— Хорошо, — медленно проговорил Бондарев. — Ваши люди будут вести наблюдение за Селивановой всю ночь?
— Всю ночь.
— И это хорошо. — Он откинулся на спинку кресла. — Я останусь в кабинете. Внизу есть дежурный? Пусть он докладывает мне лично обо всем, что случится за ночь. Любое подозрительное событие. Особенно если это будет связано с Селивановой или красным «Крайслером»...
— Вы не собираетесь спать?
— Я подремлю. — Бондарев снова положил ноги на крышку стола. Когда за майором закрылась дверь, он и вправду погрузился в дремоту, а поскольку дежурный так и не побеспокоил его за ночь, со временем дремота переросла в настоящий сон.
Судя по рапорту дежурного, ночь в Новоудельске выдалась спокойной. Самым серьезным происшествием в рапорте значилась пьяная драка возле бара «Старый фрегат». Пострадавший с переломом челюсти отправлен в больницу.
Но такое впечатление было ложным. Потому что существовали другие приметы того, что грядущий день в Новоудельске должен вылиться в нечто страшное.
Таких примет было несколько. Во-первых, небольшая лужица крови в мужском туалете новоудельского железнодорожного вокзала. Увидевшая кровь уборщица не обнаружила рядом человека, из которого эта кровь могла бы вытечь. Поэтому она не придала увиденному значения и замыла темно-красную лужу.
Второй приметой были периодически раздававшиеся из маленького сарая на окраине города стоны и вскрики, будто некто, пребывавший за дверями сарая, бредил во сне.
Третьей был свет в окне дома, принадлежавшего человеку, которого Алик называл Женей, а друзья называли Женёк. В свою очередь, главный человек в криминальных сферах города, «смотрящий за Новоудельском», называл его Жека Приколист. И доверял кое-какие дела.
В ту ночь свет в доме Жеки Приколиста не гас всю ночь. С ним были еще трое друзей, и, на удивление, в ту ночь они больше говорили, а меньше пили.
А четвертую примету Бондарев увидел собственными глазами, когда поутру подошел к окну своего кабинета и выглянул на площадь перед зданием ГУВД.
Ему показалось, что он продолжает спать и видит кошмарный сон.
13
— Он просто вытащил из кармана вот такую пачку баксов и начал отсчитывать, — срывающимся от волнения голосом произнес Приколист. — Будто это были рубли... Я офонарел вообще!
— Ты до сих пор офонаревший ходишь, — заметил один из его приятелей. Напротив Жеки сидели трое крепких молодых людей, встретив которых в темном переулке добропорядочный гражданин, если он только не является мастером восточных единоборств, поспешил бы немедленно унести ноги. Водка, пусть и из холодильника, убийственно действовала в такую погоду. Все четверо уже расстегнули рубахи.
— Конечно, офонарел! — фыркнул Приколист. — Потому что я точно знал — он не достанет таких бабок! Я уже собирался запрячь его в одно дело, а тут такой облом!
— Ёпт, Жека, ну не все же тебе быть самым умным, — усмехнулся парень с густыми, сросшимися на переносице бровями. Его кличка была «Брежнев». — Обул тебя пацан — ну так что?
— Меня волнует не то, что он меня обул, — громко и взволнованно ответил Приколист, хлопнув об стол пачкой банкнот, полученных от Алика. — Меня волнует, где он их взял!
— А что же не спросил? — вяло поинтересовался парень, даже в помещении не снявший солнцезащитные очки. Его звали Слепой. — Надо было сразу и спросить, а не бубнить сейчас...
— Я так думаю, что он не скажет, — пояснил Приколист. — Он же не дурак.
— Ёпт, так надо хорошо спросить, — предложил Брежнев. — С пристрастием.
— Пошли, спросим, — согласился Приколист. — Что найдем, поделим между собой.
— "Зелень"? — встрепенулся Слепой.
— "Зелень" поделим! — отвлекся от просматривания «Плейбоя» третий гость Приколиста — Лысый. — На четверых?
— На четверых, — согласился Приколист. — Только надо выбить из него правду...
— Ёпт. — Брежнев посмотрел на свои кулаки. — Ты, Жека, меня удивляешь. Да неужто мы не разговорим сопливого пацана?
— Он нам расскажет не только про «зелень», он признается, когда в первый раз подрочил и какого цвета трусы у его подруги, — мрачно произнес Лысый, закрывая журнал.
— Подруга? — Приколист задумался. Что-то было связано с подругой Алика, какая-то мысль, не очень четкая, но важная... Недаром он вчера поспешил выскочить на улицу вслед за Аликом. Ему было чертовски интересно посмотреть, кто сопровождает парня в таком деликатном деле, как возвращение долга в две тысячи долларов. Он ожидал увидеть какого-нибудь «крутого» и уже приготовился пожалеть, что перспективный пацан отпал сам собой. Но вместо этого Приколист уперся взглядом в спины Алика и худенькой блондинки, быстро удалявшихся от «Старого фрегата».
И тогда появилась эта мысль...
— Позавчера мы с ним базарили, и он сильно напрягся, — проговорил Приколист. — У него явно не было денег. Вчера он тоже был не в духе... Но он торопился, потому что приехала его девчонка. Вчера она вернулась. Он побазарил со мной и пошел к подруге. И через три часа приходит с такой рожей, будто он сын Рокфеллера. И вытаскивает из кармана кучу баксов. Словно они там всегда лежали. И уходит. А девчонка ждала на улице.
— Ты хочешь сказать, что он от бабы своей получил деньги? — сделал вывод Слепой. — Так?
— Выходит, что так, — медленно проговорил Приколист. Он пытался вспомнить все, что Алик говорил ему о своей подруге, но в памяти всплыло только одно — имя.
— Наташа, — произнес Приколист. — Так ее зовут.
— Да хоть Памела Андерсон, — отозвался Лысый. — Если надо, мы и ее разговорим. Бабу даже проще разговорить. Быстрее. Однажды потрошили такого буржуя у него на дому... Пытали, где побрякушки спрятаны. Он, сука, молчит, хотя уже кровищей обливается. Я пошел, взял его бабу за горло. Думал, сейчас пригрожу, что мы ей групповой секс устроим. Даже до этого не дошло. «Не мните мое платье! — кричит. — Это от Юдашкина, бешеных денег стоит! Все скажу, только платье не портите!»
— И сказала? — поинтересовался Слепой.
— Ясное дело.
— Вот сучка, — неодобрительно покачал головой Брежнев. — Как из-за таких блядей мужики страдают! Так мы идем базарить с этими твоими друзьями, Женёк?
— Давайте с утра, — предложил Приколист.
— Как скажешь, — не стал возражать Брежнев. — Ты только не забудь — дележка на четверых.
Приколист обещал не забыть, и в результате, на следующее утро, едва Алик около девяти часов вышел из дома и прошел метров двадцать по улице, как получил могучий тычок кулаком Лысого в основание позвоночника. В следующую секунду его шея оказалась зажатой под мышкой того же Лысого, и в таком положении Алика втащили в машину, которая тут же рванула с места.
В салоне «Дэу» было тесновато — все-таки пять человек, трое из которых — Лысый, Брежнев и Слепой — отличались крупными габаритами. Алик попытался что-то выкрикнуть, но Брежнев отвесил ему легкую затрещину, и Алик потерял сознание.
14
Поднявшись со своего неудобного ложа вскоре после рассвета, Бондарев потянулся, размял шею, руки и поясницу, сделал несколько отжиманий от пола, встал на руки и после этого почувствовал себя окончательно проснувшимся. Он позвонил дежурному, и тот заверил московского гостя, что за ночь ничего существенного не произошло.
— Что ж, пусть будет так, — сказал Бондарев и повесил трубку. Он подозревал, что воцарившееся затишье — лишь прелюдия к новым кровавым событиям, связанным с Шустровым и синей спортивной сумкой.
Но пока ничего не происходило, и он хотел использовать свободное время с пользой. Бондарев умылся, надел кроссовки, накинул рубашку и подошел к окну. Раздвинув занавески и впустив в кабинет утреннее солнце, он поморщился — опять эта душегубка...
Солнце слепило, и потому Бондарев не сразу заметил фигуру, медленно бредущую через площадь к зданию ГУВД.
