Наследство хуже пули - Зверев Сергей Иванович (читать книги txt) 📗
Когда он закончил, русский покивал… закатал рукав своей рубашки и сделал себе инъекцию. На столике нашлись и вата, и спирт, запах которого тотчас разлился по палате, напоминая Вайсу, что он, американец, в больнице и поступать с ним подобным образом ни в одной цивилизованной стране мира, страшащейся ядерного возмездия, не имеют права.
Оставшись в палате наедине с самим собой, Вайс почувствовал слабость и стал кричать. Через четверть часа к нему зашла та самая бабка, что приносила шприц. На этот раз она держала в руках судно.
– Пошла вон, корова! – взревел Вайс. – Зови сюда доктора! Доктора зови!!
– Doktor v detskom sadu, – произнесла странную фразу сестра. – Ego vnuk segodnya medved v «Kolobke».
– Какой факинг мед-ведь?! – взревел Вайс. – Мне нужна медпомощь! Какой колобок?! Зови доктора, кобыла, пока я тебе мозги не вправил!..
– Seychas, seychas, sladky, – отозвалась с понимающим лицом старуха, – ya Petrovnu kliknu, ona ukolit.
– Ху из зис Петровна, старая ведьма?! – вскипел Вайс. – Вот из зис «кликну»?!
Петровной оказалась молоденькая медсестра, похожая на Сондру, но с железным взглядом. Она пришла в палату с подносом и, несмотря на все протесты американского пациента, вонзила ему в ягодицу иглу. Через минуту гнев Вайса схлынул, через пять захотелось спать. И он обязательно заснул бы, но на пороге появился какой-то тип в форме с погонами, на которых красовались синие просветы, и произнес магическое слово «прокуратура». Его сопровождали двое в штатском, и один из них сообщил Вайсу, что он переводчик.
– Что он говорит? – наконец-то прервал свое молчание после долгой фразы больного следователь Новосибирской областной прокуратуры. Взгляд его был при этом обращен к переводчику.
– Он сказал, что его тут десять минут назад хотел убить милиционер, на голове которого была голова плюшевого медведя, – застеснявшись, сообщил переводчик. – Он хотел убить господина Вайса инъекцией из шприца, но потом сделал укол себе и ушел.
Через час был найден новый переводчик, после чего выяснилось, что первого следователь уволил совершенно напрасно. Коллега первого повторил все слово в слово, после чего прокурорский вздохнул и обратился к главврачу, который почему-то был мрачнее тучи, хотя оснований к тому вроде бы не было:
– Когда он сможет адекватно воспринимать действительность?
– Тут сразу ответить нельзя, товарищ следователь. Травма могла оказать самое неблагоприятное влияние на психику… Бабушкин, сволочь… Нужна консультация с психиатром, анализы опять же…
Странного пациента было решено оставить в Ордынской РКБ и известить посольство США в Москве. В поселке городского типа Ордынске найти консула Соединенных Штатов Америки так же затруднительно, как и толкового переводчика.
– Ну, и что мы имеем в итоге? – с недоверием спросил Метлицкий, выслушав Бабушкина. – Ну, оставят Вайса, как ты предполагаешь, на несколько дней в Ордынске, а что нам это дает?
– Это нам не дает ничего, – согласился следователь. – Но, может быть, нам даст что-то полезное для дела это? – И он вынул из кармана и положил на стол крошечный цифровой диктофон. – Я писал его и видел в глазах правду.
– А ты хорошо разбираешься в глазах человеческих? – с еще большим сомнением проговорил майор.
– Тут все на английском, – спорить Бабушкин не стал. – Силен в языках?
Английский Метлицкий знал, но для того чтобы понять истину, нужно знать разговорный. В противном случае любое заявление на пленке можно истолковать с точностью до наоборот. Это как если бы перевод Дэна Брауна делал учитель средней школы, хотя бы и высшей категории.
Но Метлицкий знал такого переводчика. И именно преподавателя высшей категории, пусть даже не в средней школе, а в университете.
– Есть одна дама, – поморщившись, пробормотал майор.
– Что, обещал, да не выполнил? – понимающе поддержал Бабушкин.
– Да как бы сказать… Скорее – ничего к тому не располагало, а сделал.
Через два часа в аудитории на факультете иностранных языков порозовевший Метлицкий и таящий улыбку Бабушкин сидели рядом с тридцатилетней, похожей на двадцатилетнюю девушку преподавателем английского и читали:
«Я приехал в Россию по заданию мистера Малькольма, главы организации «Хэммет Старс». Моей задачей был поиск и устранение русского эмигранта Мартынова, приехавшего в Россию четырьмя неделями ранее…»
– Выходит, трупы на теплоходе «Костромич» – не в то время и не в том месте оказавшиеся проходимцы, убийство их – дело рук Уилки. Но теперь с него не спросишь… – Бабушкин бормотал, словно сомнамбула, уже по-новому оценивая произошедшее. Он сидел за студенческим столом, но ностальгии по юношеской поре не чувствовал. – Вайс, его люди, Мартынов и Макарова, ушли лодкой. Значит, второй лодкой отчалил от «летучего голландца» мальчишка? Значит, это он уволок сумки, которые видел Вайс, но которых мы не нашли при осмотре?
– Очень может быть, если не предполагать, что сумки были унесены рыбаками за пять минут до того, как они сообщили о бесхозном «Костромиче». Для меня сейчас гораздо важнее другое, – покусав губу, майор подтолкнул диктофон к Бабушкину. – Мартынов не знал, что Вайс и его ублюдки побывали в доме Холода. А это значит…
– Это значит, что нам нужно поторапливаться, – следователь выбрался из-за тесной парты и стал собирать со стола ручку, листы бумаги и прочее, что он успел вытащить из карманов за время разговора с преподавателем. – Он если уже не в доме старого лагерного друга, то приближается к нему. Мартынову сейчас за отсутствием документов и связей податься больше некуда!
Девушка все время сидела в дальнем углу аудитории и проверяла студенческую писанину. Однако внимание ее занимали в данный момент не префекты, пасты и другие временные формы, а движения за столом, за которым расположился ее давний знакомый.
– Так как, Метлицкий, – раздался ее голос в тот момент, когда опер и следователь крадучись пробирались к выходу, – ждать тебя в гости в будущие выходные или нет?
– Обязательно, – заверил Рома. – Я же обещал…
– Знакомая песня.
На крыльце, доставая из кармана ключи от машины, Метлицкий покосился на спутника:
– Какого черта ты себя колол в вену, если не врешь? Надумываешь-придумываешь для красоты повествования?
– Глюкозу, майор Рома, нужно колоть себе периодически. Если уж не колоть, то хотя бы пить прямо из ампулы. Мозги прочищает, энергией заряжает.
Глава 26
Мартынова больше занимали не шаги неизвестного в полуметре от его ног, а Маша, которая ждала на уличной лавке и бог знает чье внимание могла привлечь. Стоящий рядом с ней кейс в этих местах не в диковинку, но одежда девушки после перемещения по лесу явно требовала ремонта или замены, в крайнем случае – стирки… Кроме того, мимо нее мог в любой момент проехать милицейский автомобиль… Сидящую на лавке женщину в грязной потрепанной одежде и с дорогим чемоданом под ногами вниманием явно не обделят.
Андрей повернул, как мог, голову и покосился за спину. Там располагался швейцарский сейф Семы с секретным замком, которым хозяин при жизни баловался как игрушкой. Перебрав, он под настроение закрывал глаза и вводил наугад невидимую для себя комбинацию из восьми цифр. Изготовитель утверждал, что подобрать ключ к коду можно, но для этого необходимо перебрать двенадцать миллионов комбинаций, что само по себе является делом немыслимым. Набрав код и не зная его, Сема ставил рядом «четок» коньяка и принимался за вскрытие собственного сейфа. Обычно на это уходило от получаса до сорока минут. Непонимающим, в том числе и Мартынову, Холод объяснял, что нет ничего хуже для вора, чем потерять квалификацию. Это говорил человек, который в деньгах давно уже не нуждался. Сема соглашался с тем, что теперь он вор «неправильный, ибо вор не должен окружать себя роскошью», однако сам же и объяснял потом, что нынче быть иным вором невозможно, поскольку времена меняются. Главное, «не ссучиваться и не торговаться с ментами».