Наследство хуже пули - Зверев Сергей Иванович (читать книги txt) 📗
Еще через полчаса в реанимации Ордынской РКБ очнется и сможет давать показания с карандашом в руке Томилин.
– Я из тебя сейчас все иглы выну, гаденыш, – зашипит Бабушкин, выпросив пару минут у доктора для разговора наедине. – Здесь не Вегас, козел, здесь я и прокурор, и босс!
Если говорить с переломанной верхней челюстью Томилин не мог, то карандаш по бумаге после таких слов в его руке забегает очень быстро.
Через четверть часа Бабушкин будет знать если не все, то хотя бы главную истину минувших дней. За все время ему придется задать не менее двадцати вопросов и столько же раз упрашивать доктора убраться из палаты. Когда доктор начнет звонить начальнику Ордынского РОВД, Бабушкин, складывая вчетверо исписанные листы, выйдет вон.
Через две минуты информацию будет знать Метлицкий.
Но микроавтобус «Тойота» серого цвета мимо него так и не проедет.
За три километра до контрольного пункта ГИБДД Мартынов сбросит скорость и остановит машину. Обойдя микроавтобус, он распахнет дверь и протянет руку Маше.
– Что опять случилось?
– Пересадка.
– Боже мой, Андрей!.. Зачем? Давай поскорее доедем до этого Холода, я уже не могу ни ходить, ни стоять…
Но Мартынов будет непреклонен. Выйдя на дорогу, он махнет рукой и около них, резко сбросив скорость, остановится бежевая «шестерка».
– Триста рублей до Центрального рынка, шеф, – скажет американец и на предложение добавить ответит: – Вот пятерка, больше ни копейки. Если мало, я найду, у кого билеты дешевле.
Минуты через три или четыре они проедут мимо машины, в которой сидел и внимательно вглядывался в проезжающий мимо караван авто майор РУБОПа Метлицкий.
Они не увидят друг друга.
Глава 24
Выезд из России. Вот все, что сейчас волновало Мартынова. На его базе в тайнике находились документы на имя Деснина Максима Юльевича – второй комплект документов, приготовленных Холодом. Громова больше не было. Андрей был уверен, что сыщики, занимающиеся его теплоходом, уже установили данные и теперь идут по следу. Но никто, кроме Холода, да, пожалуй, того человека в отделе виз и разрешений ГУВД, не знал о том, что был еще и Деснин. Настоящая проблема заключалась в другом. Маша.
После ее рассказа становилось ясно, что грамотные сыскари из ГУВД уже давно связали историю с теплоходом с ее историей и теперь рассматривают ситуацию как одно дело. То, что на Мартынова будут теперь вешать всех собак, не так страшно. Если менты до сих пор не «слотошили» Томилина и старика в доме, так это только вопрос времени. Судя по биографии Томилина, молчать долго он не будет и, находясь в уверенности, что Вайс уже не страшен и бояться теперь нужно не Вайса, а русской зоны-мамы, разговорится как пить дать!
Выскользнуть из России с паспортом Деснина Мартынов сможет, не вопрос. Бывали ситуации и похуже. Но что делать с Машей? С паспортом Макаровой соваться в кассу аэропорта – это все равно что самой прийти в ближайший РОВД с показаниями. Тут же возьмут в оборот и начнут крутить, что займет никак не меньше полугода. Слишком много дел наворотил в чужой стране Вайс – слишком долго их расследовать. Прокуратура сейчас наверняка рвет и мечет. Еще бы – трупы появляются, как грибы после дождя, и главные подозреваемые по-прежнему неуловимы.
Нужны документы. Любые. Только бы вылететь из России. И в данном случае уже не важно, куда. Лучше, конечно, в Англию. Там у Мартынова есть человечек, который ему должен. Он-то и справил бы паспорт и прочее.
Убираться из страны без женщины Мартынов зарекся. Фраза о том, что «их много связывает», уже просто потеряла всякий смысл. Поразмыслив еще по дороге в Новосибирск, Андрей понял, что дальнейшая жизнь его без этой женщины невозможна, как невозможна дальнейшая жизнь в России. За все то время, что они вместе, Маша ни разу не дала повода подумать о себе как о женщине легковесной, пустой. Вот и сейчас, когда другая на ее месте уже давно направилась бы в милицию и все честно рассказала – а счесть это предательством было бы нельзя, поскольку все ее показания подтверждали бы невинность Мартынова, она продолжала терпеть невзгоды, следовала за своим мужчиной и терпела, терпела, терпела…
В какой-то момент Мартынов подумал – а не поступить ли именно так, как велит сердце? – сказать Маше: «Зачем тебе все это нужно? Отойди в сторону, выжди и иди к Метлицкому. Объяснись. За это время я успею пересечь океан и устроить вызов». Но он отбросил эту идею сразу же, как только та пришла ему в голову. Это – предательство. Этим он скажет Маше: «Мне с тобой трудно. Один я уже давно бы улетел».
Но трудно ли было ему с ней? Сейчас он мог сказать с уверенностью – присутствие рядом этой женщины давало ему уверенность. Он питался силами от нее. Он любил и был любим.
– Ты чему улыбаешься? – удивленно спросила Маша, когда они вышли из Сбербанка, где она сняла последние сбережения и закрыла счет.
– Меня позабавила ситуация. Вайс вытащил из квартиры женщину, у которой в карманах был паспорт и сберегательная книжка. Ты всегда носишь с собой документы?
Она рассмеялась.
– Я ждала риелтора и приготовила все, что он просил. Так мы сядем в эту же машину или по всем правилам политического детектива возьмем другую?
Мартынов покачал головой и махнул водителю бежевой «шестерки» – «уезжай!». Тот недоуменно пожал плечами и включил передачу. Было бы сказано. Парочка расплатилась, но вышли они не у Центрального рынка, а у Сбербанка. Их дело…
И только сейчас, остановив у самого входа в банк машину, Мартынов впервые упомянул обкомовские дачи – вотчину Холода. Пусть теперь сыскари отслеживают маршрут! Микроавтобус, скорее всего, уже найден. Но сколько у них времени уйдет на поиск транспортного средства, увезшего Мартынова и Машу от «Тойоты»? А если и найдут, то какой пункт назначения он им назовет? Банк? Ну, выяснится – Макарова сняла со счета сорок восемь тысяч рублей и закрыла его. И что дальше?
Тут же, в подвернувшемся магазине по продаже сотовых телефонов Андрей купил две трубки и зарегистрировал их на свободное от подозрений имя Деснина. Выйдя на улицу, он набрал Машин номер, ввел его в память телефона без имени и заставил Машу сделать то же самое. Регистрационные документы вспыхнули от зажигалки и погрузились в урну.
– Не забудь PIN-код, дорогая, – улыбнулся он Маше. – А не то возникнут серьезные проблемы как раз в тот момент, когда они вовсе не обязательны.
– Интересно, Максим Деснин, – заметила она, – как ты теперь сможешь воспользоваться своими счетами в России и в Америке?
– Для этого существуют счета на предъявителя. Я вижу кафе… Но в помещении нам делать нечего, рядом с крыльцом жарится мясо на шампурах…
С веером шампуров Мартынов отошел от мангала и тут же принялся останавливать такси.
– Первый раз в роли альфонса, – сознался Андрей, вгрызаясь в шашлык на заднем сиденье. Водитель был не против такого обеда, лишь бы жир не капал на чехлы да сок не лился на коврики. – Доедем до Семы, я отплачу – отдохнем и выспимся по-королевски.
Выспаться им, равно как и отдохнуть, не пришлось. Еще за двести метров до кованой ограды дома Холода Мартынов вдруг попросил водителя не подъезжать к воротам. Быстро выйдя из машины, он утянул за собой Машу и завел в тень раскинувшегося в соседней ограде вяза.
– Ерунда какая-то.
– Ты о чем? – Маша уже ничему не удивлялась, а просто машинально задавала вопросы.
– Во дворе Холода стоит черная «Волга».
– У тебя мания преследования, Мартынов! И, вообще, ты странен и тем пугаешь меня. То людей начал бить ни с того ни с сего, то черные «Волги» тебя в ступор вводят! Господи, да ничего не происходит! Ну, приехал кто-то к человеку…
– Люди, которых Холод рад был бы видеть, на черных «Волгах» к нему не ездят, – проведя пальцами по двухдневной щетине, пробормотал Мартынов. – И никто из тех, кто живет в этом месте, вот уже лет пятнадцать как на черных «Волгах» тоже не ездит. Потоскуй-ка минутку в одиночестве…
