Операция «Вурдалак» - Черкасов tm Дмитрий (список книг .TXT) 📗

Решение только что закончившейся ассамблеи глав государств и правительств стран – членов ОАЕ, признавшей Патриотический фронт в качестве единственного законного представителя народа Зимбабве, заставит Смита и его покровителей предпринимать срочные меры.

Разоблачая сговор империалистических государств и расистского режима Родезии, прогрессивная африканская общественность считает, что подлинный мир в Родезии может быть достигнут только в том случае, если будет ликвидирован расистский режим и установлена власть африканского большинства этой страны в лице Патриотического фронта Зимбабве.

ТАСС. Сидней.

Патриотический фронт Зимбабве, возглавивший освободительную борьбу африканского большинства Родезии против незаконного расистского режима Смита, контролирует три четверти территории страны, а действия его отрядов охватывают уже всю Родезию.

ТАСС. Мапуту.

С призывом к руководителям Сомали и Эфиопии безотлагательно решить существующие между двумя государствами спорные проблемы путем мирных переговоров выступила мозамбикская газета «Нотисиаш да Бейра». Вооруженные столкновения между Сомали и Эфиопией наносят ущерб африканскому единству и революционным завоеваниям в обеих странах.

До Москвы Никифоров добрался без проблем. Несколько раз профессору показалось, что за ним следят, но стоило ему об этом подумать, как движущаяся следом машина исчезала из поля зрения и больше не появлялась. Зато пристраивалась другая, и шла за «Москвичом» до тех пор, пока Никифоров не начинал подозревать и ее.

От рюмки водки, выпитой на даче, остался лишь привкус во рту, так что нервы у Никифорова снова были как натянутая струна.

К счастью для профессора, ни один из постов ГАИ его не остановил. Въехав в столицу, Никифоров проследовал на «площадь трех вокзалов». Вытащив из спортивной сумки небольшой пакет, в котором вполне могли поместиться секретные документы, он спустился в автоматическую камеру хранения.

Вернулся Никифоров уже без пакета. После этого профессор проехал в центр города и припарковался в Китайском проезде. Тут же в машине он быстро переоделся из совдеповского в импортное шмутье, так что к гостинице «Россия» подходил уже не советский гражданин, а истинный джентльмен чистейшего лондонского покроя. На его плече уже не было спортивной сумки «адидас», но зато он крепко держал в правой руке небольшой саквояж.

Номер для «англичанина» был забронирован, а так как служащие гостиницы владели английским языком ничуть не лучше Никифорова, все прошло гладко и без подозрений. И хотя гэбистов в этот день в холле и на этажах было больше обычного, но кроме «своих», этого никто не знал и не заметил, включая и профессора. Правда, для него сейчас все были агентами КГБ, и Никифоров еле сдерживался, чтобы не крикнуть на всю округу: «Вот он я, тут, хватайте меня, но только не смотрите такими глазами!». Ну что тут скажешь – нервы… Все от них, проклятых.

Войдя в свой номер, профессор тщательно закрыл за собой дверь, проверил ванную комнату, шкафы и даже заглянул за занавески и под кровать. Затем он еще раз обругал себя за столь глупые действия и излишнюю нервозность и лишь после этого упал в кресло.

Он не понял, сколько времени так просидел, когда вдруг услышал легкий стук в дверь. Это не было условным сигналом. Профессор быстро очнулся и осторожно приблизился к двери.

– Что вы хотите? – спросил он по-английски.

Очаровательный женский голос также по-английски ответил:

– Простите, сэр, но портье по ошибке дал вам ключи от чужого номера. Еще раз просим прощения, но вам необходимо перейти в соседний номер.

– Не все ли равно? По-моему, все номера на этом этаже одинаковы.

– Не совсем так, сэр. Нам очень неудобно вас беспокоить, сэр, и мы надеемся, что это маленькое недоразумение не испортит вашего впечатления от поездки в нашу страну.

Вежливый и спокойный голос девушки усыпил бдительность профессора, и после неоднократного обращения «сэр» Никифоров открыл дверь.

На пороге стояла очаровательная девушка в платье и переднике горничной. В узком коридоре номера невозможно было пропустить ее вперед, поэтому профессор повернулся спиной к входу и первым прошел в комнату. Когда он снова обернулся к двери, перед ним уже стояли две очаровательные девушки из группы захвата спецподразделения КГБ, уверенно направив на него ПСМы [14]. Сначала Никифоров даже не сообразил, что у них в руках. Уж на что «Макаров» невелик, но эти «пушки» были еще меньше и настолько плоские, что их вполне можно было принять за сувениры-зажигалки. Специфические позы девушек не оставляли сомнений, что сопротивляться бесполезно. Да и разве мог профессор тягаться с профессиональными убийцами? Любое из этих нежных созданий могло голыми руками меньше чем за минуту уничтожить с десяток таких мужчин, как Никифоров. Профессор побледнел, но нашел в себе силы продолжить игру. Он возмущенно спросил:

– Кто вы и что вам надо в моем номере?

– Давайте перейдем на русский язык, Анатолий Сергеевич, – предложила девушка на родном языке и пистолетом указала профессору на стоявшее рядом с ним кресло.

Спокойные голоса девушек и их холодные взгляды были для Никифорова хуже пистолетного выстрела или прикосновения стального клинка. Профессор молча подчинился приказу и тяжело сел. Саквояж стоял возле его ног, и горе-перебежчик невольно посмотрел на него.

– Откройте, – приказала девушка. – И без глупостей, профессор. Надеюсь, вы понимаете, что вам уже некуда деваться?

– Да, конечно, – кисло проговорил Никифоров.

Он медленно открыл саквояж и достал оттуда небольшой металлический контейнер. Осторожно поставив его на журнальный столик, профессор произнес:

– Не вздумайте открывать крышку. Здесь очень опасное вещество, вскрывать его можно только в специальных лабораторных условиях.

– Мы знаем об этом, профессор. Где документы?

– Их тут нет. Я их спрятал.

– Где они?

И тут вдруг Никифоров встрепенулся, как побитый, но не сдавшийся петух, мрачно посмотрел на девушек, словно бык на красную тряпку, и воинственно спросил:

– А собственно, кто вы такие? Почему я должен выполнять ваши приказания и вести с вами диалог? Для начала покажите мне ваши удостоверения.

Девушки с нескрываемым презрением улыбнулись и показали профессору удостоверения офицеров КГБ. При виде красных книжечек Никифоров сник так же быстро, как и взорвался. А впрочем, чего он ожидал? Он с самого начала понял, кто они такие.

Профессор уже хотел было открыть рот, чтобы во всем признаться, как вдруг увидел за спинами девушек неизвестного мужчину. Тот, крадучись вошел в номер, держа в руке пистолет с прикрученным к дулу глушителем. Девушки заметили взгляд Никифорова, но что-либо предпринять уже не успели. Одна из них медленно осела на пол, получив пулю в затылок. Вторая успела пригнуться, отпрыгнуть в сторону и в каком-то невообразимом прыжке развернулась в воздухе лицом к противнику и направила на него пистолет. Но было уже слишком поздно. Пуля попала ей точно в переносицу и, вырвав кусок черепа вместе с мозгом над левым ухом, вылетела из головы.

Обе девушки лежали на полу в неестественных позах с открытыми остекленевшими глазами. Даже мертвые они были красивы. Привыкший в своей работе ко всяким жестокостям профессор тем не менее не смог смотреть на разыгравшуюся перед ним драму и закрыл глаза. Он вдруг понял, что это всего лишь начало – начало смертоносного пути изобретенного им и уже проклятого оружия «НАС-74».

Но лежавшие на полу мертвые тела оказались сущим пустяком по сравнению с тем, что вдруг увидел Никифоров, когда отважился открыть глаза. Неизвестный мужчина произвел не два, а три выстрела. Второй выстрел также был предназначен девушке, но та перед последним прыжком успела пригнуться, и пуля случайно попала в контейнер с «НАС-74». Она пробила металлический корпус, и контейнер упал на пол. При падении часть находящегося внутри вещества вылетела наружу, обрызгала руку профессора, подлокотник кресла, в котором он сидел, и теперь медленно вытекала на палас. Никифоров с ужасом уставился на мутно-белую жидкость.