Молодые волки - Белов (Селидор) Александр Константинович (читать хорошую книгу TXT) 📗
– Эх вы, ковбои! – хихикнул Пчела, забирая у него бутылку. – Секите, как это делается!
Он запрокинул голову и сделал огромный глоток. Но с ним вышла та же история, только еще хуже – Пчела поперхнулся, закашлялся.
По его пунцовому лицу покатились крупные блестящие слезы. Саша с Космосом принялись дружно лупить его по спине, а Пчела только таращил выпученные глаза и беспомощно ловил ртом воздух.
Когда он, наконец, откашлялся, и друзья выбрались из сирени, оказалось, что на пятачке у школы уже никого нет.
– Торжественное началось, айда скорей!
Слегка пришибленного, все еще красного, как рак, Пчелу подхватили под руки, и друзья припустили в актовый зал…
Приветственные речи директора и завуча школы они прослушали. Было не до того: троица увлеченно обсуждала невероятную крепость продукции британских виноделов. При этом мнения разделились: Космос выражал полное и категорическое восхищение качеством напитка, Белов же, наоборот, считал такую крепость излишней, да и сивушный привкус пришелся ему не по нутру. Пчела, все еще не пришедший толком в себя, в дискуссии участия не принимал. Он был тих и задумчив и словно прислушивался к процессам внутри своего организма, толчком для которых послужил коварный «скотч»…
Тем временем дежурные речи закончились, настала пора для самого главного – вручения аттестатов. Сперва «вне очереди» отоварили медалистов – двух затюканного вида блеклых девиц и двух очкастых мальчиков-ботаников. Им аплодировали – дружно, но не без некоторой снисходительности и даже иронии. Потом дошел черед и до простых смертных, и первым из них…
– Десятый «А»! – торжественно пророкотала Варвара, их классная. – Белов Александр!
Саша вскочил и, перебравшись через развалившегося в кресле Пчелу, рванул по проходу к сцене. Ему, как самому первому, хлопали особенно усердно. От этого было слегка неловко – скрывая эту неловкость, Саша смущенно озирался по сторонам и улыбался.
– Йо-хо-у-у! – вдруг раздался сзади разудалый крик: это был, конечно, Космос.
– Поздравляю, Саша! – Варвара энергично тряхнула ему руку и протянула аттестат. – Желаю тебе непременно добиться своего – ты выбрал себе замечательную профессию!
– Спасибо, Варвара Никитична, – сдержанно кивнул Саша. – Я постараюсь…
– Поздравляю… – помогавшая Варваре историчка вручила ему выпускной альбомчик – коричневые корочки с вклеенными туда фотографиями выпускников и учителей.
– Волчкова Елена! – выкрикнула классная следующую фамилию.
Саша подошел к краю сцены и увидел в зале маму. Она сидела, напряженно вытянувшись, трогательно сложив у груди ладони, и неотрывно смотрела на него. В ее глазах крохотной искоркой сверкнула слезинка, и Саша вдруг с обжигающей ясностью понял: все, детство закончилось. Он спустился вниз и пошел по проходу к Космосу и Пчеле – растерянный и немного грустный от своего внезапного открытия.
– Ну-ка… – Космос выхватил из рук Белова альбом и, ткнув пальцем в свое радостно улыбающееся фотоизображение, радостно заржал: – Ну и рожа!
IX
После торжественного выпускники разбрелись кто куда – до начала вечера оставалось еще три часа. Пока родители накрывали столы в школьной столовой, их повзрослевшие детки занимались последними приготовлениями к празднику – пацаны о чем-то спешно договаривались, шныряли по школе с подозрительно позвякивающими сумками, а девчонки что-то срочно подправляли в своих нарядах.
Белов, Пчела и Космос ушли в свою беседку, там к ним присоединился Фил. За неторопливой беседой, большую часть которой составили школьные воспоминания, друзья попивали виски. Фила звали с собой, но у того были свои планы на вечер. Для выпускников спортинтернатов городские власти организовали специальный бал, и Валерка возлагал на это мероприятие большие надежды.
– Прикиньте, пацаны, какой цветник, – хвастался он, – гимнастки, фигуристки, пловчихи!
– Да брось ты, Фил, – уговаривал его Пчела. – Какой там на хрен цветник – все страшные, небось, как лошади! Айда лучше с нами, а телку мы тебе найдем!
– Нет, поеду, – поднялся Фил.
– Ну, смотри…
Прощаясь, Саша задержал его руку.
– Слышь, Фил, будет скучно – приходи ночью на смотровую, мы, наверное, где-нибудь там будем.
– Лады.
Фил ушел, а чуть погодя, допив-таки виски, беседку покинули и остальные.
В зале школьной столовой было накрыто четыре длинных стола – для каждого из выпускных классов. Напротив них со своей аппаратурой расположились «дискачи». Взмыленные родители завершали последние приготовления – развешивали какие-то шутливые плакаты и листы ватмана с фотолетописью выпускников.
Столпившихся у входа в столовую виновников торжества сдерживала Варвара. Истомленные ожиданием, многие уже изрядно «подогретые», они толкались, дурачились, бузили, подкалывали друг дружку. Учительница, с усталой улыбкой наблюдавшая за этой возней, с укоризной покачала головой:
– Вот с виду – солидные молодые люди, а ведете себя как… как щенки несмышленые!
– Мы не щенки! – с обидой выкрикнул Космос, лихо запрыгнув на спину Белову. – Мы молодые волки!
Пчела с ехидцей улыбнулся:
– А вы, Варвара Никитична, наша Акела…
Учительница так и не успела понять: был ли это комплимент или совсем наоборот. В этот момент из столовой грянула бравурная музыка, Варвара отступила в сторону, и шумная ватага выпускников ринулась в столовую. Минута – и все места за столами были заняты. Самые нетерпеливые потянулись к бутылкам с шампанским. Разноголосый гомон перекрыли несколько выстрелов пробок, сопровождаемых радостным девичьим визгом.
Но и здесь не обошлось без речей. Сперва опять говорил директор – его тост за светлое будущее выпускников весьма напоминал выступление на совещании в РОНО (к счастью, недолгое).
Потом слово взяла какая-то тетка из родительского комитета – с благодарностью замечательным учителям. Их почти не слушали, но пили охотно, до дна.
Шампанское, смешавшись с еще не усвоенным толком виски, ударило в голову. Саша впал в какое-то радостное, блаженное оцепенение. С тихой улыбкой он смотрел на знакомые и в то же время какие-то совершенно новые лица одноклассников и одноклассниц и думал о… Да ни о чем он не думал – просто ему было хорошо.
После родительницы к микрофонам с бокалами в руках вышли Валька Сорокин из «Б» и какая-то смутно знакомая девчонка в голубом платье. Немного стесняясь, они по очереди начали читать стихи. Их смысл до Саши не доходил, но он неотрывно следил за девушкой, слушал музыку ее голоса и мучительно пытался ее вспомнить, узнать… Отчего-то это стало очень важным – пожалуй, важнее всего остального.
Покончив со стихами, чтецы чокнулись и дружно выпили свое шампанское.
Зазвучал какой-то старинный вальс, они поставили бокалы и решительно направились к учителям. Валька боднул лбом воздух возле завучихи, а девушка пригласила директора. Все зааплодировали, две пары закружились в танце.
У Сорокина с завучем получалось не очень, зато от второй пары невозможно было оторвать глаз. Их строгий, чопорный директор, к изумлению большинства, оказался прекрасным танцором. Но еще лучше была девушка – стройная, как тростинка, в легком, струящемся платье небесно-голубого цвета, с ореолом пышных золотистых волос вокруг головы. Она танцевала легко и невесомо, казалось, что она летит и касается своими босоножками пола только потому, что вместе с нею не может взлететь ее партнер.
Следя за нею, Саша оцепенел, замер, забыл дышать…
– Во дает, старый хрыч! – ткнул его локтем в бок Космос.
– Что? – не понял Белов.
– Я говорю – директор-то, а? – рявкнул ему в самое ухо друг.
Саша рассеянно кивнул и спросил: – А кто это с ним?
– «Гэшка», – пояснил Космос. – Елисеева. Ленка, что ли…
Класс «Г» в их школе собрали всего год назад – частью из своих, не самых сильных, учеников, частью из сокращенного девятого класса соседней школы. «Гэшки» в школе считались как бы вторым сортом и вниманием их особо не жаловали – вот почему Саша никак не мог вспомнить прекрасную танцовщицу.
