Год хорошего ребенка - де Грун Элес (книга регистрации txt) 📗
Глава четвертая
ООН ПРИХОДИТ НА ПОМОЩЬ
В этот день все газеты в Жевене и ее окрестностях вышли с заголовками:
«Генеральный секретарь сообщает!», «ООН меняет политику», «Нас ждет Год Хорошего Ребенка».
Подробности под этими заголовками были такие:
«Вчера генеральный секретарь ООН сделал заявление, что следующий год объявляется Годом Хорошего Ребенка».
Целый день у генерального секретаря звонили телефоны:
— Но ведь был уже Год Ребенка в 1979 году?
— Был год РЕБЕНКА. А в этот раз будет год ХОРОШЕГО ребенка. В этом году мы поднимем на щит не всех детей, а только хороших.
Телефоны от этого звонили все больше и больше:
— Как вы будете поднимать их на щит?
— Как отличить хорошего ребенка от плохого? Какие критерии?
— Какой следующий год ждет жителей Земли? Чем их порадуют сотрудники ООН?
— Где будет проводиться финал этого Года Хорошего Ребенка? В какой стране? В каком городе?
— Какова эмблема Года?
— Размахались! — в конце концов ответил генеральный секретарь. — Над всеми этими вопросами работает специальная комиссия под руководством доктора педагогических наук мисс Карабас. Все вопросы к ней. Журналисты бросились к заведующей сектором детей ООН и стали задавать вопрос за вопросом:
— Есть ли у вас свои дети?
— Нет. Только племянники. Свои дети отвлекают от главной задачи — любить всех детей Земли.
— Кто вам помогает осуществлять ваши идеи?
— В нашей комиссии лучшие педагоги мира.
— Какова главная задача Года?
— Выявить лучших детей. Сделать их образцами подражания для всех других детей. Может быть, в будущем ввести образцовых детей в правительства стран.
— В каком городе будет проводиться заключительный праздник Года?
— За эту честь будут бороться многие города. Вопрос пока висит. Может быть, у нас в Жевене.
— Кто будет рассказывать о главных событиях Года?
— Будет выходить специальная газета на английском языке — «Образцовый ребенок». В ней будут публиковаться статьи на темы воспитания и всевозможные новости Года.
— Кто будет финансировать мероприятие?
— Отчасти ООН. Отчасти фирмы, работающие на детей, Отчасти сами дети и детские организации разных стран. Мы собираемся открыть специальный детский международный банк.
В это время на руке у мисс Карабас заскрипел маленький аларм, то есть будильник, и она строго сказала:
— Все. У меня обед.
— Госпожа Карабас! Всего лишь по одному вопросу от каждого, — взмолились сто журналистов.
Но мисс была неумолима:
— Мы приучаем детей мира к дисциплине и порядку и сами не должны их нарушать. Приходите завтра.
Но завтра никто не пришел. Все и так было ясно. И все газеты вышли с заголовками:
«СЕГОДНЯ ГОД ХОРОШЕГО РЕБЕНКА, ЗАВТРА ДЕСЯТИЛЕТИЕ ХОРОШЕГО ВЗРОСЛОГО», «СВОИ ДЕТИ МЕШАЮТ ЛЮБИТЬ ЧУЖИХ! ДОЛОЙ СВОИХ ДЕТЕЙ!», «БАНК ДЕТСКИЙ, А ДЕНЬГИ ВЗРОСЛЫЕ».
Газеты переходили из рук в руки. Их читали внимательные и невнимательные граждане нейтральной страны Люкспумбург и бросали их в урны или оставляли на скамейках.
Одна такая газета попалась на глаза довольно крепкому старичку благообразной наружности. Но это сейчас наружность у старика стала благообразной, под старость. А всегда она была несколько жутковатой. Это был известный в свое время бандит и гангстер Кирпичиано.
Как он говорил о себе: «Пятнадцать самых лучших лет своей жизни я провел в тюрьме».
И, как вы уже догадались, он провел эти годы в тюрьме не за революционную деятельность, не за то, что он устраивал марши протеста против атомной бомбы. А за то, что он грабил банки, угонял чужие автомобили, торговал наркотиками.
Больше всего его заинтересовало сообщение о детском банке. Там, где банк, там деньги. Раз банк детский, охранять его будут дети, значит, деньги можно будет легко забрать.
— Надо что-то делать! Надо что-то предпринимать, — взволнованно размышлял Кирпичиано. — Но что? Надо посоветоваться с коллегами! — в конце концов решил он.
И вот в одной из самых читаемых газет появилось такое объявление:
«ТРИДЦАТЬ ПЕРВОГО СЕНТЯБРЯ В КИТАЙСКОМ РЕСТОРАНЕ НА УЛИЦЕ ДОКТОРФРАЕРФРАНЦИОСИФФОНШПИЛЬМАНРАЙТНЕРСШТРАССЕ СОСТОИТСЯ ВЕЧЕР ВСТРЕЧИ ВЫПУСКНИКОВ ТУРГАУССКОГО КОЛЛЕДЖА. ОСОБЕННО ПРИГЛАШАЮТСЯ ВЫПУСКНИКИ ПРОШЛОГО ГОДА».
Тургаусский замок — «колледж» — был самой строгой тюрьмой в нейтральной стране Люкспумбург. Именно там провел большинство своих лучших лет пожилой и благообразный дедушка Кирпичиано. И коллеги его были все, разумеется, оттуда.
Глава пятая
РЕЗКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В МОСКВЕ
В Москве в поведении Ромы Рогова наблюдались резкие изменения. Во-первых, Петр Сергеевич с удовольствием начал ставить ему твердые четверки по английскому. И как было их не ставить, если Рома осваивал английский огромными кусками.
Во-вторых, Рома резко поднялся по социальной лестнице. Раньше он был санитаром класса. И обязан был следить за чистотой в классной комнате. Рома, конечно, следил за чистотой, он боролся за нее словами. Но никогда ему не приходило в голову — взять веник и подмести.
Иногда он по требованию пионервожатой тщательно осматривал руки своих товарищей — ну-ка, покажи! — при этом старательно пряча за спину свои. В общем, это была не должность, а так… мура.
Теперь же он стал редактором стенной газеты. Вывешивал на стене в классе длинную самодельную газету со всеми главными новостями страны и класса. От строительства новой гидростанции во Владивостоке до плохой успеваемости Рожина Артура.
Рома прекрасно мог рисовать. Особенно яркими лаковыми красками. Других красок он не признавал и ничего с другими красками у него не получалось.
Петр Сергеевич привез ему из Владимирской области сочные палехские лаки. И сразу стенгазета 5 «А» пятьдесят шестой школы стала лучшей в районе. Ее даже для бахвальства вывешивали в коридоре. Она гордо висела там и сверкала золотом во все стороны, как церковный иконостас.
Так что ни одна комиссия из РУНО — Районного Управления Народного Образования — не могла спокойно пройти мимо.
— Надо же, как красиво! — говорили представители районного начальства. — Но что-то здесь есть настораживающее — религиозно-шкатулочное.
Однако шкатулочными красками и в палехской стилистике были нарисованы знамена, лозунги, новостройки, а не только золотые купола. Поэтому комиссия успокаивалась, особенно, прочитав заметку «До каких пор он будет отставать». Это была заметка о плохой успеваемости лучшего друга Романа — Рожина Артура.
А кто учил Рому такой живописи — неизвестно. Просто это уже было в него заложено вместе с умением есть, пить и прогуливать уроки по математике.
В-третьих, Рома стал оказывать хорошее влияние на свою плохую компанию из трех одноклассников — Володю Харитонова, Юру Мицельского и Рожина Артура.
Если раньше эта компания целыми днями околачивалась у Ромы в квартире (они играли в карты, смотрели телевизор), то теперь Рома говорил:
— Вы, ребята, играйте. Только без меня. Я письмо перевожу.
А какая же игра в карты втроем. И как можно смотреть телевизор, если не разрешают включать звук. Втроем хорошо только водку пить. А наши ребята еще до этого не дозрели.
Вот и приходилось Харитонову, Мицельскому и Рожину Артуру расходиться по домам и волей-неволей делать уроки. Сначала они думали, что Рома просто подлизывается к учителям, но потом они поняли, что дело значительно серьезнее, и сами стали помогать ему.
Так что в жизни московского пятого класса начались и все сильнее выявлялись резкие изменения.
