Записки театральной крысы [старая орфография] - Аверченко Аркадий Тимофеевич (книги без регистрации полные версии txt) 📗
Одинъ — личность совершенно ординарная, за то другой, сразу приковываетъ къ себѣ вниманіе вдумчиваго человѣка. По виду онъ приказчикъ обувнаго, или писчебумажнаго магазина, а на лицѣ у него написано, что онъ разъ навсегда рѣшилъ всѣ жизненные вопросы и на этомъ почилъ. Отупѣлый взглядъ и срѣзанная задняя часть головы подчеркиваютъ, что этого человѣка не собьешь съ занятой имъ позиціи.
И, дѣйствительно:
— Ну, скажи же, скажи ты мнѣ, — нудится и юлитъ около него ординарный человѣкъ. — А вотъ какъ ты это поймешь, — я въ Вилла-Родэ видѣлъ: выходитъ человѣкъ съ куклой, бросаетъ ее объ-земь, топчетъ, снимаетъ ей голову, опять приставляетъ, а напослѣдокъ, оказывается, что кукла-то это — настоящій человѣкъ, съ живой головой. Это какимъ путемъ?
— Электричество, — вѣско отвѣчаетъ приказчикъ, разрѣшившій всѣ жизненные вопросы.
— Да-съ? Электричество? Ну, а какъ вы объясните сей фактъ, милостивый государь, что этотъ велосипедистъ влѣзаетъ на одно-оденешенькое колесо и на немъ съ лѣстницы скатывается? Тоже электричество?
Непонятно, почему ординарная личность такъ волнуется; вѣроятно, потому, что это — столкновеніе двухъ міровозрѣній и характеровъ: пытливой, мятущейся, ищущей разрѣшенія міровыхъ загадокъ души, — и души, уже все постигшей, все себѣ объяснившей.
— Какъ ты объ этомъ колесѣ поймешь?
— Электричество.
— Электричество? Да-съ? Вы такъ думаете? Гдѣ же тогда проволока, соединенная со станціей?
— Безпроволочное. Воздушныя волны.
— Воздушныя волны? А то, что человѣкъ давеча на кровати аршинъ на пять подпрыгивалъ — и это электричество?
— Электричество.
— Ну, такъ я послѣ этого съ тобой и разговаривать не желаю.
— И не надо. Разъ ты не можешь разсуждать научно, — не разговаривай.
Но незначительный человѣкъ не можетъ успокоиться. Его сердце раздираютъ обида и сомнѣніе.
— Ну, допустимъ даже вліяніе системы электричества на механическіе предметы обихода, но живой организмъ?! Изволили видѣть, тутъ-же на открытой сценѣ тюленей? Этакій дуракъ, да носомъ шаръ перебрасываетъ. Да вѣдь какъ! Не въ обиду ему будь сказано — совершенно прекрасно. Значитъ, тюлени тоже электрическіе? Это какъ, а?
— Тюлени не электрическіе. А шаръ — да. Электричествомъ въ дѣйствіе приводится.
Незначительный человѣкъ оскорбленно улыбается. Тщетно бьется эта маленькая пытливая душа о стѣну, воздвигнутую такъ мощно его противникомъ.
Страшное напряженіе мысли — и незначительный человѣкъ снова оборачивается съ торжествующимъ лицомъ къ замкнувшемуся въ себѣ приказчику.
— Вотъ тебѣ дрессированные слоны… Какъ вы поймете это, если этакая машинища танцуетъ, ходитъ на заднихъ лапахъ и разговариваетъ съ помощью хобота и криковъ по телефону. Это что-жъ по вашему — слонячье электричество?
— Если бы ты зналъ, что такое животный магнетизмъ, происходяшій съ помощью электрическихъ волнъ — ты бы не разговаривалъ. А телефонъ, по которому говоритъ твой слонъ, тоже изъ чего состоитъ? Изъ электричества.
— Онъ не мой слонъ. Можешь самъ его на шею себѣ повѣсить!
Незначительному человѣку жарко, душно и обидно, а противникъ его спокоенъ. Живется ему, очевидно, легко. Все понято, все объяснено, безпокоиться не о чемъ.
Кажется, въ глубинѣ души я ему немного завидую.
Въ седьмомъ ряду сидѣлъ молодой господинъ въ зеленой шляпѣ, бѣлыхъ перчаткахъ и клѣтчатыхъ брюкахъ… Пріѣхалъ онъ вчера изъ Елабуги и, поэтому, робко озирался при всякомъ новомъ появленіи зрителя одного съ нимъ ряда, а при видѣ суетившагося капельдинера, въ десятый разъ засовывалъ пальцы въ жилетный карманъ, съ цѣлью убѣдиться, не утерянъ ли купленный имъ билетъ?
Въ Елабугѣ молодой господинъ велъ себя очень нравственно, а, пріѣхавши въ Петербургъ, рѣшилъ вести себя безнравственно и сегодня предполагалъ окунуться въ омутъ столичнаго разврата, на что отложилъ изъ оставшихся на обратную дорогу 14 рублей.
— Я думаю, хватитъ, — размышлялъ молодой господинъ, причемъ сердце его замирало отъ предчувствія неизвѣданныхъ, грѣшныхъ наслажденій. — Выберу какую-нибудь хорошенькую изъ пѣвицъ, угощу скромнымъ ужиномъ, а потомь увезу къ себѣ.
На сценѣ акробаты влѣзали одинъ другому на голову и лазили въ такомъ видѣ по лѣстницамъ, а молодой господинъ изъ Елабуги, не смотря на нихъ, разсуждалъ такъ:
— Ужинъ: два блюда и полбутылки вина краснаго, скажемъ, два рубля… Двугривенный лакею на чай, да рубль на извозчика, когда поѣдемъ ко мнѣ — останется еще 80 копѣекъ на разные непредвидѣнные расходы. Десять же рублей ей за наслажденія ея любовью. Должно хватитъ.
Когда танцовали негръ и негритянка, молодой человѣкъ, полный грѣшныхъ размышленій, подумалъ:
— А что, если ее пригласить ужинать?
Но, увидѣвъ, какъ яростно негръ болталъ ногами и размахивалъ головой, подумалъ, что негръ этотъ злой и, узнавъ о его намѣреніи, поколотитъ испорченнаго молодого человѣка…
Потомъ стали выходить другія пѣвицы и ему многія нравились…
Испанка заставила своей наружностью и танцами сладко сжаться сердце молодого господина, но онъ подумалъ, что она слишкомъ недоступна и остановилъ свой выборъ на какой-то француженкѣ съ голой бѣлой грудью и шикарной походкой.
Когда она удалилась, пропѣвши свои номера, молодой господинъ всталъ и, выйдя, рѣшилъ выждать ея появленія въ садъ.
Скоро она вылетѣла, шумя юбкой, въ чудовищной шляпѣ, выставляя задорную ногу въ чулкѣ блѣдно-розоваго цвѣта.
— Здравствуйте, барышня, — несмѣло привѣтствовалъ ее господинъ изъ Елабуги.
— Трастуте! Што ви катите?
Зная, что нужно быть игривымъ, молодой человѣкъ захихикалъ въ руку и похлопалъ пѣвицу по груди.
— Ну, какъ вы поживаете? Пойдемъ ужинать.
— О, зъ удовольстьемъ! — сказала весело пѣвица, беря его подъ руку. — Ведить меня на террасъ.
И они усѣлись за столикомъ и молодой человѣкъ, пока она просматривала карточку, вновь провѣрилъ себя:
— Ужинъ — 2 рубля, лакею и на извозчика — 1 рубль 20 копѣекъ, непредвидѣнные расходы — 80 копѣекъ и ей завтра утромъ 10 рублей. Хватитъ.
— Шеловѣкъ! — командовала француженка. — Бутылку Мутонъ-Ротшильдъ, котлеты даньенъ, спаржа и сернистой икры одинъ порцій. А што ти вибираешь, милый?
Молодой господинъ изъ Елабуги, взялъ, улыбаясь, карточку, но сейчасъ же поблѣднѣлъ и покачнулся.
Онъ долго думалъ что-то, перелистывая карточку и шепча какія-то цифры, и потомъ костенѣющимъ языкомъ спросилъ лакея:
— А что… у васъ… хорошо дѣлаютъ битки по-казацки?
Когда ему подали битки, онъ, обжигаясь, съѣлъ ихъ и, вынувъ кошелекъ, подозвалъ лакея.
— Здѣсь, вѣроятно, 13 рублей 30 копѣекъ.
— Такъ точно-съ. Ровно 13 рублей 30 копѣекъ.
— Вотъ получите, пожалуйста. Я, видите ли, долженъ сейчасъ пойти къ знакомому одному… тутъ близко живетъ… чиновникъ контрольной палаты… брюнетъ такой. А ты, милая, подожди. Я сейчасъ приду и тогда выпьемъ шампанскаго… бутылки четыре!
Молодой господинъ, съежившись, вышелъ изъ сада и пошелъ домой, въ номера на Лиговкѣ, разспрашивая у городовыхъ дорогу…
Ничто не доставляетъ мнѣ такого удовольствія, какъ выходъ русской шансонетной пѣвицы.
Она вылетаетъ на сцену какъ-то бокомъ на прямыхъ негнущихся ногахъ, и пока оркестръ играетъ ритурнель — дѣлаетъ слѣдующее: взглянетъ въ потолокъ, потомъ большимъ пальцемъ руки поправитъ спустившуюся съ плеча ленточку, замѣняющую рукавъ, а потомъ поглядитъ въ зрительный залъ и кому-то кивнетъ головой.
Кому? Тотъ столикъ, которому она кивнула, пустъ, но у нея есть свой разсчетъ: подчеркнуть публикѣ, что гдѣ-то въ залѣ у нея есть поклонникъ, бросающій на нее тысячи, и что она не такая ужъ замухрышка, какъ нѣкоторые думаютъ.
Поетъ она хладнокровно, — бережно сохраняя темпераментъ для личной жизни.
Всѣ русскіе шансонетные куплеты на одинъ ладъ: или «мама ей скрипку подарила, которую она берегла, пока не явился музыкантъ», или она «хорошая наѣздница и, поэтому, предпочитаетъ всему хлыстъ». Символы мѣняются: вмѣсто хлыста, она прославляетъ аэропланъ, пишущую машину или массажъ.
