Год хорошего ребенка - де Грун Элес (книга регистрации txt) 📗

Чем больше он думал, тем больше понимал, что выкуп еще полбеды, гораздо хуже сплетни, слухи, унижение государства. И все это из-за какого-то наглого мальчишки, пустоголового хвастуна, который непонятно каким образом прошел конкурсные испытания и попал на фестиваль. Игорь Иванович сжал кулаки. Он был очень зол на антирелигиозного лектора.

В дверь постучали. Игорь Иванович вздрогнул.

— Кто там?

Ответа не было.

— Кто там? — спросил он по-английски.

— Это я, Розалинда.

Игорь Иванович выдохнул с раздражением и встал с кровати, чтобы открыть дверь. Он увидел девочку с голубыми глазами и прямыми волосами.

— Тебе нужно на этаж выше. Там живет американская делегация.

— Нет, нет. Мне нужно сюда.

— Как это сюда? Зачем еще? — спросил Игорь Иванович. Он поймал себя на том, что грубо разговаривает с девочкой. Это было потому, что его мысли были направлены на Лешу.

— Я из голландской команды. Я пришла узнать о Роме Рогове.

— Он с нами не приехал.

— Я знаю. Поэтому я хочу ему кое-что передать.

Игорь Иванович впустил девочку. Двухкомнатный номер был достаточно удобным и большим. В нем стояло двадцать кроватей, и все они были аккуратно застелены.

— Ты уже была здесь? — спросил Игорь Иванович.

— Да, — смущенно сказала Розалинда. Она чувствовала себя немного виноватой, как будто она говорила с Арендом.

— Когда?

— Вчера… кажется.

С тех пор как она приехала в Жевену, дни и ночи смешались у нее в один поток событий, происходящих то ли во сне, то ли наяву. Встреча с госпожой Федуловой, церемония открытия праздника, эстафета. Она уже не могла отличить четверг от субботы, утро от вечера. Что было сначала, что потом? Сначала товарищ Федулова, потом открытие праздника, или сначала Дидерик в советской форме, а потом товарищ Федулова? Кто ей передал икону и письмо от Ромы? Кого она стригла на эстафете? Кто разговаривал с бабушкой по телефону — она или Аренд?..

Она пыталась уложить эти события в своей голове по порядку. Хотя бы за это утро. К финишу она пришла четвертой. В благодарность за это Эмма и Аренд предоставили ей отгул. Но вместо того, чтобы отдыхать в номере у телевизора, она написала письмо Роме. И это письмо принесла сюда, чтобы передать быстро, до возвращения голландской делегации.

Но русский Аренд продолжал задавать ей вопросы:

— Ты была здесь сегодня утром?

— Сегодня утром я говорила с бабушкой по телефону, — ответила Розалинда.

— А вчера?

— Вчера нет.

— Я счастлив, — сказал Игорь Иванович. — Бабушка здорова?

— Да.

— А вчера, когда ты заходила сюда, кто здесь был?

— Один мальчик.

— Такой рыжеватый?

— Да, рыжеватый, — Розалинда постепенно стала вытаскивать из кармана письмо… — Не смогли бы вы…

— Никого другого, кроме этого мальчика, не было?

— Нет.

Розалинда заметила портрет госпожи Карабас с теплой улыбкой и дарственной надписью: «Моим дорогим русским друзьям». В комнате голландской делегации такого портрета не было. Это было несправедливо. Раз дарят портрет одной делегации, надо дарить всем. Зачем демонстрировать расположение к одним странам, игнорируя другие. В каждой голландской школе висит портрет королевы. И в школе Розалинды тоже, правда, без всякой надписи. Никто за эти портреты особенно не держится. Но если повесили в одной, надо вешать и в других. А если уберут портрет в одной школе, уберут и в других. Потому что тогда будет справедливо.

Игорь Иванович заметил взгляд и недоумение девочки.

— А у нас такого нет, — сказала Розалинда.

Игорь Иванович почувствовал, что ключ к разгадке очень близко. Он вспомнил, откуда этот портрет, как Кирпичиано внес его в номер, вспомнил и «радиопередачу» в комнате начальника УС-ов. Он на цыпочках подошел к портрету, снял его со стены и повернул госпожу Карабас к себе спиной. На обратной стороне портрета был вделан микрофон.

Игорь Иванович повесил «Карабас» на место.

— А у нас такого нет, — повторила Розалинда.

— Вам повезло, — сказал на это Игорь Иванович. А про себя подумал: «Портреты на стенах — это типично русский обычай. Но ничего, скоро мы его поломаем».

— Но сейчас меня беспокоит другое, — сказал он Розалинде. — Леша исчез.

— Этот рыжий мальчик?

— Да. Мальчишка — дрянь. У нас уже были из-за него неприятности. Но это уже слишком… Оказывается, знаешь что… Оказывается, он еще и воришка. Наша чековая книжка пропала, на очень большую сумму. Там тысячи и тысячи долларов. Сто тысяч…

Розалинда задумалась. Она хорошо запомнила Лешу. Но от хвастовства до воровства очень далекий путь.

— Вы уверены, что это он?

Игорь Иванович подошел вплотную к портрету Карабас и произнес так, будто он положил руку на библию:

— Я уверен, что Леша украл книжку из комнаты.

— Тогда нужно срочно рассказать об этом всем и сообщить в полицию.

— Тогда нужно срочно никому об этом не рассказывать и ни в коем случае не сообщать в полицию. Подымется такой скандал. А вдруг мальчик исправится. Может быть, он вернется с книжкой. Я должен дать ему такую возможность. Так что я буду молчать. И ты тоже помалкивай.

— Да-да, конечно, — сказала Розалинда, запинаясь.

Игорь Иванович улыбнулся. У него было открытое лицо с добрыми серыми глазами.

— Я пойду посижу в вестибюле, почитаю. Спасибо тебе. Я знаю, ты не подведешь.

Они вместе вышли из комнаты. В руках Розалинда все еще держала письмо для Ромы.

— Передайте, пожалуйста, это Роме Рогову, — попросила она уже в лифте. — Через два дня фестиваль закончится. Вы приедете быстрее почты. Он будет рад.

Игорь Иванович положил письмо во внутренний карман пиджака:

— Значит, ты и есть та самая голландская девочка, с которой он переписывается?

— Да. А вы его знаете?

— Не очень хорошо. Но мне кажется, он хороший мальчик и рисовать хорошо умеет.

— А вы его перед отъездом видели?

— Конечно, видел, — сказал русский руководитель рассеянно. — Я всех видел.

Лифт с легким шумом остановился на первом этаже.

Мысли Игоря Ивановича полностью были заняты пожилым человеком из диспетчерской комнаты. Не попрощавшись с Розалиндой, он направился к дивану в вестибюле, перед которым на столике лежали свежие газеты. Игорь Иванович взял одну и стал читать.

Розалинда шла за ним в растерянности. Она не знала, что делать. То ли ей возвращаться сейчас же в гостиницу, пока ее не начали разыскивать Эмма и Аренд, то ли остаться здесь и как можно больше узнать о Роме. Розалинда решила остаться здесь и застенчиво села на диван рядом с Игорем Ивановичем.

— Вы давно знакомы с Ромой? — спросила она.

— Не очень…

— А почему он не приехал?

— Чего?.. Ах, да, не знаю… Дай мне почитать.

Но он не читал. Глаза его были направлены в одну точку в газете. И когда Розалинда рассмотрела газету, она увидела в ней дырку. Но дырка была не только в газете, По мнению Розалинды, дырка была и у Игоря Ивановича в голове. Какой-то он был сдвинутый.

А Игорь Иванович находил, что сдвинутой была девочка. Она просто прилипла к нему в тот самый момент, когда он занимался очень рискованным делом.

Сквозь отверстие он увидел, как Кирпичиано — главный «учебный сотрудник» — перекладывал пачки бумаг на столе и каждую секунду смотрел на часы. Он был похож на человека, которого что-то беспокоило. Неожиданно он встал и быстро пошел к выходу. Игорь Иванович отложил газету и приподнялся с дивана.

— Скажите, а как вы думаете, почему Рома не приехал в Жевену?

— Извини, меня ждут! — кивнул на ходу Игорь Иванович, но Розалинда продолжала за ним следовать, даже когда он выбежал на улицу.

Игорь Иванович бросился к одному из такси. Шофер любезно приоткрыл ему дверцу.

— Можно я с вами поеду? — спросила Розалинда. Она примирилась уже с тем, что у этих дырчатых русских ничего не узнаешь. И больше всего на свете она хотела теперь вернуться в гостиницу, чтобы было как можно меньше скандала.