Этот неподражаемый Дживс - Вудхаус Пэлем Грэнвил (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗

– На сегодня все, спасибо.

– Спокойной ночи, сэр.

– Спокойной ночи.

Он отчалил на покой, а я снова углубился в размышления. Я уже битых полчаса изо всех сил напрягал котелок, пытаясь разгадать скрытый смысл таинственной телеграммы, когда в прихожей раздался звонок. Я открыл дверь и увидел Сирила, который явно пребывал в приподнятом настроении.

– Я зайду ненадолго, если позволите, – сказал он. – Хочу сообщить одну забавную новость.

Он резво проскакал мимо меня в гостиную, и когда я, затворив входную дверь, последовал за ним, то увидел, что он читает письмо тети Агаты и как-то странно при этом похохатывает.

– Мне, конечно, не следовало его читать, но я случайно увидел свое имя и как-то незаметно прочел все остальное. Послушайте, дорогой мой Вустер… Я бы что-нибудь выпил, если вы не против. Большое спасибо и прочее… Да, насчет того, что я собирался вам рассказать, – это и впрямь ужасно забавно. Старина Каффин дал мне небольшую роль в своей музыкальной комедии «Спроси у папы». Совсем крошечную, конечно, но в целом, можно сказать, замечательную. Знаете, я готов прыгать от радости!

Он осушил свой стакан и продолжал, не обращая никакого внимания на то, что я при этом известии не прыгаю от радости и не кричу от счастья.

– Видите ли, я всю жизнь мечтал стать актером, – сказал он. – Но мой предок и слышать об этом не хочет. Стучит тростью и багровеет, как закат перед ветреной погодой, всякий раз, когда я завожу об этом речь. Вот почему, если хотите знать, я и поехал в Америку. В Лондоне я появиться на сцене не могу, кто-нибудь из знакомых меня обязательно засечет и настучит предку. Поэтому я пошел на хитрость: наплел ему, будто мне позарез нужно в Вашингтон – это, дескать, расширит мой кругозор. Ну а здесь мне бояться некого, путь открыт. Я попытался урезонить дуралея:

– Но ведь рано или поздно ваш отец об этом узнает.

– Ну и пусть. К тому времени я стану звездой мировой величины, и ему просто нечем будет крыть.

– Вас-то, может быть, и нечем, а вот меня он наверняка будет крыть самыми последними словами.

– А вы-то здесь при чем? Какое вы к этому имеете отношение?

– Я познакомил вас с Джорджем Каффином.

– Верно, старина, именно вы. Я и забыл. Должен был с самого начала вас за это поблагодарить. Ну что ж, до свидания. Завтра мне с утра пораньше на репетицию «Спроси у папы», так что я поскакал. Забавно, что эта штука называется «Спроси у папы», – именно спрашивать у папы я и не собираюсь. Понимаете меня? Ну, хоп-хоп!

– Хоп-хоп, – печально отозвался я, и он исчез. Я бросился к телефону и набрал номер Джорджа Каффина:

– Послушайте, Джордж, что это еще за история с Сирилом Бассингтон-Бассингтоном?

– Какая история?

– Он утверждает, что вы дали ему роль в своем спектакле.

– Дал. Всего несколько строк.

– А я только что получил из дома пятьдесят семь телеграмм, где мне приказывают всеми правдами и неправдами и близко не подпускать его к сцене.

– Мне очень жаль. Сирил как раз тот типаж, что мне нужен для этой роли. Все, что от него требуется, – играть самого себя.

– Но, Джордж, старина, войдите в мое положение. Моя тетя прислала его ко мне с рекомендательным письмом, так что она потом с меня спросит.

– Вычеркнет из завещания?

– Тут дело не в деньгах. Но… впрочем, вы не знакомы с тетей Агатой, так что мне сложно вам объяснить. Дракула и Цезарь Борджиа – просто бойскауты по сравнению с моей тетей; когда я вернусь в Англию, она меня со света сживет. У нее ужасная манера заявляться без приглашения рано утром, когда я еще сплю, и читать натощак мораль.

– Ну так не возвращайтесь в Англию. Оставайтесь здесь – может, станете президентом.

– Но, Джордж, старичок…

– Спокойной ночи!

– Джордж, послушайте…

– Вы пропустили мою последнюю реплику. Я сказал: «Спокойной ночи!» Возможно, вам, праздным богачам, спать не обязательно, но мне к утру нужно быть бодрым и свежим. Будьте здоровы.

Мне стало очень горько: на всем свете у меня не осталось ни единого друга. Я был настолько подавлен, что не выдержал и постучал в дверь комнаты Дживса. Я никогда такого себе не позволяю, но мне казалось, что настало время, когда каждый честный человек должен прийти на помощь нашей партии, и Дживс мог бы сплотиться вокруг молодого хозяина, пусть даже для этого ему и придется прервать сладкий сон.

На пороге комнаты появился Дживс в коричневой пижаме:

– Сэр?

– Чертовски неловко будить вас, Дживс, но тут столько всего приключилось за последнее время.

– Я не спал, сэр. Поставил себе за правило: покончив со своими обязанностями, прочитывать перед сном несколько страниц какой-нибудь поучительной книги.

– И правильно поставили. Я хочу сказать, если вы только что закончили упражнять котелок, он должен быть в отличной форме, и вам не составит труда найти выход из положения. Дело в том, что мистер Бассингтон-Бассингтон решил стать актером.

– В самом деле, сэр?

– Ах, вы не знаете, в чем тут суть. Иначе не говорили бы так равнодушно. А дело вот в чем: его семья категорически против того, чтобы он пошел на сцену. Если ему не помешать, это обернется для всех неисчислимыми бедами и несчастьями. И что хуже всего – тетя Агата обвинит в этом меня, понимаете?

– Понимаю, сэр.

– Вам не приходит в голову, каким образом можно было бы ему помешать?

– Пока, признаться, нет, сэр.

– Что ж, может, позже?

– Я постараюсь тщательно обдумать проблему, сэр. На сегодня все, сэр?

– Надеюсь, что все. Мне кажется, на сегодня я уже получил более чем достаточно.

– Хорошо, сэр.

И он скрылся за дверью.

ГЛАВА 10. Нарядный лифтер

Роль, которую Джордж дал Сирилу, умещалась на двух машинописных страничках, но бедняга вкладывал в работу над образом столько сил, словно ему предстоит играть по меньшей мере Гамлета. За первые два дня он декламировал мне свой текст не меньше двенадцати раз. При этом он отчего-то был искренне убежден, что встречает в ответ лишь восторженное восхищение, одобрение и сочувствие. Днем меня терзали мысли о том, что со мной сделает тетя Агата, а по ночам Сирил то и дело вырывал меня из сладкого забытья, чтобы узнать мое мнение о его очередной актерской находке; нетрудно догадаться, что скоро от меня осталась лишь тень. И все это время Дживс по-прежнему держался со мной очень холодно и отчужденно из-за лиловых носков. Вот такие невзгоды и старят человека, и у кипучей молодости начинают по-старчески дрожать коленки.

А тут еще подоспело письмо от тети Агаты. На первых шести страницах она расписывала переживания родных Сирила в связи с его намерением пойти в актеры, а на последующих шести подробно перечисляла, что именно она подумает, скажет и сделает, если я не сумею оградить ее протеже от пагубных соблазнов на американском континенте. Письмо пришло с дневной почтой, и содержание его меня так напугало, что я не мог держать его про себя. Не в силах дожидаться, пока Дживс придет на мой звонок, я пулей понесся на кухню, жалобно блея, как осиротевший ягненок, и на всем скаку остановился на пороге: на кухне происходило что-то вроде званого чаепития. За столом сидел унылого вида малый, похожий на слугу, а рядом с ним мальчик в норфолкской куртке [16]. Унылый пил виски с содовой, а мальчик алчно поглощал кусок кекса с джемом. – Ах, извините, Дживс, – сказал я. – Неловко прерывать ваш праздник разума и пир духа, но…

И тут я почувствовал на себе взгляд мальчишки, прошивший меня навылет, точно пуля. Ну, вы знаете – такой холодный, враждебный и осуждающий взгляд, который заставляет проверить, не съехал ли у вас на сторону галстук. Так смотрят на дохлую крысу, которую кот притащил в дом после очередного турне по местным помойкам. Мальчик был не в меру толст, с веснушками по всему лицу, в настоящий момент сильно перепачканному джемом.