Самые страшные войска - Скутин Александр Витальевич (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗

Вальщик халтурил – пилил одним резом, без подпила, только запилом. Так, конечно, быстрее, но тяжелее физически, к тому же дерево падает более непредсказуемо. Да и зажать в запиле шину бензопилы может. Впрочем, зажать шину может всегда, и чтобы освободить её, не только я, а вся бригада – тракторист, оба чокеровщика и сучкоруб – наваливаются на вилку, пока вальщик выдёргивает шину.

Итак, наш вальщик «Резьба по дереву» (весь в наколках, две судимости) привычно оглянулся назад, заканчивая запил, и вдруг заорал мне страшным голосом:

– Бросай на хрен вилку, шину зажало!!!

Всё понятно, не надо объяснять – дерево спружинив, качнётся назад, недопил треснет и дерево начнёт падать в противоположную сторону, то есть на нас – знаем, проходили не раз.

Мы одновременно бросаем – я вилку, он бензопилу – и прыгаем в стороны подальше, пригибаясь пониже. Никогда бы не поверил на гражданке, что в армии буду прыгать спиной вперёд, с места, на четыре метра. А на лесоповале – обычное дело, жить захочешь – и не так прыгнешь.

Столетняя ель, как бы призадумавшись, секунду постояла неподвижно. Потом её ствол медленно стал клониться обратно, всё быстрее. Звонко лопнули древесные волокна на недопиле и дерево начало падать в обратную сторону, туда, где мы только что стояли.

И вдруг у меня сердце замерло от ужаса: в той стороне, куда падала ель, пробирался, глядя себе под ноги и переступая обломанные ветки, наш ротный по кличке «Мент». К нам в стройбат его перевели из гвардейской мотострелковой Таманской дивизии, разжаловав из старлеев до лейтенанта. Поначалу он ходил с красными мотострелковыми погонами, за что ему и дали погоняло Мент. Хотя там он и был танкистом, но дивизия – мотострелковая, а потому и погоны он носил красные. В стройбате красный цвет погон ассоциировался прежде всего с военной комендатурой. При каждом стройбате был комендантский взвод, вроде военной полиции, для усмирения буйной стройбатовской вольницы. Это именно в комендатуре сложилась поговорка: пьяный стройбат страшней десанта. А им виднее.

Понятно, что красные, как у губарей, погоны не способствовали популярности ротного у солдат. Но потом открылись и некоторые гнусные черты его характера, например, он любил подкрасться к делянки незаметно по подсаду (бездорожью) и подсмотреть, как работают военные строители. Или подойти тихо вечером к вагончику и подслушать, о чём они говорят.

Когда мной конкретно занялись особисты, Мент трижды заставил каптёрщика переделывать на меня характеристику. Дескать, я «приказы командиров исполняю с явной неохотой, в разговорах неодобрительно отзываюсь об армии и военной службе, настраиваю солдат против офицеров…»

В общем, с этой характеристикой меня бы даже в дисбат не взяли, впору вышку было давать. Но меня просто выпустили из одиночки и я вернулся к себе в лесной гарнизон. Пока, до поры, до времени.

Про «расстрельную» характеристику, что дал мне ротный, от каптёрщика стало известно по всему нашему гарнизону Верхняя Хуаппа, солдаты глухо стали намекать Менту, что ему лучше не ходить одному по лесу, а то всякое может случиться. Дескать, Саша – мужик злопамятный и мстительный, к тому же основательный, так это дело не оставит, не бывало такого. Пугали, конечно.

И вот ствол ели, по нашему – хлыст, падает прямо на ротного, пока он старательно смотрит себе под ноги, переступая ветки. – А-а-а! – завопил я от ужаса.

Но хлыст зацепился макушкой за другое дерево, не долетев до земли. Лишь на излёте хлестнул ветками ротного по голове, тот сразу упал на зад.

Мы сразу побежали к нему, живой ли, всё ли в порядке? Подбегаем – живой, только глазами бессмысленно хлопает, в себя приходит, фуражка где-то под ветками.

А когда пришёл, то заорал, почему-то на меня:

– Ты куда хлыст толкаешь! Ослеп, что ли, или удержать не можешь, лебедь умирающий! Да я тебя на губе сгною, да я тебя под трибунал!

В ответ на него заорал вальщик (наколки, две судимости).

– А ты почему нарушаешь технику безопасности?! Каждое утро на разводе разоряешься за неё, а сам? Почему без каски! Почему к делянке по подсаду идёшь, а не по волоку! И для кого этот плакат висит?

Бригадир кивнул на висящий в начале волока фанерный плакат: «Зона валки – 50 метров. Проезд и проход запрещён!» и продолжал гнать на ротного:

– Да я на тебя рапорт накачу, сегодня же сдам мастеру ЛЗУ, за нарушение техники безопасности!

В общем, обменялись любезностями. При упоминании о рапорте и нарушении ТБ ротный сразу притих, потому что виноват в самом деле он. Если дать делу ход – его же и накажут, за производственный травматизм у нас строго, могут и премию снять, а могут и звёздочки с погон, а то и посадят, если есть жертвы. Мент развернулся, подобрал свою фуражку, и пошёл по волоку, держа её в руке, так и не надев на приплюснутую хлыстом голову.

Глядя ему вслед, вальщик (две судимости) достал пачку дрянного «Памира», прикурил, и промычал невнятно:

– Везунчик, однако. Пофартило тебе сегодня.

Я поглядел на бригадира и подумал: ох, неспроста ты, после того как оглянулся назад, вдруг закричал, чтоб я бросил вилку. Оглянувшись назад, ты увидел ротного, ну и решил сыграть в несчастный случай. А стрелки сошлись бы на мне, ведь все солдаты говорили: мол, Саня это дело так не оставит.

Потом, когда в гарнизоне стало известно об этом случае, все стали поглядывать на меня уважительно: ну ты зверь, отчаянный мужик, однако, что ж ты не смог его привалить половчее?

И только мы с бригадиром знали, в чём дело, кто его в самом деле хотел привалить. Но молчали.

А мне не было ничего. Только вскоре в другой отряд перевели, но это было решено командирами раньше, ещё до этого случая. Особисты постарались.

Так вот, прислали к нам тогда по распределению нового гражданского начальника дурколонны (дорожно-строительной колонны) – вольнолюбивого сына рутульского народа Мишу. Специалист Миша был ещё тот.