Король смеха - Аверченко Аркадий Тимофеевич (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
– Что ж… не хочет он, что ли? – спросил я вяло, без любопытства, как спрашивают обыкновенно, предчувствуя впереди скучный безынтересный рассказ.
– Он-то не хочет? Да он спит и видит, чтобы меня к себе залучить!
– Значит, вы не хотите?
– Хочу! С руками и ногами готов пойти!
– Понимаю! Значит, дело у вас еще не открылось?
– На полном ходу дело!
– Догадался: вакансий нет?
– Есть! Как раз для меня!
– Жалование маленькое, что ли?
– Еще вчера он предлагал мне 20 тысяч в месяц!
– Да провалитесь вы! В чем же дело?! Он хочет, вы хотите, дело интересное, жалованье большое, а поступить не можете!
И тут, отведя меня в уголок за дверью, он рассказал мне одну из самых диких историй наших диких дней.
…Этот Пятеркин обо мне очень много наслышан. Как-то встречает меня:
– Поступайте ко мне на службу!
– К вам-то? Да с удовольствием. А какое жалование?
– Три тысячи в месяц.
– Пожалуй, подходит. Закончу дела на своей теперешней службе и через две недели к вам.
Закончил я дела, собрался к инженеру Пятеркину, узнала жена, одобрила. Потом спрашивает:
– А какое жалование?
– Три тысячи.
– С ума ты сошел? Не хватит!
– Постой… А я уже две недели тому назад покончил с ним.
– То было две недели тому назад, а то теперь! Тогда масло стоило 30 рублей фунт, а теперь 45, тогда ботинки стоили тысячу рублей, а теперь полторы. И все так… Пойди, измени условия!
Прихожу: рассказываю. Инженер Пятеркин, как я уже изволил вам докладывать, – светлая личность! Да, говорит, вы правы… За эти две недели жизнь поднялась в полтора раза. Хорошо. Будете вы у меня получать четыре с половиной тысячи!
Радостный, побежал я к жене. До того бежал, что вспотел, пронизало меня ветром, пришел домой и слег. Инфлюэнца.
Две недели провалялся. Встал, собираюсь к инженеру Пятеркину.
А жена опять:
– Постой! Как же ты будешь получать четыре с половиной тысячи, когда жизнь опять вздорожала на 35 процентов. Масло, что стоило 2 недели тому назад 45, – теперь 60, ботинки вместо полторы – две тысячи!
Пошел я к этой светлой личности – Пятеркину, рассказал.
С одного слова все понял человек!
– Верно, – говорит. – Ежели, – говорит, – по маслу равняться – цена вам шесть тысяч. Только подождите две недельки. Пока вы болели, я на ваше место взял на месяц временного человека. Дослужит он и уйдет. А вы на его место.
Подождал я две недели, собираюсь идти к Пятеркину.
Жена опять:
– А какое жалование?
– Шесть тысяч.
– Что ты, милый! Как же можно на шесть тысяч прожить, когда масло уже 120, ботинки – четыре тысячи…
Прихожу к этой буквально замечательной личности – Пятеркину, рассказываю…
– Верно, – говорит. – Если уж начали мы по маслу равняться и по ботинкам, так и будем продолжать. Значит, полагается вам 9 тысяч. Контракт на 3 года, как у нас установлено…
Тут меня и осенило.
– Позвольте! – говорю. – Ежели за это время каждый месяц цены на все увеличиваются вдвое, то как же я могу застыть на одном и том же жалованье? Ведь этак я месяца через три умру с голода.
До чего это была светлая личность – сказать даже не могу.
– Верно, – кричит, – совершенно бесспорно! Тогда мы, если вы хотите, сделаем расчет прогрессивный. Два месяца тому назад сколько стоило масло?
– 30 рублей.
– Месяц тому назад?
– 60.
– Теперь?
– Значит, 120.
– Ботинки?
– То же самое: тысяча – две тысячи – четыре тысячи…
– Так, – говорит, – теперь, когда мы математически установили вздорожание жизни в месяц ровно вдвое… (ох, и математик же был, шельма! Светлая голова! Недаром – инженер!)… то теперь мы, говорит, равняясь по маслу и ботинкам, исчислим математически и увеличение вашего жалования… Этот месяц вы получите 9 тысяч, второй – 18, третий – 36, четвертый – 72, пятый – 134, шестой – 288, седьмой – 576, восьмой… ну, будем для ровного счета считать – миллион в месяц. На девятый месяц – 2 миллиона, десятый – четыре, одиннадцатый – 8, двенадцатый – 16 миллионов…
Он погрузился в вычисления, потом оторвался, покрутил головой:
– Гм… да! Выходит, что к концу второго года вы получите ежемесячно 64 миллиарда, а к середине третьего года свыше четырех биллионов в месяц.
– Многовато, – задумчиво сказал я.
– Да, дело, пожалуй, этого не выдержит.
– И возиться с ними, с такой уймой деньжищ, тоже, знаете, затруднительно. Ведь эти четыре биллиона домой привезти – обоз нанимать придется!
– И верно! А сколько миллиардов один обоз будет стоить? Да помещение для хранения нужно… Сухое, железобетонное! Да страховка от пожара, да сторожа, да счетчики…
Говорю ж вам – светлая был голова инженер Пятеркин – все высчитал, даже сторожей не забыл!
Сидим мы, молчим оба – грустные-прегрустные.
– Что ж теперь делать? – спрашиваю. – Может, плюнуть пока на эти расчеты и поступить к вам тысяч на десять!.. А там видно будет.
– А контракт на 3 года? Ведь по уставу нашего общества мы без контракта не можем.
Вздохнул я. Ушел.
И так вот до сих пор хожу я к нему. Поговорим, поговорим и разойдемся.
И мне хочется служить, и ему страх как хочется, чтобы я поступил. И прошло уже с тех пор три недели. И масло уже 180, ботинки вчера жене купил – 7000, значит, наш расчет по маслу был верен, а поступить все не могу!..
Сойдемся оба и чуть не плачем.
Голова рассказчика уныло свисла на грудь.
– А я, собственно, не понимаю, – заметил я, – почему вам было не подписать контракт на эти 4 биллиона? Получали бы вы 4 биллиончика в месяц, а ботинки стоили бы тогда биллиончика три…
– Мы-то оба понимаем, но главное – перевозка! Да наем сухого железобетонного сарая, да сторожа, да счетчики, да кассиры… Инженер Пятеркин – светлейшая голова – он уже все высчитал!
Да… Страшные, леденящие кровь драмы совершаются около нас каждый день, а мы проходим себе мимо, как дураки, и ничего не замечаем…
Борцы
На первом организационном собрании «Общества русских граждан, сорганизовавшихся для борьбы со спекуляцией» («Обспек») инициатор организации Голендухин говорил:
– Господа! Не только административными мерами нужно бороться со спекуляцией! На помощь власти должны прийти сами граждане, должна прийти общественность! Посмотрите на Англию (и все посмотрели на Англию): там однажды торговцы повысили цену на масло – всего два пиастра на фунт – и что же! Вся Англия встала на ноги, как один человек, – масло совершенно перестали покупать, всеобщее возмущение достигло такой степени, что…
– Простите… – поправил Охлопьев, – но в Англии пиастров нет. Там – пенни.
– Это все равно. Я сказал для примера. Обратите внимание на Германию (и все обратили внимание на Германию): там на рынке фунт радия стоит…
– Я вас перебью, – сказал Охлопьев, – но радий на фунты не продается…
– Я хотел сказать – на пиастры…
– Пиастры – не мера веса…
– Все равно! Я хочу сказать: если мы сейчас повернемся в сторону России (и все сразу повернулись в сторону России), то… Что мы видим?!
– Ничего хорошего, – вздохнул Бабкин.
– Именно, вы это замечательно сказали: ничего хорошего. У нас царит самая безудержная спекуляция, и нет ей ни меры, ни предела!.. И все молчат, будто воды в рот набрали! Почему мы молчим! Будем бороться, будем кричать, разоблачать, бойкотировать!!
– Чего там разоблачать, – проворчал скептик Турпачев. – Сами хороши.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать о нашем же сочлене Гадюкине.
– Да, господа! Это наша язва, и мы ее должны вырвать с корнем. Я, господа, получил сведения, что наш сочлен Гадюкин, командированный нами за покупкой бумаги для воззваний, узнал, что на трех складах, которые он до того обошел, бумага стоила по 55 тысяч, а на четвертом складе с него спросили 41 тысячу… И он купил на этом складе 50 пудов и продал сейчас же в один из первых трех складов по 47 тысяч.
