Да, господин министр - Линн Джонатан (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗

Почему, например, в Англии было введено единое среднее образование? Кто хотел этого: ученики, родители? Вряд ли.

Самое мощное давление оказывал Национальный профсоюз учителей. А поскольку этот профсоюз являлся основным клиентом МОНа (министерства образования и науки. – Ред.), то МОН и принял решение об образовании системы единых средних школ.

Любое ведомство в своей деятельности исходило из интересов прежде всего тех, с кем оно имело наиболее тесные контакты. Так, министерство занятости интриговало в пользу Британского конгресса тред-юнионов, в то время как министерство промышленности всячески пеклось о предпринимателях. Это была довольно своеобразная система «противовесов»: министерство энергетики заботилось об интересах нефтяных компаний, министерство обороны – о вооруженных силах, министерство внутренних дел – о полиции… и так далее. А по сути, вся деятельность государственного аппарата была направлена на то, чтобы не дать кабинету проводить свою собственную политику. Что ж, кто-то ведь должен был это делать!

Таким образом, единая транспортная политика могла получить право на существование, только преодолев мощное сопротивление всей государственной службы и ряда других заинтересованных групп.

Попутно хотел бы отметить: само существование такой системы «сдержек и противовесов» [94] – как назвали бы ее наши американские союзники – делает нелепым заезженный миф о якобы правом уклоне государственной службы. Или левом. Или любом другом. Например, министерство обороны, защищая интересы армии, как того и следовало ожидать, принадлежало к правому крылу, а министерство здравоохранения и социального обеспечения, клиентами которого являлись в основном больные, престарелые и обездоленные, – к левому; министерство промышленности, ориентировавшееся на предпринимателей, принадлежало к правому крылу, а министерство занятости, занимавшееся безработными, – к левому; МВД, безусловно, принадлежало к правому крылу, поскольку в сферу его забот входили полиция, тюрьмы и эмигранты, а МОН, как уже упоминалось, – к левому.

Меня могут спросить: «А министерство административных дел?» Охотно отвечу: мы не относились ни к правым, ни к левым! Поскольку наш единственный клиент – сама государственная служба, мы видели свою главную задачу в защите ее интересов от любых посягательств со стороны правительства.

Строго говоря, конституция предписывает государственной службе обеспечивать выполнение желаний правительства. Так оно фактически и происходит, если, конечно, эти желания практически осуществимы. То есть, если мы считаем их практически осуществимыми. Да и как иначе это можно определить?»

Сегодня утром мы с Хамфри обсудили итоги встречи с руководителями МТ.

Теперь мне окончательно ясно: я попал в тяжелый переплет, из которого надо как можно скорее выбираться. Пусть кто-нибудь другой тешит свое честолюбие громким статусом «надведомственного набоба»!

Я сказал Хамфри, что мы должны найти способ воздействовать на ПМ.

– Говоря «мы», вы имеете в виду нас с вами или, подобно надведомственным набобам, только себя самого?

Он торжествует, злорадствует! Пришлось разъяснить ему реальную ситуацию: я имел в виду нас обоих, если он, конечно, не хочет, чтобы министерство – и соответственно он, сэр Хамфри, – по уши увязло в транспортных проблемах.

Поскольку мой постоянный заместитель не очень представлял себе, как можно оказать воздействие на премьер-министра, я подал ему идею. Самое уязвимое место политика – его избирательный округ.

Затем я попросил Бернарда принести карту и справочник избирательного округа ПМ. Хамфри недоуменно посмотрел на меня, как бы спрашивая: «А это еще зачем?» Я подумал, что в таких делах лучше всего изъясняться эвфемизмами, и сказал:

– Мне нужен ваш совет, Хамфри. Как вы считаете: может ли случиться, что практическое осуществление единой транспортной политики потребует определенных жертв, так сказать, «местного значения»? Естественно, необходимых в интересах всей страны, но весьма болезненных для тех, кому не повезет.

Он понял все с полуслова. И заметно оживился.

– Потребует жертв? Да, безусловно, господин министр. Более того – они просто неизбежны!

– Ну а если пострадавший округ представлен в парламенте влиятельным членом правительства… весьма влиятельным… самым влиятельным членом правительства?

– Скандальная ситуация, господин министр, в высшей степени скандальная ситуация… – пробормотал Хамфри, и глаза его весело засветились.

Тем временем Бернард принес карту и справочник избирательного округа ПМ. Оставалось только сделать выбор.

Мы начали с парка. Хамфри обратил внимание на его близость к железнодорожному вокзалу и напомнил мне, что в соответствии с требованиями единой транспортной политики автобусные станции должны располагаться как можно ближе к вокзалам.

Увы, он прав. Ничего не поделаешь. Тяжело вздохнув, я сформулировал нашу первую рекомендацию: Разместить автобусную станцию в парке Королевы Шарлотты. Интересы страны требуют жертв.

Перелистывая справочник, мы наткнулись на крупную авторемонтную мастерскую и подумали, что было бы намного рациональней объединить ее с ремонтной службой железнодорожного депо – безусловно, весьма ощутимая экономия. Таким образом, наша вторая рекомендация гласила: Закрыть авторемонтную мастерскую.

Тут мне в голову пришла интересная мысль: ведь основным средством сообщения в избирательном округе ПМ являются пригородные поезда, которые, как известно, в целом убыточны. Они активно используются только в часы пик, а это означает, что фактически мы их субсидируем.

– Справедливо ли это? – спросил я Хамфри.

Он без колебаний согласился, что это несправедливо вообще и в особенности по отношению к тем, кто не пользуется пригородными поездами. Отсюда и наша третья рекомендация: Сделать пригородные поезда экономически рентабельными.

Конечно, плата за проезд теперь вырастет, как минимум, в два раза, но… разве можно приготовить омлет, не разбив яиц?! (Изречение прусского короля Фридриха II. – Ред.)

– Господин министр, взгляните-ка! – Хамфри ткнул пальцем в справочник. – Оказывается, тут и железная дорога, и метро. В связи с этим хотелось бы напомнить, что, по мнению ряда авторитетных специалистов, такие районы практически не нуждаются в автобусном обслуживании… во всяком случае, в вечернее время.

Что ж, логично и убедительно. Четвертым пунктом мы записали:

Отменить автобусное движение в округе после 18.30.

Неожиданно Бернард заметил, что после строительства новой автобусной станции в парке останется много неиспользованной территории.

Он прав. Мы совершенно упустили это из виду. Надо исправлять положение.

– Мне кажется, логическим продолжением автобусной станции была бы стоянка для контейнеровозов. Особенно в ночное время, – снова помог нам Бернард.

Гениально! Так и запишем: Строительство стоянки для контейнеровозов рядом с автобусной станцией в парке Королевы Шарлотты.

Однако, более внимательно изучив расположение парка, мы с сожалением обнаружили, что стоянка безусловно потребует капитальной реконструкции подъездных путей. Может быть, даже придется засыпать пруды в западной части парка? А что делать?

Провести капитальную реконструкцию подъездных путей к стоянке контейнеровозов - такова была наша шестая и последняя рекомендация.

Мы еще раз внимательно просмотрели весь список. Наши рекомендации, естественно, не имели никакого отношения лично к ПМ – они являлись не самой приятной, но неизбежной частью общенациональной транспортной стратегии.

Тем не менее я решил подготовить и отослать на Даунинг, 10 соответствующую информационную записку. Премьер-министр наверняка захочет узнать, какие последствия новая транспортная политика будет иметь для его избирательного округа. И я, по-настоящему лояльный министр и верный коллега по кабинету, считаю себя обязанным предоставить ему такую информацию.