История Петербурга в городском анекдоте - Синдаловский Наум Александрович (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Ленинградское швейное объединение «Большевичка» и западногерманская фирма «Бурда моден» организовали совместное предприятие под названием «Бурда большевистская».
Ленинградская фабрика «Скороход» выпустила партию сапог на платформе… КПСС.
Бизнесмены Киева и Петербурга, создадим новую фирму «Собчук и Кравчак»!
Вторым после промышленного производства рычагом, с помощью которого Петербургу удалось опередить в развитии остальные города петровской России, была торговля. Городской фольклор к торговле относился с особым вниманием. Это и объяснимо. Часть населения города участвовала в ней в качестве продавцов и абсолютно все — в качестве покупателей. Понимала значение торговли и городская администрация. Для торговли создавались условия. Первый деревянный Гостиный двор появился на Троицкой площади — административном центре раннего Петербурга. Затем на Васильевском острове, рядом с вновь созданным морским портом, был построен каменный Гостиный двор. Но и он не вмещал всех желающих. Весной, с приходом иностранных кораблей, рядом с Гостиным двором, в сквере позади торговой Биржи, разворачивалась торговля экзотическими заморскими диковинами: говорящими попугаями, хохочущими обезьянами, ленивыми черепахами. Этот стихийный рынок просуществовал вплоть до пушкинской поры. До нас дошел анекдот:
Некто из простолюдинов-украинцев облюбовал серого попугая, но, узнав от его владельца, что он стоит сто рублей, искренне возмутился:
— За что же?
— Да ведь он умеет говорить, — ответил продавец-иностранец.
На следующий день украинец принес продавать петуха за сто рублей.
— За что же такая цена? — спросили у него.
— Он, конечно, не говорит, но зато дюже думает, — ответил находчивый петербуржец.
Остатки первого каменного Гостиного двора и сегодня можно увидеть на Васильевском острове. В нем расположен один из факультетов Санкт-Петербургского университета.
Новый Гостиный двор был построен на углу Невского проспекта и Садовой улицы в 1785 г. Благодаря Гостиному двору петербургская фразеология обогатилась такой идиомой, как «Гостинодворская галантерейность» — елейная, подобострастная навязчивая обходительность «Гостинодворских сидельцев», как в старину называли продавцов. При этом вовсе не исключалось и самое обыкновенное хамство. Появилось и расхожее выражение «Гостинодворская публика». Оно относилось к посетителям театральных представлений из низкого, купеческого и ремесленного, сословия.
На галерее Гостиного двора располагались лотки торговцев ситников, калачей и кренделей. В проходах ютились торговцы пирожками по три копейки. Прохожий покупает пирожок, радостно надкусывает его и вдруг, поперхнувшись, кричит:
— Да у вас в пирожках нитки холщевые!
— А тебе за три копейки с бархатными? — не смутясь, отвечает пирожник.
Впрочем, с точки зрения городского фольклора, на качество уличных пирожков времена не влияют. В социалистическом Ленинграде горячие уличные пирожки были одним из самых любимых лакомств студенческой и рабочей молодежи. Однако даже они их называли не иначе как «Пуля в живот».
Однажды американское Центральное разведывательное управление решило выяснить происхождение необычного названия одного из районов Ленинграда — Веселый Поселок.
Послали опытного шпиона. Тот без всяких приключений добрался до Ленинграда, но по дороге в Веселый Поселок был раздавлен в автобусной давке и бесславно погиб. Второй агент оказался более удачлив. Он благополучно доехал до места назначения и с чувством выполненного долга купил пирожок с мясом, чтобы утолить голод. Едва надкусив, он почувствовал резкие боли в желудке и через короткое время скончался от отравления. ЦРУ посылает третьего. Проанализировав печальный опыт коллег, третий преодолевает все преграды, взяв с собой американские еду и воду. С интересом разглядывая Веселый Поселок, он не замечает, как к нему торопливо приближаются двое мужчин с радостными возгласами:
— А вот и третий!
Поняв, что это окончательный провал, третий надкусывает ампулу с ядом и замертво падает к ногам незнакомцев.
Но вернемся в дореволюционную эпоху. На рубеже XIX и XX вв. самой известной и популярной торговой фирмой в Петербурге считалось торговое предприятие братьев Елисеевых. Слава их продовольственных магазинов распространилась далеко за пределами Петербурга. Елисеевы успешно торговали в Москве, Киеве, Париже. Их магазины отличались не только обилием и разнообразием продовольственных товаров, но и роскошью интерьеров.
Магазин колониальных товаров в Петербурге был построен Елисеевыми в 1903–1907 гг. по проекту одного из крупнейших архитекторов и общественных деятелей конца XIX — начала XX вв. Г. В. Барановского в самом центре города, на углу Невского проспекта и Садовой улицы. Это было яркое, чуть ли не вызывающее сооружение в новомодном стиле модерн. Архитектурный облик здания не сразу был принят взыскательными петербуржцами. Магазин Елисеева и в самом деле выпадал из привычного архитектурного ряда Невского проспекта. Не случайно в народе его долго называли «Кондитерским пирогом». Коммерческое назначение этого необычного здания подчеркивали огромные витринные окна и мощные аллегорические скульптуры Промышленности, Торговли, Искусства и Науки на фасадах.
В советское время Елисеевский магазин превратился в ленинградский гастроном № 1 с обязательным специальным отделом по обслуживанию партийной и советской номенклатуры — «Спецхавальником», как его окрестили в народе. При этом прилавки магазинов были удручающе однообразны. На них ничего, кроме скромного дежурного ассортимента товаров, не было. По анекдоту:
Возвращается купец Елисеев из мира иного в наши дни и, конечно, прямехонько — в свой магазин, на Невский. Смотрит, интерьеры, вроде, в порядке, иллюминация — тоже.
— Все будто по-прежнему, — замечает Елисеев, — магазин мой торгует, и Романов у власти… Только вот у входа стояло у меня по бочке икры — красной и черной… кому они мешали?
Между тем в ленинградском фольклоре Елисеевский магазин всегда оставался неким символом старого Петербурга и всегда вызывал в советском человеке чувство гордости за свой город и, замешанные на дрожжах исторической памяти, осторожные надежды на изменение общественного строя. Эта странная ностальгическая смесь, в которой неизвестно, чего было больше — печали по прошлому или тоски по будущему, породила уникальные образцы фольклора.
Телефонный разговор между Нью-Йорком и Петербургом:
— А в сквере, где стоял памятник Екатерине, что сейчас?
— Памятник Екатерине.
— А напротив, где был Елисеевский магазин?
— Елисеевский магазин.
— А там, где был Зимний?
— Зимний.
— А кто правит?
— Романов.
— Господи, тогда я срочно возвращаюсь.
В 1970-е гг. появился и зажил самостоятельной жизнью один из многочисленных вариантов расхожей поговорки: «Елисеев торгует, Мариинка танцует, Романов правит». Поговорка дошла до наших дней как напоминание о нашем недавнем прошлом, хотя мало кому из современных читателей известно, что возникла она из обыкновенного политического, как считали в то время, анекдота:
Иностранец, бывший петербуржец, возвращается из Советского Союза на родину. Его встречают тревожными вопросами:
— Ну, как в Петербурге?
— В Петербурге по-прежнему, — отвечает он. — Зимний стоит, Романов правит, Елисеев торгует.
Напомним, что «хозяином» Ленинграда в описываемое в анекдоте время был случайный однофамилец русских императоров, первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Васильевич Романов, которого с ядовитой издевкой называли в народе «последним Романовым». Кстати, именно он возглавлял армию партийной и советской челяди, которая не без удовольствия пользовалась услугами «Спецхавальника» Елисеевского магазина.
