В спецслужбах трех государств - Голушко Николай Михайлович (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
В Москве и союзных республиках не было случаев привлечения к уголовной ответственности по новому закону за публичные призывы к насильственному свержению существующего советского строя. Но — Украина всегда впереди! — следственный отдел КГБ республики по одному факту возбудил уголовное дело. Имелись свидетельские показания и техническая запись экстремистского выступления на митинге председателя исполкома одного из городов Львовской области. Все квалифицирующие признаки состава преступления были налицо: и публичные выступления, и призывы «браться за оружие» в борьбе с советской властью. Однако в процессе следствия материалы неожиданно запрашивает Генеральная прокуратура СССР и прекращает ведение производства по уголовному делу. Шумящей в стране разнузданной критике существующей власти по уже озвученному принципу «вы нажимайте снизу, мы сверху» — глашатаям перестройки — наказания по политическим мотивам были не нужны. Сотрудники КГБ и сами это понимали, но других эффективных методов защитить советскую власть, кроме применения силы закона в борьбе с противниками государственного и общественного строя, не существовало. Беспрецедентное решение Генеральной прокуратуры СССР о прекращении расследуемого на Украине уголовного дела дезориентировало наши действия на будущее, указало республиканским органам безопасности на их место — «не мешать расширению демократии».
Направляемые в КГБ СССР тревожные доклады, шифровки из Киева и областных управлений о происходящих антиобщественных проявлениях, намерениях и действиях сепаратистских элементов какой-либо реакции не имели.
Действия органов госбезопасности республики определялись следующими задачами: контролировать оперативную обстановку, через агентурно-оперативные возможности предупреждать антиобщественные акции, не допускать экстремистских проявлений, массовых беспорядков, которые, как правило, сопровождались кровопролитием и человеческими жертвами. Но стратегическая линия руководства страны в последние годы советской власти — «применение силы против своего народа совершенно недопустимо» — привела к тяжелым последствиям в нескольких союзных республиках, где произошли кровавые межнациональные столкновения. С применением силы против тех и там, где ее действительно надо было применить, власти запаздывали, а там, где предпринимались попытки (Баку, Тбилиси, Вильнюс), это расценивалось как подавление органами КГБ, МВД демократических прав и свобод человека.
Наибольшей заслугой Кравчука как председателя Верховного совета (как президента я его не знал) было сохранение социального и межнационального мира; в республике не было допущено кровопролития, хотя опасность этого существовала. Более того, Кравчук боялся настроений федерализма, идущего с Галичины, пресекал нарушения единства и целостности Украинского государства, распад которого грозил столкновениями, да и поводов к этому было предостаточно.
В 1990 году Львовский облсовет во главе с председателем Черновилом отменил мероприятия в связи с 73-й годовщиной Октябрьской революции «за нецелесообразностью празднования для местных властей». Партийные органы (обком и горком Коммунистической партии) проводили торжественное собрание.
Национал-патриоты в западных областях овладели средствами массовой информации и усиливали идеологическое давление на коммунистов. Раздавались требования убрать партийные и профсоюзные организации «за ворота» предприятий. Советами в западных областях было принято около 600 постановлений и решений, противоречащих действующему законодательству. Депутаты Львовского областного Совета пытались признать вхождение в 1939 году западных областей в состав Украинской ССР незаконным, так как это было осуществлено «оккупационной» московской властью. Обстановка в западных областях складывалась таким образом, что сотрудникам КГБ приходилось решать повседневные задачи в экстремальных условиях. К тому же в местных органах власти коммунисты оказались в меньшинстве, выйдя после выборов со значительными потерями. Национал-радикалы все активнее расширяли свое влияние на внутреннюю жизнь этих областей. Это порождало взаимную идеологическую борьбу коммунистов и национал-радикалов, вело на этой почве к увеличению антиобщественных акций, а в итоге — к хаосу и двоевластию. Правового механизма, который мог бы объявить о роспуске, например, областного Совета, если он нарушает Конституцию, союзные или республиканские законы, не существовало.
Органы КГБ в западных областях решали задачи разведывательного, контрразведывательного характера, независимо от местных властей и их влияния. Но мы не могли находиться в вакууме; без взаимодействия с местными органами власти нельзя было решать многие внутренние проблемы, иначе спецслужба могла превратиться в антинародный орган. В тех исторических условиях для органов КГБ важной частью оперативной деятельности становился поиск взаимодействия с местными областными руководителями, прежде всего в предупреждении негативных проявлений на их территориях.
Естественно, КГБ располагал самостоятельными оперативными возможностями, но этого было недостаточно для оптимальной работы. Мы укрепляли доверие к органам госбезопасности со стороны населения, предпринимали встречные шаги в желании найти общее понимание с новыми властями в решении задач по обеспечению государственной безопасности в регионах. Я имел несколько встреч с Черновилом, другими руководителями западных областей из числа пришедших к власти национал-радикалов. Процесс налаживания взаимодействия с представителями оппозиционной власти был непростой. Так, член коллегии КГБ УССР Подгайный во Львове заметил «принципиальное» нежелание руководителей областного управления проявить инициативу в налаживании деловых отношений с областным Советом. Он вспоминал: «…в телефонном разговоре с председателем КГБ Н. М. Голушко я доложил ситуацию; он сразу же осознал ее пикантность и дал указание не откладывать, выходить на беседу с руководством Львовского облсовета. Это уже был приказ, который следовало выполнять». Черновил на встречу с Подгайным пригласил своих заместителей, которые признавали, что проблемы нормальной жизни области не могут решаться без постоянного взаимодействия с органами безопасности.
На одной из встреч с руководителями Львовского облсовета принимал участие заместитель начальника инспекторского управления КГБ СССР Юрий Князев. В самом факте участия представителя Москвы в обсуждении с Черновилом задач обеспечения госбезопасности в области содержалась определенная поддержка занимаемой республиканским КГБ позиции в отлаживании деловых контактов. Князев начал беседу на украинском языке (он — воспитанник КГБ Украины), но Черновил предложил перейти на русский и сразу же подчеркнул, что в области работают честные, высококвалифицированные сотрудники КГБ, не зараженные коррупцией, он им полностью доверяет. Черновил выразил свою обеспокоенность осложнением состояния дел в области, связанным с ухудшением снабжения населения, резким ростом преступности, в ряде случаев — утратой контроля над возникающими беспорядками, которые еще недавно инспирировались по инициативе Руха. Глава Львовского облсовета предложил осуществлять более тесное сотрудничество с органами безопасности в стабилизации экономического положения, борьбе с контрабандой на границе, локализации конфликтов на националистической и межконфессиональной основе, предупреждении актов экстремизма и терроризма. Он рекомендовал «открыть архивы» КГБ, за исключением, конечно, материалов, относящихся к агентурной и разведывательной работе; осуществить до конца реабилитацию судимых в 1970–1980 годы за антисоветскую агитацию и пропаганду диссиденствующих элементов, к которым сам принадлежал. «Не годится нам, уголовникам, сидеть депутатами в украинском парламенте». Черновил настойчиво повторял требование национал-радикалов провести департизацию сотрудников органов безопасности и выход их из рядов Коммунистической партии.
Тревогу за положение дел в западных областях Украины, как и необходимость пресекать беззаконие законодательной и исполнительной местной власти, разделяло вместе с КГБ и руководство МВД СССР. Министр внутренних дел Бакатин во время пребывания на Украине встретился с Черновилом, хотя я знаю, что руководство ЦК республики отговаривало министра от такой встречи. Они проговорили три часа. Бакатин делился своими мыслями:
